Проклятие - "BNL" - Страница 16

Дождь усиливался, медленно, но верно. В небе снова громыхнуло.

В конце концов, напомнил себе Ивенн, если бы Таир желал ему зла, убил бы его днем раньше, вместо того чтоб спасать. Или просто прошел бы мимо, предоставив ушастым завершать начатое дело.

Ведя рукой по стене, он осторожно обогнул один угол, второй, после чего запнулся о крыльцо, поднялся на него и постучал.

В число открытий, сделанных за сегодня, присоединяясь к пению птичек и некоторым философским выводам, вошло еще одно новое для Ивенна ощущение: оказывается, бывает, что доверие оправдывается.

В действительности дверь открылась, и орды вооруженных до зубов врагов не ждали его, притаившись за косяком.

Женщина, судя по голосу, была, скорее, девушкой – уж больно молодо она звучала. Вначале ее интонации выдавали страх – еще бы, ночью, одна, с незнакомым мужчиной! – но он вел себя очень осторожно, и она успокоилась. А после того, как он, последовав дельному совету, рассказал историю получения своих боевых ранений, даже напоила его чаем.

Она дочь лесника, сказала она, и Ивенн подивился – чем же в Синем лесу занимаются лесники? Браконьеры тут скорее сами встречают зубастую смерть, чем в немереном количестве убивают зверушек, не очень-то, надо заметить, ценных в плане мяса или меха, зато очень кусачих и умеющих чудесно прятаться. Но отец, поведала девушка, сейчас куда-то отлучился и до завтрашнего дня точно не вернется, так что его кровать свободна, и не желает ли господин, охраняющий покой мирных граждан ночами, ею воспользоваться?

Кажется, она слышала про него. Слухами о героических деяниях земля полнится. Ивенну даже стало как-то приятно, что он к славе не стремился, но она сама его нашла, но он тут же устыдился себя самого. Ведь он делает то, что делает, ради общего блага. Известность тут вовсе не при чем.

Ночью дождь и правда показал, на что он способен.

Лежа на жесткой, зато широкой кровати на чердаке с низким потолком, Ивенн слушал непрерывный стук частых капель по крыше и думал, что меньше всего хотел бы оказаться сейчас на месте какого-нибудь бедняги, вынужденного ночевать под открытым неприютным небом.

Тут он вспомнил Таира и испытал ощутимый укол совести, однако тут же шикнул на нее. Ничто ведь не мешало этому парню присоединиться к нему в гостеприимной обители лесника, верно? Только его упрямство и абсолютно детская скрытность. Следуя его же логике, даже если он и совершил что-то поистине чудовищное, откуда этой девочке знать? Она навряд ли и в Энморе-то часто бывает… Наверняка знает всю округу как свои пять пальцев, всю тысячу трав и травок, растущих в лесу, может сходу назвать по именам, а по праздникам собирает цветочки и подпевает птичкам, ну, или они ей.

Хотя в Синем лесу куда как проще подпевать волкам.

Он мог бы и дальше размышлять в подобном несколько бредовом ключе, если бы не провалился в глубокий сон. Все лесные инстинкты Ивенна оставались в лесу. Стоило двери какого-никакого жилища за ним закрыться – и он становился обычным человеком, знающим, разве что, с полсотни весьма занимательных историй. Так что он спал чутко только тогда, когда возникала необходимость.

Зато привычка просыпаться еще до самых ревностных ранних петухов была неискоренима.

Благо, хозяйка тоже не была любительницей подольше понежиться в кровати. Она была уже на ногах, когда он спустился, и готовила завтрак.

Позже они весьма тепло, почти уже по-дружески распрощались, и, спускаясь с крыльца, Ивенн пожалел, что не видел ее лица. Наверняка она хорошенькая, насколько по голосу можно судить о внешности. Нет, разумеется, он почти в отцы ей годится и к тому же женат, но любоваться ему никто не вправе запретить. К тому же она была так мила с гостем, хотя ее бесстрашие наверняка было подкреплено крепкой и твердой чугунной кочергой, которая обязательно пошла бы в ход, вздумай он проявить неуважение к юной леди.

И как хорошо, пронеслась вдогонку внезапная мысль, что ей не пришло в голову спросить, как же он путешествует один, если ничего не видит. Он сходу не нашелся бы, что ответить, разве что какую-нибудь чепуху про особые навыки воина, развитые чувства и тому подобные глупости.

