Лихая гастроль - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 14

• Предыдущая
• 14/57
• Следующая

– Увы, – вздохнул князь, – орден – эта такой чувствительный и деликатный предмет, что дожидаться долго не может. Необходимо сделать предоплату.

– И сколько же? – затаив дыхание, спросил Терентий Платонович.

– Сущие пустяки, – махнул рукой князь. – Каких-то четыре тысячи! По сравнению с теми благами, что несет награда, эти деньги ничего не стоят.

Мисаилов сдавленно сглотнул. Если он и дальше будет столь стремительно тратить батюшкино наследство, то его вряд ли хватит к концу будущего года. А ведь сравнительно недавно ему казалось, что он обеспечен на всю жизнь. Хотя, если в ближайшее время он войдет в должность вице-губернатора, то все траты окупятся с лихвой.

Заметив колебания Мисаилова, князь сказал:

– Вас никто не принуждает. Вы вправе отказаться, сударь. Но вы должны сразу понять, что значительная часть средств будет передана заинтересованным лицам в первый же день, а вот другая – уже после того, как будет выписан наградной лист. А потом, не забывайте, существуют еще такие вещи, как многочисленные переговоры с влиятельными персонами. Такие встречи не проходят где-нибудь на лавочке в Александровском саду. Это дорогие ресторации, которые подразумевают дополнительные траты. Вот сегодня встречаюсь опять по вашему делу с секретарем имперской канцелярии. Не станет же он расплачиваться за обед из собственного кошелька? – поднял брови князь.

– Не станет, – неуверенно сказал Терентий Платонович.

– Ну вот видите, вы со мной согласны! Есть у вас при себе деньги, скажем, четыре тысячи?

Стараясь не показывать своего неудовольствия, Терентий Платонович достал деньги и протянул их князю.

– Думаю, что в качестве задатка это пойдет.

Взяв деньги, князь сунул их в шкатулку, стоявшую на столе. Затем придвинул к себе ящик с сигарами, вытащил две, одну протянул гостю.

– Пожалте.

– Благодарствую, ваше сиятельство, но я не курю.

– Похвально, – кивнул князь, отрезая специальными ножницами кончик сигары. – Вы во всех отношениях положительный человек. Вот даже не курите.

Прикурив сигару, Иван Федорович откинулся на широкую спинку, пустил в потолок тонкую серую струйку дыма и глубоко задумался. Прерывать столь глубокомысленное молчание было крайне неловко, оставалось только разглядывать его породистое лицо и наблюдать за тем, как темно-серый дым поднимается к самому потолку.

Молчание продолжалось довольно долго. Наконец князь прервал утомительную паузу.

– Думаю, нам нужно будет встретиться с вами еще через два дня. К этому времени я вам дам полный отчет по вашему месту в Тобольске и по ордену. – Неожиданно его лицо растянулось в широкой и располагающей улыбке. – Мундир вице-губернатора и голубая лента с Андреем Первозванным очень подойдет к вашей представительной фигуре, – вы даже вообразить себе не можете! – Загасив сигару, он посмотрел на часы. – Ох, как мы с вами заболтались, граф уже ждет меня! Да-с… Так что прошу покорнейше извинить меня, – поднялся князь, – но мне нужно идти. С нетерпением жду нашей встречи через два дня. Не забудете?

– Как же можно, ваше сиятельство! – горячо возразил Терентий Платонович, направляясь за удаляющимся князем.

Иннокентий Кривозубов внимательно присматривал за домом. Число его обитателей было весьма невелико. Судя по всему: сам хозяин – дородный человек с большими пшеничного цвета усами; швейцар аршинного роста (возможно, когда-то занимался гимнастическими упражнениями), стоявший в дверях; худощавый долговязый слуга, по всей видимости, исполнявший должность курьера, и миловидная девушка лет двадцати. Ее можно было бы назвать красавицей, если бы не излишняя курносость. Хотя как тут судить о красоте? Возможно, именно эта особенность анатомического строения лица какому-то фигуранту покажется особенно привлекательной.

Кроме наружного наблюдения, филеру вменялось вести негласный сбор информации о лицах, представляющих особый интерес. А потому, набравшись терпения, Иннокентий Кривозубов старался контролировать каждый шаг обитателей дома.

