ПУТНИК часть II - Срибный Игорь Леонидович - Страница 15

• Предыдущая
• 15/33
• Следующая

                                - Дорофеев! – крикнул Сербин. – Разберись с банковской жестянкой. Нужно запустить двигатель и посмотреть, на ходу ли она. Вальдес, дайте ему провожатого. Нужно все проделать быстро, Вальдес! Максимум, через двадцать минут мы должны двинуться в порт! Вам понятно?!

                                - Понятно! – сказал проводник и начал давать указания своим. Испанцы ушли в особняк и скоро поперли оттуда связки запыленных бумаг, какие-то папки…

                                - Вальдес! – заорал Сербин, теряя самообладание. – На хрен эту макулатуру! Пусть жгут все к чертовой матери! Они что, думают, грузовик безразмерный?!

                                Видя реакцию испанцев, которые упорно не хотели расставаться с бумагами, Сербин выбил ногой папки у ближайшего к нему клерка и сказал Горбатенко: «Поджигай!»

                                Оставленный на крыше особняка наблюдателем Сергей Дощечкин, свесив голову с  карниза, крикнул, что фалангисты подтягиваются к площади, усиленные двумя взводами «чернорубашечников», и исчез. Буквально через пару минут заработал его пулемет, и с крыши посыпались стреляные гильзы.

                                - Все бумаги в огонь! – снова заорал Сербин, видя, что некоторые испанцы пытаются влезть в кузов с папками.

                                Наконец-то из гаража выехал бронированный 12-ти цилиндровый «Packard». Машина отчаянно дергалась и стреляла черными выхлопами… Сербин подбежал к ней и распахнул дверцу.

                                - Ну, что еще? - крикнул он.

                                Дорофеев только пожал плечами в ответ.

                                - Аккумулятор я снял с грузового «Мерседеса». Завелся нормально, а теперь вдруг задергалась, зараза!

                                - Да вытащи же подсос воздуха, олух! – заорал Сербин, видя, что пули фашистов уже начинают залетать во двор…

                                 - Твою мать! – выругался Дорофеев и потянул на себя рычажок регулятора подачи воздуха. Двигатель тут же заработал ровно…

                                 - Быстро грузитесь! Быстрей, быстрей! – Сербин вскочил в кузов «Форда», крепко ухватив рукояти спаренного пулемета.

                                 Дощечкин на руках съехал по пожарной лестнице с крыши и, ухватившись за задний борт, уже на ходу перевалился в кузов.

                                 Вышибив ворота в обратную сторону, машины вылетели на площадь, и тут же по бортам защелкали пули…

                                 Сербин едва успевал крутиться, ловя в перекрестие прицела фигурки набегающих со всех сторон фашистов. Но слаба человеческая плоть против мощи тяжелой пули крупнокалиберного пулемета. Расчистив площадь, вылетели на улицу Сан-Себастьян, протаранив грузовик с немцами, которые горохом посыпались под колеса. Простреливая улицу вдоль и не давая фашистам вести прицельный огонь, проскочили до портовых окраин.

                                  Но здесь уже выстраивались цепи для штурма порта, сплошь составленные из немцев и итальянцев…

                                  Все улицы были буквально забиты техникой и солдатами вермахта… Грузовики, мотоциклы, несколько танкеток…

                                  « Лишь бы мощей хватило двигателю»! – подумал Сербин, зная, что бессменный водитель «Форда» Фиделио, уже имевший опыт в подобных ситуациях, не сбавит скорость ни на миг. Он успел перезарядить пулеметы на относительно спокойном участке в предпортовых предместьях, и теперь вел огонь, не прекращая ни на секунду, прорубая колонне коридор к порту.

                                   Колонна влетела на территорию порта, и охрана тут же начала стаскивать цепями тяжелые ворота, давая возможность проскочить в порт подразделениям республиканцев, которые сражались на подступах к нему.

                                   Фиделио сбавил ход, лавируя между сотнями раненых солдат республиканской армии, которых санитары укладывали прямо на доски причалов. Шла усиленная погрузка раненых на шаланды, вельботы, шхуны и яхты, - на все плавсредства, которые еще могли держаться на воде.

                                    У лодок грузовик Фиделио так резко встал, что Сербина швырнуло на кабину и он  больно ударился грудью о турель пулемета. Задохнувшись, он присел на мешок с песком, ожидая, пока кузов покинут испанцы и пулеметчики.

                                    От постоянной вибрации рукоятей пулеметов у него сильно дрожали руки, и он взглянул на ладони, с удивлением увидев вздувшиеся  пузыри ожогов…. Странно, но боли он не чувствовал… Он так устал, что не ощущал ничего, кроме опустошенности, какого-то странного состояния отрешенности от внешнего мира…

                                  С трудом поднявшись с мешка, он доковылял до заднего борта и, перекинув ногу, просто свалился вниз.

                                  Геррильерос заботливо подняли командира  и уложили на диван в какой-то портовой конторке, временно приспособленной ими под штаб. Конторка была удобна тем, что располагалась прямо у охраняемой ими субмарины. С лодки быстро притащили военврача, который долго возился с ладонями Сербина…

                                   Видимо, на какое-то время он впал в беспамятство, потому что, очнувшись, услышал звуки боя буквально в ста метрах от субмарины, и увидел быстро лиловеющее небо над разбитой вдребезги крышей.

                                    Пули добивали остатки стекол в конторке, и Сербин понял, что в его распоряжении остаются считанные минуты…

                                     Он попытался встать… Оказавшийся рядом военврач тут же подхватил его под руки:

                                     - Я помогу, командир!

                              Военврач помог Сербину дойти до трапа. Путник с удовлетворением оглядел стрелковые ячейки своих разведчиков, оборудованные на причальной стенке. Все геррильерос находились на боевых постах, готовые встретить врага.

                              - Как вы здесь, Брусенцов? – спросил Сербин ближнего к лодке разведчика. – Обжились?

                              - Обжились, командир! – ответил Брусенцов. – Только б не надолго. По звуку боя слышно – отходят наши. А пулемет Дорофеева бил с крыши пожарки – вообще замолчал.

                              Сербин присел на трап и прислушался. Немецкие Штейеры и МГ явно перекрывали редкий стук винтовок республиканцев, постепенно выдавливая их к морю.

                              - А ты почему от меня не отходишь? – вдруг спросил Сербин военврача.

                              - Да-а, понимаете ли… - замялся врач.

                              - Ты не мямли, докладывай четко! – приказал Сербин.

                              - Ну, если четко, то извольте: сердце у вас крайне изношенное! Тахибрадисистолия, трепетание предсердий, стенокардия… Я могу продолжать, но легче вам от этого не станет. А я потому с вами, что у вас было состояние, близкое… Словом, я запустил ваше сердце, но не знаю, надолго ли…

                              - Вот, блядь, только этого не хватало! На войне умереть от какой-то гражданской сердечной болезни!

                              - Я бы на вашем месте не был столь категоричен в суждениях! Сердце-то вы на войне надорвали, а не где-нибудь еще!

                              - Ладно! Закончили обсуждение! Почему лодка не уходит?

                              - О-о, там идут сейчас жаркие дискуссии по поводу ждать транспорт из Бильбао или не ждать! И никак не могут придти к общему мнению – постоянно голосуют, - ответил военврач.

                              - Брусенцов, ну-ка пулей капитана сюда!

• Предыдущая
• 15/33
• Следующая