Земля войны - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 109
- Предыдущая
- 109/123
- Следующая
– Надо двинуть войска на Красный Склон, – заявил командир красноярского СОБРа Ежиков, – и одним ударом покончить с террористами! В городе полторы тысячи милиционеров и солдат, вон, у майора Рачковского даже танки есть!
– Надо вызвать вертолеты и «град», – заявил командир ростовского СОБРа полковник Лепешкин – и раздолбать с воздуха всю эту сволочь! Мы с этими боевиками у тоннеля разделаемся одним ракетным залпом!
– Необходимо информировать общественность о соучастниках и пособниках Хаджиева! – заявил председатель парламента республики Гамзат Асланов. – Этот теракт был бы невозможен, не заручись Арзо поддержкой своего зятя и первого бандита Бештоя, Джамалудина Кемирова.
Все присутствующие на совещании посмотрели на мэра Бештоя. То т сидел по правую руку вице-премьера, и его желтоватое полное лицо с высоким лбом и венчиком жестких редеющих волос было спокойным и усталым. Потом глаза мэра Бештоя слегка сузились, и он сказал:
– Порядок в городе может восстановить только один человек, – Шапи Джамалович Чарахов. А смысла давать интервью нет. Если вы, Иван Витальевич, начнете давать интервью, мой брат тоже возьмет и покажет по Си-эн-эн свое интервью с Федором Комиссаровым. Мой брат умеет брать потрясающие интервью. Я вам могу продемонстрировать парочку.
Первый вице-премьер молчал несколько секунд, и его вытянутое, как алебарда, лицо, ничего не выражало. Больше всего Иван Углов сожалел, что с ним нет полковника Аргунова. Аргунов был старый волкодав, а его заместитель Азямов был просто храбрый парень с куриными мозгами и медвежьими кулаками.
– Как глава штаба, приказываю, – сказал Углов, – сформировать для противодействия террористам боевую группу «Бештой». Командующим группой назначаю подполковника Азямова. Подполковник, обеспечьте оцепление возле мэрии и усильте его танками и БТРами. Танки отзовите с блокпостов. Обеспечьте охрану СИЗО и других привлекательных для террористов целей. И еще – немедленно освободить Чарахова. Это немыслимая ситуация, чтобы полковник действующего резерва ФСБ и кавалер Ордена Мужества был арестован по вздорному обвинению. Это прямая провокация тех, кто устроил нынешние беспорядки.
Совещание закончилось в шесть. Члены штаба покинули кабинет, Иван Углов выпил залпом стакан воды и подошел к бронированному окну.
По правде говоря, условия Джамалудина Кемирова были совсем не тяжелы.
Шапи Чарахов – это была вообще мелочь. В Москве знать не знали, как зовут какого-то Чарахова: таких Шапи было навалом.
Заура в президенты? Углов за этим и приехал, чтобы сделать Заура президентом, и даже тот факт, что его брат при этом прихватил русскую делегацию, ничего по существу не менял: а что, не знали, каков у Заура брат?
Третье же условие для всех, кроме самого Углова, было совершеннейшим пустяком.
По иронии судьбы, и Кремль и Джамалудин больше всего не любили публичности. Джамалудин резал горла террористам, и Кремль это совершенно устраивало, во всяком случае, куда больше, чем если б Джамалудин никого не резал, но громко требовал расследования. Вот и сейчас Джамалудин хотел того же, что и всегда: перерезать еще одно горло. Кремль такая позиция устраивала гораздо больше, чем если бы у Джамалудина Ахмедовича, как у какого-нибудь пособника западных демократов, засвербило насчет гласности.
А Углов? Что Углов?
Иван Витальевич знал в Кремле кучу людей, которые еще и приплатили бы кавказским дикарям за перерезанное горло вице-премьера Углова.
Словом, если бы Иван Углов был на месте любого другого человека, он принял бы условия Джамалудина не задумываясь. Но он был на своем месте и принимать эти условия не хотел.
Иван Углов повернулся к селектору и набрал номер телефона. К его немалому удивлению, звонок прошел со второго раза.
– Салам, Иван Витальевич, – раздался негромкий, уверенный в себе голос, чуть поскальзывающийся на губных «в» из-за искалеченных лицевых мускулов.
– Что тебе взбрело в голову, Арзо? – холодно спросил Углов.
– Мне надоело смотреть на себя в зеркало.
– Тебя достал Комиссаров?
– И это тоже.
