Венера с пистолетом - Лайл Гэвин - Страница 48

• Предыдущая
• 48/61
• Следующая

– Не надо менять чужие законы. Что вы думаете насчет всего золота, что хранится в Швейцарии? Все оно добывается на золотых приисках вашей страны? Да половина этих сокровищ привезена нелегально – по другим законам. Вы собираетесь трясти всех контрабандистов золота? Черта с два вам это кто-нибудь позволит. Швейцария делает на этом хорошие деньги. Точно также извлекается прибыль и из искусства. Не надо раскачивать лодку, в которой сидишь.

Элизабет открыла огонь с фланга.

– Мы, конечно, должны будем сообщить об этом нашему работодателю. Он сам решит, обращаться ли ему к вашему начальству.

Итак, торжество Линдемана долго не продлилось. Он еще какое-то время хмуро рассматривал свой стакан с пивом, видимо пытаясь найти там полезные зацепки, потом кашлянул и спросил:

– Вы завтра едете в Вену?

– Да.

– Я хотел бы знать где вы там остановитесь.

– Мы этого не знаем. Но скоро я вернусь. Хотите, позвоню вам? Тогда вы снова могли бы задержать меня.

Он покосился на меня и встал.

– Я узнаю о вашем приезде. До свидания.

Слегка поклонившись Элизабет, он вышел.

Мы долго молчали. Я решил использовать паузу, чтобы заказать двойное виски, и никак не мог понять: голоден я по-прежнему или нет. Потом Элизабет сказала:

– В следующий раз, пожалуйста, не впутывайте меня в свои дела с полицией.

– Смешно но я собирался сказать совсем обратное. Мне необходимо, чтобы вы были рядом.

– Я не люблю полицейских, считающих, что они боги, жестко отрезала она.

– К сожалению, их не переубедить.

– Как вы считаете, он перестал вас подозревать?

– А он меня ни в чем и не подозревал. Просто гнал из страны на общих основаниях. Он ни за что не отпустил бы нас, будь у него хоть малейшая зацепка. Вообще, вряд ли он ведет дело Анри. Слишком он мелкая сошка.

Черт, я же хотел виски. Перекусить я могу и завтра. Где этот чертов официант?

– Зачем вы признались, что провозите контрабанду? – спросила Элизабет.

– Мои действия не противоречат местным законам. А он пусть считает меня профессиональным мошенником. Это отвлечет его от мысли о моей связи с Анри.

Элизабет рассеянно кивнула. Появился официант, я сделал заказ. Когда тот ушел, она спросила:

– А бизнес ваш не погорит из-за этого признания? Итальянские таможенники скажут французским, те голландским и так далее.

– Нет. Таможенные службы не ведут подобных переговоров, Их методы и законы слишком разные. Потом, таможня имеет доход от конфискованного имущества. Поэтому, когда везут контрабандный товар из Лондона в Италию через Францию и итальянцы знают об этом, они никогда не дадут столь ценной информации французам. Предпочтут подождать, когда груз прибудет в Италию и получат и золото, и славу.

Элизабет внимательно посмотрела на меня.

– Я думаю, что именно из этого вы извлекаете выгоду.

Она неожиданно зевнула и сразу извинилась:

– День был длинный и напряженный. Я действительно испугалась, когда они сняли вас с поезда.

– Да это просто часть моей работы.

Она кивнула с отсутствующим видом и встала.

– Увидимся завтра утром, Берт.

Я еще некоторое время посидел, раздумывая, голоден я или нет. Может, заказать еще виски? Но сил принять хоть какое-то решение не осталось, и я, с трудом передвигая ноги, пополз к своей постели.

Утро началось медленно и тоскливо. К тому времени, когда я окончательно проснулся, Элизабет уже куда-то ушла. И я решил заглянуть в Landesmuseum и рассмотреть Radschlosspistoles и Luntenschnapphahnschlosses[37]. Странно, для меня немецкий звучит скорее как спецификация, чем как язык. Но надо отдать должное: в Цюрихе много хорошего старого огнестрельного оружия.

Элизабет нашла меня в баре «Централь» в половине первого, мы хорошо позавтракали и в половине третьего уже поехали в аэропорт.

