Солдат мафии - Кварри Ник - Страница 28

• Предыдущая
• 28/31
• Следующая

— Да, ничего себе... Вам здорово досталось, — заметила она и взяла его за здоровую руку, чтобы помочь войти. Потом босой ногой закрыла дверь.

В просторной комнате царила чистота, необычная для этого квартала. Пока девочка устраивала Джонни на диване, из соседней комнаты вышел доктор Миллер. Худощавый, но пышущий здоровьем, он был совершенно голым, если не считать полотенца, вокруг бедер.

Не сказав ни слова, он взял со стола бутылку скотча и протянул её гостю.

Джонни онемевшими пальцами поднес её к губам. Виски потекло на подбородок, но ему было все равно.

— Что с тобой стряслось, Джонни? — спросил врач, начав снимать с него одежду.

— Этого следовало ожидать, — сквозь стиснутые зубы простонал Джонни.

Миллер печально покачал головой.

— Да... я слышал...

В дверях появилась вторая девушка. Той было лет шестнадцать, и расхаживала она в чем мать родила. Маленькие нахально торчащие груди и симпатичная пара ягодиц подрагивали при каждом движении.

Доктор Миллер с восторгом принимал такие заблудшие души. Не говоря уж о том, что он предоставлял им кров, то, чем он с ними занимался, не причиняло им особого вреда: они и так немало повидали, прежде чем очутиться здесь. А человеком доктор Миллер был неплохим.

Шестнадцатилетняя девица с явным интересом рассматривала Джонни.

— Он умрет? — спросила она с отчетливым южным акцентом.

— Нет, если ты живо вскипятишь два ведра воды.

Девушка торопливо вышла; груди и ягодицы подпрыгивали в такт.

— А я, могу я чем-нибудь помочь? — заволновалась младшая.

— При условии, что сначала вымоешь руки. И не жалей мыла.

Она поспешила в ванную.

К тому времени Джонни был раздет до пояса. Новая порция скотча помогла одолеть накатившую волну беспамятства.

Доктор Миллер осмотрел рану на боку.

— Крепко досталось, Джонни, — заметил он, открыл шкафчик и достал оттуда бутылку и вату.

— Что это такое? — прошептал Джонни.

— Хлороформ. Нужно извлечь пулю, которая застряла между ребрами, продезинфицировать руку, наложить жгут и зашить. Ты ничего не почувствуешь.

— О том, чтоб я заснул, не может быть и речи, — хрипло заявил раненый.

Он знал, что Миллер постарается заштопать его как можно лучше. Зато вовсе не был уверен, что врач не воспользуется его забытьем, чтобы предупредить дона Ренцо. Слишком велика была награда...

— Дай мне немного кодеина, и хватит.

Миллер пожал плечами, поставил хлороформ обратно и достал маленький флакончик, из которого высыпал на ладонь три пилюли. Джонни сунул их в рот и запил новой порцией скотча. Врач тем временем возился с марлей, чтобы наложить на руку выше раны жгут, туго затянуть его и остановить кровотечение.

Волна беспамятства вновь поглотила Джонни, а когда он пришел в себя, Миллер уже завязывал узел жгута.

— Отлично, мой мальчик, — сказал он. — А теперь нужно подождать, когда начнут действовать пилюли. Без этого не обойтись.

Он вернулся к шкафчику, вытащил пробку из бутылки со спиртом и протер им руки.

Появилась младшая девочка и продемонстрировала врачу свежевымытые руки.

— Хорошо, — кивнул он. — Найди в шкафу коробку с бинтами и ватой.

Едва она исчезла в спальне, из кухни выглянула девушка постарше и объявила:

— Вода кипит.

Миллер протянул ей поддон с хирургическими инструментами.

— Положи туда. Только осторожно.

Пока вокруг него все суетились, Джонни плыл в безболезненном мире кодеина. Но когда врач принялся за работу, страдание и боль вернулись снова.

При удалении пули, застрявшей между ребрами, ему стало совсем плохо, но Джонни терпел. А когда Миллер занялся его рукой, которая, казалось, онемела, от дикой боли он просто потерял сознание.

Снова придя в себя, он увидел, что врач заканчивает бинтовать ему руку. Девушки замерли рядом, одна держала коробку с бинтами, другая — поддон с инструментами, теперь красными от крови. Сейчас Джонни уже не испытывал такой безумной боли, но чувствовал себя каким-то вялым и опустошенным.

