Имя убийцы - Кварри Ник - Страница 3

• Предыдущая
• 3/30
• Следующая

Бэньон кивнул.

— Его жена говорит, будто в последнее время он был сильно озабочен своим здоровьем.

— Плохо, плохо. Жаль! Что же у него было — сердце, рак?

— Может быть, сердце. — Дэв постучал по папке с донесением. — Если хочешь почитать, пожалуйста. — Фарнхэм только покачал головой.

— Наш репортер по происшествиям уже все выудил из Кэррайта. Собственно говоря, это не моя работа, но шеф просил меня разузнать. Парень еще молод, его только что взяли к нам из репортерской школы в Алабаме. Я должен простелить, чтобы он ничего не упускал из виду. Имени или адреса, например.

Детектив улыбнулся: его удивила заинтересованность Фарнхэма.

— Я думаю, Джерри, все будет в порядке.

— Наверняка даже. Он не оставил никакого письма?

— Нет. Ни строчки.

Фарнхэм позвонил в свою редакцию и ушел. Дэв еще раз просмотрел бумаги, скопившиеся за последнее время, и вскоре направился в камеру, где находился негр. Видно было, что парень перепуган насмерть, но рассказ его звучал вполне правдоподобно. Кажется, Бурке и впрямь допустил ошибку. Бэньон сказал ему это, зайдя к нему в комнату, где Нейл и Кейс до хрипоты спорили о предстоящих выборах. Кармоди спал в кресле, сплетя руки на животе.

Когда пришел сменщик Дэва, сержант Джонсон, Бэньон сказал ему, что сейчас все тихо, натянул плащ и пошел к своей машине.

Прошел день, похожий на тысячи дней за прошедшие годы. Его охватила усталость, приятная усталость, и, когда он, сворачивая с улицы Шайлкилл на Джерментоун, включил радио, часы пробили двенадцать. Полночь! Да, хорошо было сейчас ехать по ночной дороге домой, где его ждали уют, ужин и Кэт.

Дэв Бэньон сидел на кухне со стаканом виски с содовой и наблюдал, как Кэт, его жена, разогревает ужин. Он улыбнулся, когда она положила на горячую, залитую жиром сковородку большой кусок мяса.

— Как тебе удается покупать на мою зарплату такое мясо, для меня всегда будет загадкой, — сказал он. — На службе мне не верят. Одно из двух, говорят они: либо у твоей жены есть собственный капитал, либо у нее побочные доходы.

Она села за стол напротив и, указав на стакан, проговорила:

— Приятного аппетита! В этом месяце это все равно в последний раз. А когда Бриджит в будущем году пойдет в школу, можешь с таким мясом распрощаться до тех пор, пока она не кончит колледж. Разве что тебя сильно повысят.

— Не очень-то на это похоже! Как она сегодня ложилась спать?

— Как всегда, целая морока. — Кэт поднялась, чтобы перевернуть мясо. Она была очень высокая, рыжеволосая, с глубокими темно-синими глазами. Она не была красавицей, но все сходилось на том, что Кэт очень привлекательна.

— Конечно, — продолжала она рассказывать, — ей три раза понадобилось в туалет, потом я должна была рассказать ей сказку, потом ей захотелось воды; больше ей в голову ничего не пришло, и она уснула. Ты ведь знаешь: днем она ангел, но только приходит время ложиться спать, тут ей сам черт не брат.

Бэньон любовался счастливым лицом жены.

— Знаешь, Кэт, в книге написано, что нужно быть непреклонным и не терять терпения. Ты так уже пробовала?

— В книге! Книга твоя очень мудрая, только все это теория. Может, автор и большой специалист по воспитанию детей, но нашей-то Бриджит он не знает!

После ужина Дэв сидел в комнате и перелистывал газету. Он был в удивительном состоянии, словно радость его была незаслуженна. Дело было не в ужине, не в виски и не в уютной комнате — он огляделся. На радио сидела кукла Бриджит, ее игрушки и книжки разбросаны по всей комнате. Кэт забилась в угол дивана, который срочно нуждался в новой обивке. Свет торшера мягко освещал ее золотистые волосы и длинные стройные ноги.

Он опять уткнулся в газету; на третьей странице было помещено сообщение о самоубийстве Тома Дири и тут же его фотография. Он читал заметку и вспоминал человека, лежащего на полу посреди чистой, красиво убранной комнаты; вспоминал его жену и ее необъяснимую невозмутимость при известии о столь неожиданной кончине мужа. Отложил газету в сторону, закурил сигарету. Дири читал книги о путешествиях, делал заметки на полях — как странно!

