Земля войны - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 106

• Предыдущая
• 106/123
• Следующая

Даже полковник Аргунов сидел, привалившись к стене, и взгляд его был равнодушно-спокоен.

– Теркиев, – ответил глава Чрезвычайного Комитета.

Арсен Теркиев был замначальника отдела по борьбе с терроризмом в республиканском УФСБ. Та к как он курировал Бештойский район, после теракта его перевели в Пятигорск, а потом в Москву. Спустя полгода его обнаружили мертвым в служебной квартире. Ходили слухи, что он покончил жизнь самоубийством.

– Я нашел Теркиева, и… ну, приказал ему найти подходящий объект для минирования, и через некоторое время он предложил роддом.

– Я повторяю – как это было сделано?

– Втемную. Теркиев и его люди просто остановили для проверки грузовик, который вез эти баллоны в роддом. Они сказали, что им нужно досмотреть машину на предмет взрывчатки, и пока досматривали, поменяли баллоны. Теркиев тоже не знал, зачем это нужно. Он полагал, что баллоны кладут, чтобы потом ФСБ обезвредило их. Он полагал, что это операция по аресту Асхаба Хасанова.

– Если Теркиев не знал, что роддом взорвут, кто нажал кнопку?

– Полковник Аргунов, – ответил Комиссаров.

Джамалудин резко повернул голову. Аргунов, у стены, выпрямился и подался вперед. Он хотел уже что-то крикнуть, но в этот момент раздался голос Комиссарова:

– Только он этого не знал. Не было никакой кнопки. Как можно использовать радиовзрыватель, если первое, что делают при захвате заложников – это блокируют радиосвязь? В соседнем доме стоял прибор, который каждые полчаса посылал на детонатор сложный модулированный сигнал. Детонатор сработал, как только сигнал был пропущен четыре раза. А вот приказ о радиоблокаде отдал, кажется, Аргунов. Или это сделал ты сам?

Полковник, у стены, молча закрыл руками лицо.

– Что вы сделали с Теркиевым?

– Мы обещали ему повышение и отозвали в Москву. Дальше распоряжения отдавал Углов. Я не в курсе.

– Кто давал приказы Углову?

– Я не в курсе, – ответил Комиссаров.

– Замешан ли в этой истории президент Асланов?

– Только если с ним говорил Углов. Но не думаю. К такой операции посторонних не привлекают.

Джамалудин повернулся к окну и поманил рукой оператора. Через минуту они вышли в коридор, и вслед за ними вывели и корреспондента.

– Тарелка ваша? – спросил Джамалудин.

– Да.

– Сможешь обеспечить связь с Си-эн-эн?

Журналист выглядел так, как будто ему удалось взять интервью у Люцифера.

– Вы… позволяете нам… передать в эфир все, что мы сняли?!

– Я что, похож на борца за свободу слова? Скажешь, что правительственная делегация захвачена на Красном Склоне террористами. О своих требованиях они сообщат потом. Скажешь больше – голову оторву.

Кортеж мэра города и первого вице-премьера развернулся и уехал с блокпоста, и вслед за ним уехал «Хаммер» Телаева, а на блокпосту воцарилась паника.

Это был очень солидный блокпост, можно сказать, пятизвездочный, – двухэтажное здание с одной стороны дороги и стеклянный стакан с другой, с компьютерами, широкими окнами, и даже имевшимся на первом этаже сортиром. Раньше этот блокпост был частный, его выстроил и взял в аренду один из замов мэра Шавлухова, но когда к власти в городе пришел Заур, пост вернули в казну.

Сейчас на блокпосту держурили трое местных ментов, пятеро красноярских омоновцев и шесть срочников из 104-й дивизии внутренних войск, и все они пытались дозвониться до начальства, чтобы спросить, что произошло, а их начальство тоже пыталось дозвониться до них с тем же вопросом.

Рядовой внутренних войск Пенькевич стоял возле блокпоста с гранатометом на плече, когда окно распахнулось, и кто-то из местных ментов закричал:

– Они захватили блокпост возле базы!

И в эту секунду Пенькевич увидел вылетевший из-за поворота кортеж. В кортеже было шесть или семь машин, и первой из них был белый «Мерс» с торбикалинскими номерами и мигалкой на крыше.

