Родственные души - Лайонз Вайолетт - Страница 26

• Предыдущая
• 26/30
• Следующая

«Мы можем дать нашему ребенку все… кроме самого для него главного… любящих друг друга родителей».

Всего лишь одна фраза, незамысловатая и откровенная. Однако огонь, сверкавший в глазах Эльвиры во время ее произнесения, предвещал конец всем его мечтам и надеждам. Он наконец-то понял, что любит свою жену, но понял слишком поздно.

И по иронии судьбы — именно в ту ночь, когда она ясно дала понять, что не любит его.

И никогда не полюбит…

Сочельник подошел быстро и как-то незаметно.

Когда Дерек бросил ей вызов, сказав, что она сама придет к нему, канун Рождества, казалось, был далеко, очень далеко, подумала Эльвира. Два полных дня… даже чуть больше.

Но вот эти два дня пролетели, и наступил вечер сочельника, а Эльвира до сих пор не знала, что у Дерека на уме, и вовсе не была уверена в том, что хочет об этом узнать.

Ей ни в коем случае не хотелось раскачивать лодку. В последние два дня в их отношениях установилось некое подобие шаткого равновесия, нечто вроде молчаливой договоренности, которая хотя и не слишком радовала, однако до некоторой степени устраивала Эльвиру, боящуюся рисковать хотя бы даже видимостью спокойствия.

И вновь положение спасало присутствие Дороти. Первый день они провели в ближайшем городке, приобретая все необходимое для девочки. Поначалу Эльвира, памятуя о возможной кратковременности пребывания Дороти в их доме, проявляла разумную осторожность, но Дерек был безудержен и покупал все, что попадалось ему на глаза, — постельные и туалетные принадлежности, детский конструктор, игрушки и массу других вещей. Набив автомобиль почти доверху, они отвезли купленное домой.

— Знаешь, многое из этого понадобится ей не раньше, чем через полгода, а то и позже, — рассмеялась Эльвира, разглядывая кучу коробок и пластиковых сумок, сваленных на полу гостевой спальни, которую они называли между собой детской.

— Какая разница, — беспечно отмахнулся Дерек. — Зато, когда девочка подрастет, все нужное для нее будет уже наготове.

Выбирая и покупая все эти яркие детские вещи, он сам вел себя как ребенок, вспоминала Эльвира, сидя вечером перед камином. Однако если принять во внимание рассказ Дерека о том, как ему доводилось проводить Рождество в детстве, об оскорбительном и унизительном ощущении собственной ненужности, то кого бы это могло удивить? Но если он таков с ребенком, вошедшим в его жизнь случайно и, судя по всему, на время, то каким замечательным отцом он стал бы для собственного малыша!

А все-таки это был верный поступок, подумала Эльвира, вспомнив о нелегком решении, принятом ею два дня назад. Возможно, этим она разбила свое сердце, лишила себя надежды на счастье, зато сделала благое дело для Дерека.

Без нее, нелюбимой жены, к которой он не испытывает никаких чувств, у него появится шанс начать все сначала. Дерек может встретить другую женщину, жениться на ней, заиметь от нее ребенка… С ней он сможет создать полноценную семью, возможно даже как раз вовремя для того, чтобы удовлетворить дурацким условиям деда.

Другую женщину, которую он действительно полюбит…

С негромким стоном Эльвира обхватила себя руками за плечи, чувствуя, что как будто разрывается пополам. Мысль о Дереке, влюбленном в другую женщину, казалась ей невыносимой.

— Что это ты сидишь в темноте?

Внезапно возникший в дверях Дерек протянул руку к выключателю, намереваясь зажечь свет.

— Нет! Не надо! — поспешно воскликнула Эльвира, боясь, что если он это сделает, то увидит следы слез на ее щеках и поймет, что она плакала. — Тут, у огня, так хорошо… Оставь как есть.

— Ну, если ты так хочешь…

Сев рядом с ней на большой мягкий диван, Дерек с усталым вздохом откинулся на спинку и вытянул вперед свои длинные ноги.

— Дороти уснула быстро. К тому же после того количества молока, которое она высосала во время последнего кормления, вряд ли скоро проснется.

— Что ж, если сравнивать со вчерашней ночью, то это было бы приятным разнообразием.

