Родственные души - Лайонз Вайолетт - Страница 27
- Предыдущая
- 27/30
- Следующая
И тут до Эльвиры наконец дошел ход его мыслей. Вся привлекательность этой идеи мгновенно предстала перед ее мысленным взором, и она ощутила страстное желание осуществить его задумку.
Но действительно ли это возможно? Осуществимо ли с практической точки зрения? Смогут ли они начать все снова, взглянуть друг на друга так, будто никогда не виделись раньше, будто все гложущие их проблемы не существуют вовсе и они являются друг для друга просто незнакомцами, встретившимися впервые?
— Ты хочешь, чтобы мы… — начала она, но Дерек перебил ее.
— Меня зовут Дерек, — сказал он, протягивая руку.
На какую-то секунду Эльвира опешила, но потом, поняв в чем дело, подыграла ему:
— Эльвира… Эльвира Форнандер.
Почему она представилась девичьей фамилией, а не той, которую носит в настоящее время? — удивился Дерек. Должно быть, идея начать с нуля, забыть обо всех сложностях их семейной жизни, действительно привлекает ее так же, как и его. Но получится ли у них? Сколько они продержатся? Как долго сумеют игнорировать реальное положение вещей и разочарования, которые оно им принесло?
Некоторое время им это удавалось вполне успешно. Играя в незнакомых людей, увидевших друг друга в первый раз в жизни, они даже откупорили бутылку вина и, усевшись друг против друга, завели разговор.
Поначалу о вещах самых тривиальных — о книгах, о фильмах и прочих увлечениях, о Рождестве и других праздниках, в которых им приходилось принимать участие в прошлом. О подарках, которые им доставили удовольствие, и о других, столь отвратительных, что непонятно, как кому-то могло прийти на ум дарить их.
Поговорили и о том, как праздники в других странах отличаются от тех, к которым привыкаешь с детства в своей.
— Послушай, — сказал вдруг Дерек, наполнив ее, а потом и свой бокал и удобно откинувшись на подушки дивана, — что бы ты хотела получить на Рождество больше всего, если бы могло исполниться любое твое желание?
— Любое? — переспросила Эльвира, бросая на него взгляд поверх бокала.
Что-то в ее взгляде заставило Дерека напрячься, он даже почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Садиться так близко от Эльвиры было с его стороны ошибкой. Как трудно сдержаться и не обнять ее, не поцеловать, когда она совсем рядом!
При каждом движении Эльвиры отблески живого огня камина заставляли ее нежную, как персик, кожу светиться. Бежевое трикотажное платье, в которое она переоделась к ужину, короткое и облегающее, подчеркивало женственность ее фигуры — стройность длинных ног, мягкие округлости груди и бедер. Цветочный аромат духов дразнил обоняние, с каждой минутой возбуждая Дерека все сильнее и сильнее.
Но он обещал себе, что сдержит слово, что не прикоснется к ней до тех пор, пока Эльвира сама не сделает первого шага. Сексуальное влечение между ними было слишком сильно. Однажды они уже подпали под его влияние, что и привело к сегодняшнему краху. Их брак изначально строился на неверных принципах, вследствие чего Эльвира наверняка чувствует себя угодившей в ловушку и, понимая, что никогда не сможет полюбить его, горько жалеет о своем согласии.
— Действительно любое? — снова переспросила она.
— Действительно, — подтвердил Дерек. И если это вообще будет в человеческих силах, он выполнит свое обещание. Пусть даже после этого ему никогда больше не придется ее увидеть.
Стоит ли рисковать? — спрашивала себя Эльвира. Надо ли высказывать свое самое сокровенное желание человеку, который так много для нее значит и все же остается в некотором роде загадкой?
Какое-то время Эльвира колебалась между «да» и «нет», выбирая сначала одно, потом другое. Но в конце концов сегодня был сочельник, волшебная ночь, когда должны исполняться самые заветные мечты. Пытаясь разглядеть выражение темных бездонных глаз Дерека, она вновь и вновь повторяла про себя: «Кто не рискует, тот не выигрывает».
— Хорошо… — медленно сказала Эльвира. — Но при одном условии…
— И что это за условие? — тут же поинтересовался Дерек.
— Если я выскажу тебе мое самое сокровенное желание, то ты должен будешь сделать то же самое. Только без малейшей утайки.
Согласен?