Ни у кого в Бештое не было белого «Мерса» с такими номерами. Никакой кортеж не мог следовать в это время и в этом направлении в город. Единственный кортеж, о движении которого Пенькевича предупредили, был кортеж вице-премьера России, который развернулся и поехал обратно на его глазах.

Рядовой внутренних войск навел снаряженный гранатомет и выстрелил.

Это был первый раз в жизни, когда рядовой стрелял из гранатомета в боевых условиях, и рядовой нарушил сразу два правила, которые его вдалбливали в голову каждый день на протяжении последних четырех месяцев. Во-первых, сразу за ним, в полуметре, находилось распахнутое окно блокпоста. Во-вторых, в полутора метрах от рядового, за столом около окна сидел человек.

Трехметровый язык пламени частью ворвался в помещение, а частью, – отразился от разлетающейся оконной рамы. Пенькевича бросило вперед, и одежда на нем вспыхнула, как факел. Зазвенели вылетающие стекла, у мента, сидевшего за столом, взрывной волной мгновенно выдавило глаза.

Кумулятивная граната пролетела мимо цели и разорвалась в метре перед замыкающим автомобилем. Кортеж умчался дальше, а из последней машины выкатились люди в камуфляже, залегли в канаве и принялись поливать блокпост автоматным огнем.

Те, кто остался в живых, отвечали им, как могли. Капитан Сосновский, на втором этаже, остервенело жал на кнопку рации:

– Пятый, я седьмой! – кричал он, – террористы в городе! Повторяю, мы под огнем!

Кортеж Гамзата Асланова влетел во двор мэрии через десять минут после того, как CNN передало информацию о захвате заложников.

В мэрии царил бардак.

Дверь между предбанником и кабинетом была распахнута настежь. Помощники Углова метались между охраной и начальником. Сам вице-премьер стоял у распахнутого окна, выходящего на Ялык-тау, скрестив руки на груди и не обращая внимания на сетования охраны. Заур Кемиров судорожно мял кнопки селектора. Он пытался дозвониться до Джамалудина, но связь все время обрывалась. Полгорода видело перестрелку и звонило другой половине города, чтобы выяснить, что произошло. Телевизор в комнате работал на полный звук, но так как это было ОРТ, оно показывало только церемонию открытия памятника.

Гамзат влетел в кабинет, и когда вице-премьер обернулся, он увидел его безумные, прыгающие глаза и сузившиеся в булавочную иголку зрачки.

– Они стреляли по мне! – заорал Гамзат. – С блокпоста! Они в городе!

В кабинет вбежал один из помошников.

– Иван Витальевич, – сказал он, – нам дозвонился депутат Марков, из делегации. Он подтверждает, что Красный Склон захвачен террористами. Он отлучился посрать, вот он сейчас сидит в этом сортире и плачет, чтобы за ним прислали бронепоезд. Говорит, что стреляют повсюду.

– Кто стреляет?

– Батальон Хаджиева покинул казармы, – доложил майор Рачковский, – по неподтвержденным данным, блокпост на въезде в город расстрелян прорвавшимися террористами.

– С наблюдательной площадки над Куршинским тоннелем открыли огонь по милицейской машине!

– Блокпост «Волна-1» захвачен террористами! Они в упор расстреляли кортеж, выезжавший с авиабазы!

– Добро пожаловать в Бештой – город мира и добра!

Вице-премьер в изумлении обернулся на последнюю фразу и сообразил, что она происходит от дородной девицы на экране телевизора. За девицей был ликующий народ и бронзовый Лисаневич.

– Вырубите эту срань на хрен! – рявкнул вице-премьер.

В эту секунду селектор на столе мэра громко заверещал, и помошник Углова, подняв трубку, сообщил:

– Это Водров!

Мэр Бештоя нажал кнопку громкой связи. Телевизор вырубили, и в кабинете внезапно стало ужасно тихо.

– Кирилл, это ты? – спросил Углов.

– Я.

– Ты где?

– На Красном Склоне.

– О Господи! Ты в заложниках?

В эфире послышался короткий смешок:

• Предыдущая
• 106/123
• Следующая