Выбери любимый жанр

Волчий вой - Срибный Игорь Леонидович - Страница 8


Изменить размер шрифта:

8

         - Бидайхан, у нас есть юнмай   для факелов. Мы можем намотать юнмай на копья, поджечь и метать их горящими. Тогда лошади табуна начнут в панике метаться, и нашим воинам легче будет пробиться к воротам.

         - Займись этим, - сказал Бидайхан. – Отбери лучших копейщиков и поставь им задачу. Если их горящие копья подожгут строения за оградой, а они все из дерева, урусам вообще придется несладко.

         Он некоторое время молчал, размышляя, и вновь обратился к своему побратиму.

         - Карыскыр, - бек обращался так к Тунгатару только в особых случаях, как бы подчеркивая важность разговора. - Я хочу поехать к казакам и предложить им отдать табун без боя. Ты всегда говорил, что казаки достойный народ. Что они славные воины и такие же, как мы, степняки. Мне лучше договориться с ними, чем проливать кровь и нашу, и казачью. Я никому бы никогда не сказал этих слов, но ты должен меня понять.

         - Они откажутся, Бидайхан, - Тунгатар почтительно склонил голову, оценив доверие бека. – Я разделяю твое мнение и твое отношение к казакам. Скажу больше – я благодарен тебе за твое желание решить миром нашу проблему с ними и не проливать кровь. Но они откажутся.  Для них смерть в бою – слава. Сдаться, согласиться на милость даже численно превосходящего противника  – покрыть себя позором. Ты бы отдал лошадей, будучи на их месте?

         - Я – никогда! – надменно вскинув голову, ответил Бидайхан и тронул коня. Он решил все же поговорить с казаками, хотя ответ знал почти наверняка. К тому же, в силу своей молодости он еще никогда не видел казаков вблизи, а тем паче, не говорил с ними.

         Бидайхан отобрал двоих воинов в сопровождение и, приказав им укрепить на копье белый явлык , отправился к заставе

ГЛАВА 11

          Казаки – наблюдатели издали увидели приближение трех всадников с белым флагом на копье и позвали старшину на помост.

          Кондрат и казацкая старшина с ним быстро взбежали на помостки и обратили свои взоры в степь.

          - Будут предлагать обмен, - угрюмо промолвил Баштовенко, глядя на медленно приближающихся парламентеров. – Наши жизни в обмен на лошадей. Что мы им ответим, панове?

          Старшины молчали. Каждый хотел жить, зная, что при нападении ногайцев численное превосходство будет один к пяти. И даже высокий частокол не спасет от проникновения противника в радуту. А значит, придется биться до последнего казака. Но, вместе с тем, каждый понимал, что уступить без боя врагу казачий табун – значит покрыть позором не только свое имя, но и навлечь проклятье на весь свой род. Поскольку табун – собственность Сечи, это кони, которые в случае войны будут востребованы в любой момент.

         Первым заговорил Гнат Заруба. И обратился он с вопросом к Кондрату.

         - Какой-либо пикет разве не должен сегодня вернуться в радуту?

         - Сегодня нет, - ответил Кондрат, - они позавчера ушли - на трое суток. Если только от метели кто пострадал, так казаки все опытные, знают, как укрыться от непогоды…

        - А стрельба от пикетов не слышна? Ведь фальконеты громко бьют.

        - Навряд ли, - ответил за Кондрата Гук, который сам неоднократно выезжал старшим на пикеты и прекрасно знал и их расположение, и их удаленность от заставы. – Но один маршрут конных разъездов как раз выходит к плавням с пивдня . В полутора верстах относительно к тылам нашей радуты. Только вот как рассчитать, когда они тут появятся?

        - А куда они идут далее? – спросил Заруба.

        - А далее они идут вдоль плавней до Чагамлыка, а потом заворачивают от речки до Седого кургана и возвращаются до бекета, - ответил Гук. – А-а, вот что. От Седого кургана до ближайшего пикета чуть более версты будет. Седой курган, потом безымянный – наполовину срытый, потом Матвеев курган – они все, как бы на одной линии стоят.