По-моему, она просыпалась чуть ли не каждый час. Может быть, начинает наконец привыкать к новой обстановке? Есть новости о ее матери?

— Ровным счетом никаких, — покачал головой Дерек. — Полная неудача, где бы я ни искал. Впечатление такое, будто она сквозь землю провалилась. Самое неприятное в том, что если Оливия покинула деревню, то совершенно непонятно, откуда начинать искать. Она могла уехать в Лондон или куда-нибудь еще, а поиски человека, затерявшегося в большом городе, могут занять не один месяц.

— Мне все-таки кажется, что нам следует сообщить о Дороти в службу социального обеспечения.

Дерек вздохнул.

— Хорошо… но только после Рождества. Так, по крайней мере, Дороти проведет у нас еще пару дней.

Что даст мне повод пробыть здесь еще некоторое время, с грустью подумала Эльвира. Ведь когда малышку отдадут, неважно кому, матери или представителям властей, повода оставаться в доме мужа у нее не будет. И если она действительно хочет дать Дереку шанс начать все сначала, ей придется уйти.

Но думать об этом сейчас было просто невыносимо. Сосредоточив все внимание на пляшущих в камине язычках пламени, Эльвира старалась отвлечься от одолевающих ее печальных мыслей о скорой разлуке с любимым человеком.

Но это ей никак не удавалось сделать, потому что Дерек сидел рядом, одетый во все черное — черный свитер и такие же джинсы. Еле уловимый, щекочущий ноздри запах лосьона после бритья и еле слышный звук его дыхания постоянно давали о себе знать, держа Эльвиру в нервном напряжении.

Вопреки ожиданиям, за прошедшие два дня ее душевный настрой нисколько не изменился.

Хотя, по правде говоря, Дерек повел себя совсем не так, как она ожидала. Вместо того чтобы прибегнуть к старому испытанному методу — комплиментам и игривым, провоцирующим прикосновениям, — он отдалился от нее еще более. Дерек был тих, молчалив, сдержан и касался ее лишь в тех случаях, когда это было необходимо — например, требовалось взять у нее Дороти или, наоборот, передать ей ребенка. Даже в постели ему удавалось сохранять между ними расстояние — сколько позволяла ширина кровати.

Но, как ни странно, это привело к совершенно противоположному результату. Эльвира тосковала по ласкам мужа, по близости его сильного теплого тела по ночам. Все ее существо жаждало близости с ним. Было нечто противоестественное в ее ощущении одиночества, когда человек, которого Эльвире так не хватало, находился в одной с ней комнате.

— О чем ты думаешь? — Негромкий вопрос Дерека застал ее врасплох, заставил вздрогнуть. Эльвира резко обернулась и встретила его внимательный взгляд. — Последние несколько минут ты явно отсутствовала в этом мире. Интересно, где именно блуждали твои мысли?

— Ничего интересного, — отмахнулась Эльвира. Не испытывая ни малейшего желания говорить правду, она ухватилась за первое пришедшее в голову правдоподобное объяснение. — Если уж тебе так хочется знать, то сейчас я вспомнила об Айзеке.

— О моем деде? С чего это вдруг?

— Просто подумала о том, как плохо было с его стороны ставить эти условия насчет наследства.

— Он человек со старыми понятиями, и честь семьи значит для него очень много. Поэтому дед так никогда и не смог простить своей дочери того, что она убежала с моим отцом и забеременела от него. Ему до смерти хочется иметь законнорожденного наследника, но, кроме меня, у него, увы, никого больше нет.

— Но если бы не это его желание, у нас все, возможно, сложилось бы совсем иначе. Мы могли бы познакомиться и узнать друг друга получше, не ощущая столь сильного давления родных. Наши взаимоотношения развивались бы нормально, на них не влияли бы их ожидания.

Ответом ей было полное молчание. Повернутое к Эльвире лицо Дерека находилось в тени, что не позволяло ей видеть его выражения. Внезапно, словно встрепенувшись, Дерек расправил плечи и пригладил ладонью волосы.

— А кто нам мешает начать сейчас?

— Кто мешает? — недоуменно повторила она. — Дерек… что ты хочешь…

• Предыдущая
• 26/30
• Следующая