Бэньон бросил взгляд на свой книжный шкаф. Вот стоят они, его книги, знакомые ему, как любой из карманов. Он предпочитает философов. Разве мир идей беднее описания чужих стран или незнакомых нравов?

И почему только так получается, что один читает книги о путешествиях, а другой — о философии? Где же разница, между исследованиями духовными и исследованиями текущего дня? Может быть, читателю все равно, что читать — то ли мелочи дня, то ли чудеса мирозданья? Нет, все-таки не совсем, а что бы сказал Дири? И не только поэтому! Сколько вопросов возникло вместе с добровольной смертью одного из друзей...

Кэт, которая заметила, как он щурится на книжный шкаф, спросила:

— Ты сегодня еще будешь читать?

— Пожалуй, нет. Может быть, минут двадцать.

— Ну и что это будет? Спиноза или... ну, как там называют этого великого немца?

— О ком ты говоришь, о Канте?

— Да, мне кажется, о Канте, — прошептала Кэт. — Как это мило, что я говорю с тобой, не зная, слушаешь ты меня или нет.

— Что?.. Ну, да... Конечно... — он поглядел на нее с улыбкой. — Слушай, Кэт, ты притворяешься... Ты запомнила его фамилию... Что же ждет меня впереди?

Она сделала гримасу:

— Фамилии я выучиваю, когда прохожусь по ковру с пылесосом. Это не из-за тебя...

— А я убежден, что, как только я выхожу за двери, ты бросаешься к книжкам, — он снова заслонился газетой и подумал о том, что жена Тома Дири не знала даже, что читал ее муж, чем интересовался. Но в этом не было намека на их отношения с Кэт.

— Дэв, — спросила она, — тебе мало философии, которую ты получил в колледже?

— Тогда мне казалось, — вздохнул он, — что ее даже чересчур, мне тогда больше нравился футбол. А теперь...

Зазвонил телефон.

— Сейчас, в это время? — возмутилась Кэт.

— Мало ли что, — устало проговорил Дэв.

— Ну, побыстрее, а то Бриджит проснется, если звонок не умолкнет.

Бэньон прошел мимо детской и снял трубку:

— Алло!

— Мистер Бэньон? Вы сержант уголовной комиссии Бэньон? У телефона вы, Бэньон? — тихо, но настойчиво говорил женский голос.

— Да. В чем дело?

— Простите, в такую пору мне не стоило вас беспокоить, — продолжала она. — Но дело не терпит отлагательств.

— А что так спешно?

— Меня зовут Люси. Люси Карровэй. Я была его подругой. Ну, Тома Дири. Потому-то я вам и позвонила, мистер Бэньон, — голос ее, резкий и пронизывающий, был заглушен треском побочных линий и посторонним шумом. — Я только что прочла, что он застрелился, а потом я прочла вашу фамилию. Ваш номер я нашла в телефонном справочнике. Я знаю, мистер Бэньон, сейчас очень поздно. И все-таки, мистер Бэньон, мне нужно с вами поговорить!

— О чем?

— О Томе, конечно!.. Вы должны понять... То есть... его смерть...

Дэв Бэньон в сотый раз проклял свое служебное рвение. Ему вовсе не хотелось идти в эту промозглую мглу, но он знал, что так надо.

— О'кей, — сказал он, — где я вас увижу?

— В баре «Трех ангелов». Это на углу Двадцатой и Тридцать седьмой стрит...

— Да, я знаю этот бар, — он посмотрел на часы. Было двадцать минут второго. — Хорошо, я буду у вас еще до двух.

— Большое вам спасибо, мистер Бэньон!

Он положил трубку на аппарат и вернулся в комнату. Кэт, взглянув на него, сразу отгадала смысл происшедшего разговора. Дэв пожал плечами.

— Какая-то мистическая особа хочет поговорить со мной о деле, возникшем сегодня вечером, — сказал он, делая вид, будто не находит в этом ничего особенного. — Скорее всего, ничего особенного она не расскажет, но пойти все-таки надо, — он улыбнулся и погладил ее по щеке. — Собачья жизнь, правда, детка?

— О, ничего, я уже привыкла, — Кэт поднялась и одернула платье. — Можно даже найти себе такую забаву: отгадывать, придет домой муж к ужину или нет? Вызовут его потом или нет? Проведет он вечер дома или нет? — она обняла его за шею и прижалась к нему. — Не беспокойся из-за меня, Дэв!

• Предыдущая
• 3/30
• Следующая