В холодном предутреннем воздухе висел осязаемый липкий туман, а в ботинках после первых же двух шагов радостно захлюпала вода. Лужи – или, точнее сказать, одна огромная, неделимая лужа – были повсюду.

Не успел Ивенн задаться вопросом, как ему теперь вновь найти Таира и уж не смылся ли он куда-нибудь за ночь, утомившись его обществом, как за спиной зашуршала растительность, хрустнула какая-то веточка. Инстинкт, пробудившийся, как только Ивенн снова ступил на лесную землю, сработал раньше, чем он успел понять, что источником звука и был его провожатый. Меч так и остался в ножнах, потому что мозг без участия упорядоченного сознания, способного думать словами, в доли секунды рассчитал, что вытаскивать его было бы слишком долго, рука сама резко выбросилась вперед, сбивая мокрый насквозь капюшон плаща, пальцы коснулись волос и почти дотянулись до чужого лица…

Но ударить он так и не смог. Чужая рука двинулась по-змеиному быстро, так, что на грани слышимости засвистел рассекаемый воздух, пальцы в тонкой замшевой перчатке, сырой, как и все вокруг, крепко, до боли, сжали его запястье.

- А вот этого делать лучше не стоит, - холодно проговорил хорошо знакомый голос, не оставляя возможности усомниться в том, что правда не стоит.

Едва вспыхнувший запал поединка умер, не успев разгореться, и Ивенн услышал вполне мирное шумное дыхание лошади.

- Не подкрадывайся так, - буркнул он, чтобы скрыть смущение. Лучшая защита, как известно, это нападение.

- Подкрадываюсь как умею, - огрызнулся юноша.

Нужно отдать ему должное – реакция у парня хоть куда. Ивенн всегда полагал, что бьет он быстро.

Коротко вскрикнул девичий голосок, резко захлопнулась приоткрытая было крепкая дверь.

- Проклятье! – ругнулся Таир сквозь зубы. – Увидела!.. Вот теперь нам точно пора, и поскорее.

Дальше они снова шли в молчании. Поначалу походка Таира была быстрой, чтобы не говорить торопливой, но потом он, видно, успокоившись, сбавил шаг. До того дня Ивенн никогда не задумывался о том, насколько хорошо он умеет невольно обижать людей, но сейчас молчание вокруг, лишенное голосов местной живности, намокшей и притихшей, лишенное даже ветра, что было странно само по себе, казалось таким абсолютным и гнетущим…

Таир чихнул.

- Будь здоров, - машинально отреагировал Ивенн.

- Благодарю, - ответил Таир.

Благодарю? Это что еще за странная речевая конструкция? Куда делось простое и всем понятное «спасибо», «спаси тебя Богиня»? И каким таким благом может одарить его какой-то зеленый юнец, какое неподвластно Вышней?

Парень говорил в нос, и вчерашняя хрипотца явно осмелела и набралась сил, теперь серьезно искажая его голос.

- Ты плохо… звучишь, - заметил Ивенн, едва не сказав «выглядишь», что было куда как привычнее. – Простуженно.

- Это все ваша проклятая осень, - обвиняюще заявил Таир.

- Ну, знаешь ли, - возразил Ивенн, - ночуя под дождем нашим летом, результат получаешь примерно такой же. И то, и другое одинаково глупо.

- Еще одно заявление вроде этого, и видит небо, я вас здесь оставлю, - пообещал Таир, без особого, впрочем, раздражения. – Это у себя в Энморе вы самый умный и сильный. Мы и знакомы-то всего ничего, а я уже вон сколько раз услышал от вас, что я дурак.

- Может, и не дурак, - пожал плечами Ивенн. – Может, просто молодой и неопытный. Мне кажется или дождь на самом деле больше не идет?

- Наверное, у него выходной, - предположил Таир. – Но туман с успехом его заменяет, разницы почти не заметно.

Еще через несколько шагов он сообщил:

- Там впереди просвет между деревьями. Что это?

- Просвет как поляна или как опушка? – уточнил Ивенн.

- Просвет, как будто дальше леса совсем нет.

- Это хорошо, - сказал Ивенн. – Это значит, мы уже близко.