– Дни Комиссарова сочтены, – сказал вице-премьер, – если бы ты и твой зять не побежали наперегонки за его головой, то по моем возвращении он угодил бы в Лефортово. Но бог с ним, с Комиссаровым. У меня есть к тебе предложение. Хочешь стать президентом Чечни?
– И что я должен для этого сделать?
– Освободить парламентскую делегацию из лап захвативших ее террористов.
– Со мной – эмир Расул. Его люди не очень поймут такую историю.
– Послушай, люди Арсаева – террористы. Ты провел замечательную операцию – ты выманил этих людей и уничтожил их.
– Президента Чечни за такое маловато, – сказал Арзо.
– Что ты хочешь еще?
В эфире раздался легкий смешок.
– Ты знаешь, – сказал Арзо, – семь лет назад, когда меня чуть не убили в этих местах, я видел Рай. Я видел яблоки, больше футбольного мяча, и удивительные гранаты, с ребристыми красными зернами, и абрикосы, гладкие, как щека ребенка, и я видел девушек, которые шли ко мне, не касаясь земли. Представляешь, семьдесят две девственницы к твоим услугам, и каждое утро они снова девственницы, потому что целки у них зарастают каждую ночь. Я был в этом месте, Иван Витальевич, в которое тебе никогда не попасть, и оно снится мне после каждого боя. Мне снится, что мне тридцать лет, и у меня две руки, и у меня лицо человека, а не крокодила. На мне много грехов, Иван Витальевич, и я не хочу, чтобы мне их предъявляли в Судный День. Мне нужен Рай, кяфир, а ты мне предлагаешь президента Чечни.
И в телефоне послышались короткие гудки.
Углов в бешенстве швырнул трубку о стол.
Как только в горах над городом послышалась стрельба, люди стали высовываться из окон и звонить друг другу по сотовому, а как только количество звонков увеличилось на шестьдесят процентов, сеть стала падать, и сбои в связи стали нарастать.
Как только сеть стала падать, люди начали выбегать на улицу и бежать к мечети на главной площади, и когда они прибегали к мечети, первое, что они видели, были даже не «Уралы» во дворе мечети и не линия оцепления поперек площади. Первое, что они видели, был памятник генералу Лисаневичу.
Как мы уже говорили, было очень много людей, кроме Заура, которые были недовольны памятником Лисаневичу, и чем перечислять их поодиночке, проще сказать, что это были все горожане.
Кроме памятника Лисаневичу, было еще несколько вещей, которыми горожане были недовольны. Они были недовольны войсками, которые наводнили город, и слухами об отставке мэра.
Они были также недовольны тем, что в республике надо было платить любому менту, любому врачу и любому чиновнику. Горожане Бештоя хорошо знали, что врачу надо платить потому, что врач платит главврачу, а главврач платит начальнику департамента, а начальник департамента платит министру, а министр платит президенту республики, ну а уж президент республики, наверное, платит президенту России. Они были простые люди и не понимали, зачем президент России держит на месте президента республики, если тот ему не платит.
Но больше всего жители города Бештоя были недовольны взрывом в роддоме. Об этом не так часто говорили на улицах, и со стороны могло показаться, что город почти забыл о теракте. На самом деле это было обманчивое впечатление. Оно происходило оттого, что к каждому мужчине, который начинал громко жаловаться и предлагал разобраться с терактом, приходили люди Джамалудина и спрашивали: «Хочешь разобраться с террористами? Тогда иди к нам». Если человек отказывался присоединиться к отряду Джамалудина, но при этом продолжал обличать преступное бездействие властей, с ним могли нехорошо поступить. Одному такому даже сломали ребра, и этот случай вошел во все правозащитные хроники как пример гнусных действий приспешников местных сатрапов, затыкающих рот демократически настроенной общественности.
Бештой был на Кавказе, и в роддоме погибли почти двести человек, и еще столько же были ранены. Не было семьи, у которой не пострадали родичи или знакомые. Собственно, если уж на то пошло, в городе Бештое не было семьи, у которой не было родичей или знакомых среди тех, кто захватил в старой крепости правительственную делегацию. Поэтому новость о том, что именно произошло на Красном склоне, распространилась среди горожан очень быстро, и уже к шести вечера вся толпа, сбежавшаяся на площадь к мэрии, знала, что Джамалудин Кемиров наконец нашел тех, кто убил их детей, и один из убийц сидит под дулом его автомата на Красном Склоне, а другой – под защитой оцепления в ста метрах от толпы.
- Предыдущая
- 109/123
- Следующая