Доктор Миллер выпрямился, отступил назад и потянулся, чтобы размять онемевшую спину.

— Ну, вот, мой мальчик, — сказал он. — Это все, что я мог для тебя сделать. Я предпочел бы оставить тебя здесь, но это невозможно.

— Да...

Слово с трудом сорвалось с его губ, потом слабым дрожащим голосом он продолжил:

— Вы не могли бы дать мне что-то из одежды?

Миллер прошел в спальню и вернулся со старой нейлоновой курткой на «молнии». Девушки помогли Джонни её надеть. Колени подгибались, так что его пришлось поддерживать, пока он не восстановил равновесие.

Через минуту все прошло.

Пока девушки его одевали, а врач застегивал молнию, Джонни чувствовал странную легкость в голове.

— Ты мне должен двести пятьдесят долларов, — сказал врач.

Очень осторожно Джонни сунул правую руку в карман и вытащил все деньги, что там оказались — сорок пять долларов и кучка мелочи. Деньги он положил на стол, а потом забрал обратно десять центов.

Миллер проводил их недовольным взглядом.

— Ты мой адрес знаешь, — буркнул он. — Остальное я надеюсь получить по почте. И ещё до нового года.

— Рад это слышать, доктор. Это доказывает, что ты веришь — я выживу.

— Только если отправишься в больницу. И не через шесть месяцев. Иначе есть большая вероятность, что ты умрешь. В больницу лучше бы не здесь, а в другом городе.

— Я понял, доктор. Можно мне ещё немножко кодеина?

Миллер высыпал из флакона пригоршню пилюль и сунул их в карман нейлоновой куртки. Потом взял бумажку в пять долларов, лежавшую на столе, сунул её в тот же карман и открыл дверь.

— Иди, мой мальчик. Я даю тебе час времени, а потом звоню в штаб-квартиру Капеллани. Им я скажу, что вынужден был тебе помочь, так как ты угрожал мне пистолетом.

Джонни, с трудом переставляя ноги, вышел из квартиры. По лестнице он спускался словно пьяный, который вот-вот рухнет. На улице он некоторое время продолжал ковылять по тротуару, пока не нашел машину, не запертую на ключ.

Уже светало, когда Джонни добрался до своей квартирки снял на Брекер-стрит. Там он запер дверь, дважды повернул ключ в замочной скважине, и сразу схватил бинокль, лежавший на диване. В то утро его безумная идея ещё не могла осуществиться: было слишком рано, чтобы дон Ренцо надел один из тех костюмов, которые Джонни нашпиговал наркотиками. И все же у него от сердца отлегло.

Потом, осторожно примостившись на правый бок, он вытянулся на диване. Уже проваливаясь в полубред, Джонни все спрашивал себя, сколько понадобится дону Ренцо времени, чтобы надеть нужный костюм.

И протянет ли он сам так долго, чтобы это видеть.

Джонни проснулся, обливаясь потом; все тело корчилось от мучительной боли. Послеполуденное солнце заливало комнату, но сам он был так плох, что понадобилось немалое время, чтобы понять, где он и что с ним происходит. Тяжело дыша, он пытался справиться с болью, приковавшей его к влажному матрасу, потом с глухим стоном сел на край постели и спустил ноги на пол.

Руку и левое плечо дергало словно от ужасной нестерпимой зубной боли. Если бы он мог, просто оторвал бы руку. Казалось, удаленная доктором Миллером пуля превратилась в клин, вбитый в его тело. И этот раскаленный добела клин то распухал, то уменьшался в ритме его дыхания.

Страшная жажда иссушила горло, но встать, пройти в ванную и напиться было выше его сил.

Пошарив правой рукой в кармане, он достал три пилюли кодеина. Такая доза была слишком велика, он это знал. Следовало тщательно распределить имевшиеся у него лекарства и не принимать ни одной пилюли по крайней мере четыре ближайших часа.

Несмотря на столь разумное решение, Джонни сунул в рот все три пилюли и поспешно разжевал, чтобы легче было проглотить. Потом вытянулся на постели постарался дышать медленно и спокойно.

Доктор Миллер перенес его часы с левой руки на правую, и Джонни внимательно уставился на большую стрелку. Он буквально гипнотизировал себя этим зрелищем, чтобы отвлечься и уйти в иной мир, где страдание не занимало бы столько места.

• Предыдущая
• 28/31
• Следующая