Проклятие - "BNL" - Страница 15

- Вот уж не думаю, - возразил Таир. – Насколько мне известно, ищейки часто бегают сами по себе. Особенно… особенно если учуют кого-то, - закончил он немного неловко.

- Меня, например, - мрачно заметил Ивенн.

- Вот уж не думаю, - снова возразил Таир.

Что-что? Что он имеет в виду?

Вполне логично и объяснимо, что ищейки – он часто встречался с ними в лесах – запомнили его запах – запах человека, и не простого, а человека, ради веры убившего уйму их брата и отверженного Богиней народца тоже. К тому же, он всегда втайне надеялся, Вышняя Властительница ведь не могла оставить его старания незамеченными, не отметить его каким-то особым знаком – иначе почему он еще в глубокой юности понял, что его призвание есть ни что иное, как защита ее слова?

- Они были бы рады убить меня, - сказал Ивенн. – Я доставляю им немало неприятностей.

Таир обидно фыркнул.

- Кем вы себя возомнили? – вопросил он. – Неужто вы правда думаете, что каждый-каждый эльфийский сукин сын знает вас прямо в лицо? Что, по-вашему, вы такого сотворили, что они помнят вас в фас и в профиль и из тысячи отличили бы поступь вашего неуместного в лесу коня? Ну, убили десяток-другой отцов и братьев. Это не значит, что на другом конце леса, в другом их городе, при одной вести о вашем появлении дети будут прятаться под кровать.

Он сделал паузу, выдохнул и добавил:

- Вот меня они точно убьют, если встретят, любой из них, вне зависимости от пола и возраста. И будет удачей, если просто убьют. А то могут ведь и изобретательность проявить.

- А сам-то ты что такого ужасного сотворил? – насмешливо поинтересовался Ивенн.

- Дело не во мне, - ответил Таир. – Вы же не ищете повода убивать их. Вы убиваете их просто потому, что они – это они.

- Вовсе нет, - не согласился Ивенн. – Мы убиваем их, потому что они бесчеловечные кровожадные твари. В один прекрасный день они могут всем скопом заявиться в Энмор, и…

- Это при том, что всем известно, что в городах они как рыбы без воды, если не хуже, - перебил Таир. – А вас там тьма-тьмущая взрослых сильных борцов за веру. Неужто не справитесь? И к тому же – ведь если вдуматься – они еще только могут, а вы уже делаете.

В его словах было бы рациональное зерно, если бы не единственный постулат, тот якорь, который всегда верно удерживал Ивенна на месте, не давая унестись куда-то далеко и вечно дрейфовать по волнам нравственности и морали. Этот-то постулат он, не задумываясь, и озвучил.

- Так правильно, - сказал он. – Так угодно Богине.

- Когда знаешь, чего на самом деле хотят боги, - тихо проговорил Таир, - многие вещи теряют оправдание.

- О чем ты таком говоришь? – Ивенн нахмурился под повязкой, но вместо ответа парень заявил, уже громче и вроде как бодрее:

- А вообще, если вам интересно знать, что я обо всем этом думаю, мы не имеем права их убивать, потому что мы ничем не лучше их. Точно так же, как я не лучше вас. Чтобы иметь право без сиюминутной необходимости убивать кого бы то ни было, нужно самому быть идеальным, изжить все зло, обитающее внутри тебя. И судить с высоты своей идеальности. Да и вообще, если делить мир на плохое и хорошее, все становится плоским. Иногда есть не плохое и не хорошее, просто другое.

- А иногда есть плохое, - заметил Ивенн.

- Вам, вашей семье нойэлинги что-то плохое сделали? – осведомился Таир, и Ивенну почудилось, что в его голосе звякнула едва уловимая надрывная нотка. – Я имею в виду, кроме того, что они давали сдачи, когда вы без зова являлись к ним домой, чтобы все там сжечь и поломать.

Пальцы Ивенна сами собой сжались в кулак.

А ведь и верно. Если задуматься… Ничего плохого.

Вот только вслух он эту крамольную мысль не выскажет, ни за что.

И будет изо всех сил надеяться, что Богиня ее не заметила, отвлекшись в этот момент на какого-нибудь грешника.

Демон побери, видят небо и Вышняя, он предан ей до мозга костей, он самый преданный ее раб из всех, кого она только видела за свою многотысячелетнюю жизнь! Он скорее умрет, чем помыслит о измене.

- Пора, - вздохнул Таир, вставая. – Здесь рано темнеет…

Ивенн почувствовал запах горелой хвои – его спутник забрасывал костер мокрыми еловыми ветками.