На первый взгляд они не совершали ничего противозаконного. Курьер дважды побывал в типографии и возвратился оттуда с какими-то длинными свертками, весьма похожими на плакаты.

Князь тоже вел себя сдержанно: появлялся лишь в проеме окна, после чего так же незаметно удалялся.

Расспросив соседей о жильце, Иннокентий удостоверился, что князь и прежде ни с кем не водил дружбы, а по делам всегда выезжал в закрытых экипажах, никого к себе не принимал, приемов тоже не устраивал. Вел замкнутый образ жизни и проживал в основном за границей.

Начальника сыска Григория Аристова личность мнимого Федора Шаляпина заинтересовала несказанно. Сделав запросы по губерниям, он с удивлением обнаружил, что в ряде городов выступления Шаляпина прошли при полном аншлаге и были отмечены восторженными рецензиями местных музыкальных критиков. Чего же тогда говорить об обычной публике, которая не только не знакома с его репертуаром, но даже портретов его не видела. А ведь именно в это самое время Шаляпин гастролировал по Европе. Вот пожалте, глянул Аристов в доставленные депеши, – выступление Шаляпина в Симбирске 19 июля, в то время как его настоящий антрепренер Шиловский организовал концерты в Париже. Топаем дальше… Первого августа Шаляпин выступает в Самаре, в то время как настоящий Федор Иванович дает концерт на Венской сцене. 15 августа лже-Шаляпин выступает в Нижнем Новгороде (но это уже наглость!). И, что удивительно, всюду небывалый успех!

Подумав, Григорий Васильевич набросал на листочке несколько предложений:

«Удостоверяю вас, что в настоящее время по городам России разъезжает мошенник, который дает концерты под именем Федора Ивановича Шаляпина, чем вводит в заблуждение местную публику и компрометирует великого певца. Только по примерным подсчетам, незаконно собранных средств набралось на двести тысяч рублей, что нанесло значительный ущерб императорской казне. Призываю вас, господа, к немедленной поимке мошенника и афериста.

Начальник Московской сыскной полиции генерал-майор Г.В. Аристов».

Вызвав адъютанта, Григорий Васильевич велел отправить депешу по всем губерниям.

В третью встречу с князем Терентий Платонович волновался как никогда ранее. Как ему показалось, даже швейцар был полюбезнее прежнего и дверь распахнул не в пример шире. В этот раз его сиятельство князь Курагин предпочел фрак, который украшала голубая широкая лента, – скрепленная у самого бедра специальным крестом, – на которой красовался орден Андрея Первозванного.

– А вы, однако, везунчик, Терентий Платонович.

– Вы находите? – смущенно переспросил Мисаилов.

– Конечно! Хочу вас поздравить: ваши документы на утверждении вас в должности вице-губернатора уже подписаны государем. Как мне теперь называть вас? Ваше превосходительство?..

– Право, я не знаю…

– Не сегодня завтра отъезжаете. К вам на службу явится курьер из императорской канцелярии и сообщит вам об указе. Я приложу все силы, чтобы вместе с должностью вы получили и орден.

– А это возможно? – ахнул Мисаилов.

– Меня уверили, что возможно.

Терентий Платонович почувствовал, как у него закружилась голова, и если бы он не сидел на стуле, то обязательно свалился бы на пол.

– Даже и не знаю, как вас отблагодарить.

– Полноте вам, – отмахнулся князь. – Просто люблю делать людям добро. Что поделаешь, характер у меня такой. А ведь часто люди и не помнят, что я для них сделал. Хоть бы открытку иной раз на Рождество прислали… Дескать, так и так, любезный Иван Федорович, спасибо вам за хлопоты. – Князь воодушевился. – А вот совсем недавно одного своего приятеля встретил в императорской свите, так он меня даже узнать не пожелал – как увидел меня, так даже отвернулся…

Возмущению Терентия Платоновича не было предела:

– Кто же этот неблагодарный?

– Уж я не стану называть его фамилию, – небрежно отмахнулся князь. – Надеюсь, что вы мне кивнете при встрече, когда в должность войдете.

• Предыдущая
• 14/57
• Следующая