В Вене нас ожидал Карлос во взятом напрокат или одолженном у кого-то «мерседесе-220». Он повез нас в город. Уже стемнело и огни на большом нефтеперегонном заводе высвечивали огромные геометрические фигуры, создавая ощущение, что мы находимся в холодном, заброшенном космическом пространстве.

– У вас были какие-то неприятности в Цюрихе? – спросил Карлос.

– Таможенники передали информацию полиции и нам пришлось немного поболтать с лейтенантом. Но все прошло гладко.

– Ладно, – задумчиво протянул он, – надеюсь, что это так. Но боюсь, это может стать последней покупкой и вам придется сделать только одну поездку.

Элизабет удивилась:

– Последняя? Но у нас осталось еще три миллиона долларов, не так ли?

– Да, но если капитан Паркер не ошибается, мы можем истратить их большую часть.

– Бог мой, это неплохо. У него есть гарантии?

– Но вы для того сюда и приехали, о стоимости вам судить.

Мы спускались по длинной прямой дороге, которая разрезала огромное кладбище, проходила под железной дорогой и затем уходила вверх к самой Рингштрассе. Я полагал, что мы поедем как раз по ней, так как большинство крупных отелей расположены вдоль городского кольца. Но мы поехали прямо и въехали в старый город, Я неплохо знаю Вену, но ночная мгла и несколько поворотов по узким улицам совсем сбили меня с толку. После очередных поворотов я спросил:

– Куда, черт возьми, мы едем?

– На квартиру капитана Паркера. Она сейчас свободна.

Элизабет подозрительно спросила:

– Мы что, должны там поселиться? Мы оба?

– Там много места, – успокоил Карлос. – И потом, это всего на пару ночей. Нам нужно тихое место, чтобы спокойно исследовать картину.

Она кивнула, очевидно покорившись.

Вообще-то я полагаю, что большинство художественных экспертиз в том и заключается, что вы просто живете с картиной, смотрите на нее, пока у вас не появится чувство: это она, или наоборот. Так же я поступаю и со старыми пистолетами.

Наконец мы остановились. Это была узкая, темная и пустынная улица с рядами огромных, мрачных, старых домов, и чуть ли не в единственном из них горел свет. Наш дом был точно такой же: с толстыми, как в старом замке стенами, с высокими окнами, прикрытыми ставнями. Входные ворота, через которые когда-то пропускали экипажи, были двойными. Карлос открыл небольшую дверь, врезанную в них, и мы прошли внутрь. Пройдя под аркой, мимо темной конторки привратника, мы оказались в маленьком, покрытом заледеневшим снегом дворике. Потом по широким каменным ступеням поднялись в открытую галерею, шедшую на уровне первого этажа. И опять никакого освещения.

– Здание признано негодным для жилья, – объяснил он, – его скоро снесут, поэтому только две квартиры заселены.

– А кто занимает вторую? – спросил я. – Дракула?

Элизабет вздрогнула:

– Пожалуйста, не надо.

– Не волнуйтесь, квартира капитана Паркера не такая мрачная. Вам здесь будет неплохо. Осторожней, на ступеньках снег.

Мы поднимались наверх.

– Где он, – спросил я.

– Его нет в Вене. Он уехал за границу.

У Австрии много границ, – шесть, я думаю – но только две считаются таковыми. Галантный капитан был в Чехословакии или в Венгрии. Обе они не далее часа езды из Вены, вниз по течению Дуная.

Карлос включил лампочку и мы пошли вдоль галереи к большой солидной двери. Он открыл ее и мы наконец вошли в квартиру. Комната, вероятно, была гостиной. Тепло исходило от электрического камина и электрообогревателя. Мне потребовалось тридцать секунд, чтобы обнаружить, что капитан Паркер не был трезвенником. Кругом стояли почти полная бутылка виски «Тейчерс», полбутылки польской водки, немного сливянки, пара бутылок рейнвейна, который выглядел довольно классным – во всяком случае, названия звучали неплохо – и несколько бутылок содовой. Я налил себе виски с содовой и почти допил свой бокал, когда в комнату вошла Элизабет.

– Нравится? – спросил я.

– Неплохо. Хотя причудливая планировка.

– Видимо, раньше тут был один большой зал. Посмотри на высоту потолка, она слишком велика для размера комнаты, и лепка резко обрывается у простенков.

• Предыдущая
• 48/61
• Следующая