— Без утайки, — повторил он. — Даю тебе в этом честное слово.
— Что ж, тогда…
Она не знала, с чего начать, мысленно перетасовывая слова, перекраивая фразы… Однако в конце концов решила, что лучше всего выложить все, как получится.
— Я бы хотела, — на одном дыхании произнесла Эльвира, — чтобы Айзек Годдард не был твоим дедом! Чтобы ты не являлся наследником его состояния, а оставался бы самим собой, владея лишь тем, что заработал сам, и чтобы рождение твоих детей не оговаривалось как непременное условие какого-либо соглашения!
Его молчание достаточно сильно действовало ей на психику и раньше, но сейчас нервное напряжение достигло наивысшей точки. Казалось, еще немного — и она закричит или заплачет… А может быть, сделает и то, и другое.
— Дерек, скажи же хоть что-нибудь! — взмолилась она. — Пожалуйста, прошу тебя!
Он наконец шевельнулся и глубоко вздохнул.
— Но почему? — тихо спросил он каким-то чужим голосом.
— Просто потому… потому, что ты…
— Нет, мне интересно знать, почему тебе этого хочется. Почему это для тебя так важно?
О Боже! Оказывается, ему этого недостаточно, он хочет большего, а она и так уже растратила все свои скудные запасы храбрости. Стоит ли рисковать зайти еще дальше? И она рискнула. Запинаясь от волнения, Эльвира сказала:
— Потому… потому что тебе может показаться, будто я вышла за тебя замуж из корыстных соображений. Но ты должен знать, что деньги имеют значение для моих родителей. Для меня же они не значат ровным счетом ничего!
Неподвижность и молчание Дерека были почти пугающими. К тому же, сидя напротив нее, он все время оставался в тени. И Эльвира не могла прочитать выражения его лица, не видела его глаз, а следовательно, за отсутствием каких-либо фактов для интерпретации, не могла и понять хода его мыслей.
— И ты хочешь, чтобы я этому поверил?
Казалось, все ее душевные и физические силы ушли на то, чтобы сказать Дереку то, что она сказала. В полном изнеможении Эльвира молча кивнула, молясь, чтобы он поверил.
Вновь наступило молчание, на этот раз более долгое и не менее гнетущее. Наконец Дерек заговорил:
— Тебе не стоило говорить мне все это — Я просто хотела…
— Нет, я хочу сказать, что ты могла бы и не говорить. Я догадался об этом сам.
— Ты догадался? — Эльвира не поверила услышанному.
Только теперь он повернулся к ней так, что она смогла увидеть выражение его лица.
Улыбка Дерека была кривой… и немного виноватой.
— Дорогая, я, должно быть, крепок задним умом, но если говорить о последних двух днях, то вряд ли можно сомневаться в том, что ты осталась только ради Дороти, чтобы присмотреть за малышкой. И это навело меня на кое-какие мысли. Вспоминая прожитый вместе год, я вдруг понял, что, хотя ты и радовалась моим подаркам, однако сама никогда ничего не просила, не пыталась выманить из меня побольше.
— Но ты ведь…
— Я помню все, что говорил тебе! Но это было сказано в гневе… Я был вне себя от ярости… Да и ты тоже. Именно поэтому ты сказала, что уходишь, не так ли?
Теперь Эльвира сама была благодарна царящему в гостиной полумраку, скрывшему заливший лицо румянец стыда. Неужели он настолько хорошо ее знает?
— Ты хочешь сказать, что веришь мне…
— Я хочу сказать, что тебе нет нужды объяснять свое поведение. Это я оказался слепым глупцом и понял это лишь совсем недавно. Но все же…
Дерек замолчал, очевидно раздумав говорить то, что собирался сказать.
— Что — ты?
— Ничего. — Он махнул рукой. — Это не имеет значения.
Было еще слишком рано говорить Эльвире о том, чего он опасался, когда думал, что вина за отсутствие у них ребенка лежит на нем. Заявив, что вышла за него замуж по совершенно другим причинам, она не объяснила, по каким именно, да этого от нее и не требовалось. Ведь Эльвира уже призналась, что не любит его. Но если он до сих пор нужен ей хоть немного, может быть, этого окажется достаточно? Вряд ли на такой шаткой основе можно построить будущее, но это все-таки лучше, чем ничего.
- Предыдущая
- 27/30
- Следующая