        - Значит, нам надо перехватить этот разъезд и отправить его галопом на Матвеев курган, чтобы зажечь «фигуру», - подытожил Заруба.

        - Уже думали, - сказал Баштовенко, - не успеем. Далеко.

        Казаки вновь задумались, но как ни ломай голову, получалось, что помощи ждать неоткуда. И тогда заговорил Кондрат.

        - Братья – казаки! Все мы понимаем, что коней отдавать нельзя. Сечь нам этого не простит! Но не это главное. Главное – это казачья слава! Какая ж будет слава о нас, если мы сбережем свои жизни, пойдя на предательство? Я так думаю: коль суждено нам сегодня сложить головы в бою, так сделаем это достойно! А коли Бог смилостивится над нами грешными, так и выстоим. Згода, казаки?

       - Згода, згода…- вразнобой ответили старшины.

       - Ну, тогда, с Богом. Побеседуем с басурманами, послушаем их предложения.

       Один Заруба, задумчиво покачав непокрытой головой, высказался:

       - Умереть-то мы все мастера. Для этого много ума не надо. Смирись, и пуля либо сабля тебя сама в степи найдет. Давайте все же отправим через потайную калитку гонца в плавни. Успеют, не успеют – это уж точно, как Бог положит. Но пытаться все равно надо - использовать все, что возможно, все варианты.

       - Давай отправим, - сказал Кондрат. – Может действительно хоть кто-то успеет нам на помощь придти. Хотя сильно я в этом сомневаюсь – нападут ногаи через, может, час. Никак нашим не успеть к нам с подмогой… И, обернувшись к старшине, дал команду Байдужему:

       - Хочь ты и Байдужий  по призвыщу , да ответственный и исполнительный в службе. Потому тебе поручаю – выбери казака из своего куреня, который сможет разыскать в степи разъезд и вместе с ним домчать до пикета настолько быстро, что стрела не догонит.

        Байдужий только молча кивнул в ответ и отправился выполнять приказание.

        Кондрат задумчиво поглядел ему вслед и кинул, обращаясь к Зарубе и Гуку:

        - А вы собирайтесь, поедем с басурманами говорить.

        Через несколько минут трое всадников, одетых в парадные казачьи свитки, выехали навстречу ногайцам.

ГЛАВА 12

Про смерть нашу не думаем,

И жизнь наша на поле (боя)

Прекрасна.

(«Велесова книга», дощечка 8)

        Застоявшийся Орлик гарцевал и пританцовывал под хозяином, пытаясь сорваться в галоп. Кондрату стоило больших усилий сдерживать коня и заставлять его идти степенным шагом.

       Чуть поотстав, ехали за Кондратом Заруба и Гук. Янычар шел спокойно, высоко подняв породистую сухую голову. Ему непонятно было нетерпение Орлика, хотя и он не прочь был промчаться ветром по заснеженной степи.

       Конь Гука – трофейный ахалтекинец по прозвищу Щур , добытый в бою с турками у Кононова брода, поддаваясь настроению Орлика, пошел боком, косясь черно-фиолетовым глазом на седока и ожидая команды перейти на рысь. На скаку Щур буквально летел, едва касаясь ногами земли, за что и получил свою кличку. Гук крепче натянул поводья, сдерживая коня, от чего тот обиженно мотнул головой.

       Ногайский эскорт находился  уже в полусотне метров, медленно приближаясь, и казаки видели, как загорелись у ногайцев глаза при виде казачьих коней.

       Вскоре всадники сошлись. Некоторое время царило молчание – разглядывали друг друга, подбирая слова.

       Неугомонный Орлик игриво поглядывал на серую кобылу, на которой гордо восседал Бидайхан, зазывно скаля зубы. Заинтригованная вниманием красавца-коня, кобыла в ответ часто закивала головой, распушивая гриву. Непосредственность животных, мгновенно выказавших свои чувства, как-то сняла напряжение людей, и Бидайхан едва не позволил себе улыбку. Но вовремя сдержался и заговорил, безжалостно коверкая привычную казакам южно - русскую речь:

        - Я тибе узнал, - его обличающий перст указал на Зарубу. – Это ты рубала сабля моя людишка!

8
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело