Железное сердце (СИ) - Шолох Юлия - Страница 41

• Предыдущая
• 41/53
• Следующая

Принимая душ, Люба пела. Впервые за несколько последних лет напевала какую-то песенку, подхваченную на радио, беспрестанно орущим в мастерской.

Когда она, наконец, была готова, то даже в зеркало заглянуть не решилась, чтобы случайно не заметить очередной выдуманный недостаток, из-за которого снова все придется переделывать.

К дому Данилецких Любу подвез дядя. Музыка слышалась издалека. Остановивший за углом, дядя окинул внимательным взглядом внушительный забор и возвышающийся над ним особняк.

— Тебя там не обижают?

Люба улыбнулась.

— Ну что ты, ко мне там относятся, как к равной.

— А ты и есть равная! — тут же вспылил он. В голосе звучала ревность и тревога.

Неожиданно Люба протянула руку и погладила его по тыльной стороне ладони.

— Спасибо, что ты так обо мне волнуешься. И вообще за все, что вы с тетей для меня делаете. И делали. Как будто я ваша дочь. Спасибо.

Дядя даже растерялся от такой неожиданной благодарности. Люба опустила глаза, чтобы лишний раз его не смущать и открыла дверцу. Впереди праздник.

Ворота раскрыты. Сегодня народ толпился не в доме, а на участке, занавешенном брезентовыми тентами, края которых были привязаны прямо к веткам деревьев. На траве кособоко стояли столики и вероятно, к утру газон придет в полную негодность.

— Ну и ладно, — решила Люба, ступая с дорожки на траву.

Ее никто не встречал, впрочем, как и остальных гостей. Прямо перед ней на газон сошла пара — молодой человек в белых джинсах и девушка в белом платье. Недолго думая, Люба пошла за ними следом, потому что те двигались так уверенно, будто точно знали, куда направляются. И действительно — обойдя пару столиков, парочка резко свернула в сторону и вышла точно к владельцам дома.

— Люба! — Эсфиль в желтом платье и бесцветных пляжных шлепанцах приветственно кивнула паре и, схватив Любу за край туники, подтащила ближе к себе. — Хорошо, что пришла! Сегодня все съехались! Даже те, кого мы не приглашали… Хм. То есть последствия непредсказуемы. А и ладно! — легкомысленно добавила Эсфиль. — Закажу тебе коктейль дня.

— Какой? — ради приличия поинтересовалась Люба, хотя ей было безразлично, какой, она собиралась попробовать все, что предложат. Особенно, если предложение поступит от Бостона.

Потому что праздник сегодня не из-за встречи с Данилецкими. И начало нового учебного года тоже никакого отношения к её приподнятому настроению не имеет.

Только вчерашняя встреча и разговор на берегу моря…

Сегодня, в мастерской, посматривая на гудящую печь и сжимая в пальцах теплую пластиковую массу, она поняла, что хочет дать ему шанс. Так почему бы этого не сделать?

— Китаянка! — прокричала Эсфиль и ее волосы затрепетали, как от восторга.

— Почему?

— Пьешь — и косее-е-ешь!..

Люба подхватила смех окружающих и с восторгом приняла бокал из руки Эсфили, которая в свою очередь выхватила его у кого-то из рук, в толпе не разглядеть.

Китаянка оказалась красной, густой и приторно сладкой. Люба прогуливалась среди людей, некоторых ребят узнавала, но большинство из них она видела впервые.

Позади раздался перекрывший музыку вопль и на нее бросилось что-то сияющее и пушистое.

— Так и знала, что ты не устоишь! — закричала Лазурь на ухо, повиснув мертвым грузом на шее.

— Перед китаянкой? — улыбнулась Люба.

Они обменялись взглядами, которые могли сказать куда больше, чем любые слова.

— И правильно, — продолжила Лазурь нормальным голосом, разрывая захват так легко, будто каждую секунду держала себя в руках и только что вовсе не визжала как сумасшедшая. — Оно того стоит.

— Откуда тебе знать? — вокруг царил шум, гам и столпотворение, но казалось, они вдруг очутились посреди островка тишины и одиночества, когда четко слышишь каждое произнесенное даже шепотом слово.

— У любого, кто видел его сидящим возле твоей кровати, даже сомнений не возникнет, почему он это делал.

— И почему ты мне ничего не сказала?

— Очнись! Тебе было плевать. Ты не стала бы слушать. Уж я-то прекрасно определяю состояние, когда человека ведет его упрямство и вокруг не остается ничего, способного встать на его пути без риска для жизни. Причем бесполезного риска, потому что все равно ничего не изменишь. Когда он идет напролом, можно только отойти.

— Где ты это видела?

Лазурь подчеркнуто равнодушно повела плечами.

— Так делает Джайзер. Я росла, наблюдая подобное поведение изо дня в день.

Люба непроизвольно наклонилась к ней ближе.

— Где он?

— Далеко. Не волнуйся, он не появится там, где столько собственных сородичей не желают его видеть.

— Сородичей? — Люба нахмурилась.

Лазурь тонко приподняла брови, не отвечая.

В уши хлынула звуковая волна — адская смесь музыки, голосов и смеха. Сжимая бокал, Люба повернулась вокруг оси, рассматривая окружающих.

Ну конечно же!

На губах проступила улыбка и Люба расхохоталась. Среди людей то и дело попадались камуфляжные. Девушка в салатовых шортах, окруженная тремя быкообразными парнями наклонилась, на миг приобретая контур плакучей ивы и тут же вернулась к первоначальному облику. Молодые люди, чьи глаза на секунду меняли цвета и чья кожа покрывалась расплывчатыми темными пятнами, возникали среди обычных ребят и снова растворялись в толпе.

А на импровизированной сцене прыгало целых пять камуфляжников, все члены одной группы, все затянутые в кожу, но не новую, а ветхую, местами протертую до дыр, поверх которой они были обвешаны старыми цепями и пластинами потускневшего от времени металла.

— Это ржавые, — прокомментировала Лазурь. — Вот уж кто отрывается, начисто отключив мозги. Бостон с Данилецкими по сравнению со ржавыми, что академики по сравнению с алкашами из ближайшей подворотни. Щас допьются и начнут чудить…

— Они с вами росли? — не переставала светиться, Люба в упор разглядывала суровых патлатых Ржавых. Чего скрывать, сегодняшнее окружение ей безумно нравилось.

— Да ты что! Небо оберегло, — хмыкнула Лазурь, закатив глаза. — Это же первое поколение. Наши Предки, — с фальшивым уважением добавила она, сделав кислую мину.

И, правда, смешно. Следующих полчала Лазурь болтала об окружающих, бесстыдно выкладывая все известные ей сплетни — кто что умеет, кто с кем спит и кто с кем в родстве. Намекнула, что Эсфиль не столько возвращалась сюда, сколько бежала, потому что хотела оказаться подальше от странного молодого человека, который работал на автомойке возле ее городской квартиры. Необъяснимым образом Эсфиль требовалось мыть машину чуть ли не два раза в день и каждый раз в тайне от брата, потому что привязываться к человеку стыдно. Да и глупо. А еще хуже выставлять свою привязанность на всеобщее обозрение. Потом, словно опомнившись, Лазурь мгновенно переключилась на свои планы, прикидывая, чем лучше заняться — улететь в Лапландию, чтобы отдохнуть от любого шевеления людской массы или наоборот, пойти куда-нибудь поработать. Фирму организовать, к примеру, или хотя бы детскую изобразительную школу. Бесплатную.

— Я люблю детей, — легко призналась Лазурь.

Люба протянула свой бокал, как будто прозвучал тост.

Бостон пока не появлялся. Люба не волновалась, потому что была уверена, что с минуты на минуту он покажется. Наверняка он ждал ее прихода. Наверняка он близко.

Интересно, что он предпримет? Просто поздоровается? Или попытается сначала вызвать ревность, улыбаясь и болтая со всеми окружающими девчонками, особенно с теми, кто смотрит на него с предложением продолжить праздник в другом месте.

Нет, вряд ли. Бостон не станет так глупо тратить время, которого у них не так уж много. Не станет играть.

Сделает ли он вид, что все в порядке? Или что они встречаются?

Периодически Лазурь отвлекалась на общение с подходившими людьми, среди которых попадались и камуфляжники.

Когда очередная Китаянка, на этот раз кислая, закончилась, Лазурь с Любой переместились к краю площадки и попали в закуток, где покрытая асфальтом дорожка вела ко въезду в гаражи. Ну и конечно Люба тотчас же туда развернулась, потому что там стояли байки.

• Предыдущая
• 41/53
• Следующая