- Лошадь не забудьте, - напомнил он.

- Такое не забывается, - усмехнулся Ивенн.

- Скажите, чем она питается? – полюбопытствовал Таир. - Травы-то в лесу не растет.

- Черникой. Она приспособилась, - ответил Ивенн.

Дождь вроде подутих. Потом собрался с силами и снова полил активнее, смывая последнюю надежду на ясную ночь.

- Знаете что, - неожиданно заявил Таир, - возьмите свой меч назад. Будем считать, что я вам доверяю.

Хорошо же доверие, усмехнулся про себя Ивенн. Вернуть меч слепцу, неспособному его применить…

Впрочем, у него и у самого доверия к странному незнакомцу тоже отнюдь не прибавилось.

Радовало одно – голова, до определенного момента с готовностью отзывающаяся мучительной болью на каждый следующий шаг, вроде как смирилась и решила вести себя хорошо. А ожог и вовсе совсем не чувствовался. Кто знает, как и чем лечил его проходивший мимо юнец?

Где-то близко-близко по правую руку ударил гром – будто пустой глиняный кувшин разбили камнем. Лошадь испуганно дернулась, издав короткое встревоженное ржание.

- Будет буря, - задумчиво проговорил Таир.

- Что, за время странствий успел выучить здешние приметы? – усмехнулся Ивенн.

- Да что их учить, - отмахнулся Таир. – Все проще простого. Если вокруг дождь, ветер и темно так, что хоть глаз коли, будет буря.

- Да, тут ты прав, парень, - согласился Ивенн, соглашаясь с подобной формулировкой. – Других примет у нас не бывает. Хорошо же нам будет сегодня ночевать…

- Мне – будет, - подтвердил Таир. – Вам – нет. Я вижу дом впереди. Выглядит он вполне по-человечески.

- Видимость бывает обманчива, - заметил Ивенн.

- Не спорю, - не стал отрицать Таир. – Но мне кажется, та женщина в окне вполне правдоподобна.

Они прошли еще немного.

- Стена прямо перед вами, - сообщил Таир. – Отдайте мне лошадь и вперед. Расскажете хозяйке волнующую историю ваших злоключений, уверен, она поймет и приютит.

Ивенн протянул руку и действительно обнаружил бревенчатый сруб стены. Добротные, крепкие бревна, закаленные старостью, мокрые и скользкие сейчас, а в одном – трещина, какие появляются по летней жаре, когда она изредка заглядывает в эти холодные края.

- А ты сам? – спросил Ивенн.

Таир рассмеялся.

- О нет, я не пойду, - сказал он. – Обойдусь как-нибудь. Это вам не мешало бы хоть одну ночь поспать на нормальной кровати под крышей.

- Но почему? – не понял Ивенн.

- Не хотелось бы стеснять хозяйку, - уклончиво ответил Таир и добавил чуть погодя:

- Просто в домах обычно принято снимать плащ.

- Да кто ты такой, в конце-то концов? – не выдержал Ивенн.

Сначала толкует о том, что Богиня далеко не во всем права, как будто это вообще возможно – ставить ее правоту под сомнение, потом почему-то не желает расставаться с плащом, да еще и отправляет его одного в незнакомый дом.

В котором, между прочим, ждать может все, что угодно.

Эх, если бы ему было чем видеть, он бы с первого взгляда понял, миром в воздухе пахнет или ловушкой. Такие вещи сразу понимаешь, даже не осознавая, как. Всякие мелкие детали и прочее.

А сейчас – сейчас ему остается только доверять.

То есть заняться тем, чего он, по сути, никогда в жизни не делал. Ну, его мать, далекое воспоминание короткого детства, и Эллен не в счет. Да и им он поверил далеко не сразу.

- Ну, уж этого-то вы точно знать не хотите, - с ясно слышимой усмешкой откликнулся Таир.

- Это еще почему? – возмутился было Ивенн, но ответа не получил. Парень уже исчез. Он двигался абсолютно бесшумно, как Ивенн и предполагал – он и понял-то, что его рядом уже нет, по неестественной, ничем не наполненной тишине.

Лошадь тоже пропала – он вдруг обнаружил, что поводьев у него в руке больше нет. Вот уж не подумал бы, мелькнуло в голове, что такая здоровенная, сильная тварь, даже не замечающая его немалого, в общем-то, веса, может не издать ни звука, удаляясь в ближайшие кусты.