Англия и Уэльс. Прогулки по Британии - Мортон Генри Воллам - Страница 45

• Предыдущая
• 45/143
• Следующая

— Так вы… э-э… и есть мистер Пиквик? — спросил я.

— Да. Чем могу служить?

Так началась наша беседа. Познакомившись поближе с этим человеком, я узнал, что носить фамилию Пиквик — весьма сомнительное удовольствие. Сплошь и рядом это осложняет вам жизнь. Стоит только вслух назвать свое имя в гостинице, и все вокруг оглядываются на вас: им кажется, что вы их дурачите. Время от времени в ваш дом вламываются бесцеремонные американцы и вопят: «Эй, послушайте! Я просто зашел пожать вам руку, сэр. Все мои знакомые обзавидуются, когда узнают, что я разговаривал с самим мистером Пиквиком — человеком, чьим предком я безмерно восхища-аюсь!»

— А мне казалось, тысячи людей были бы счастливы носить такое имя.

— Вы полагаете? — мрачно усмехнулся мистер Пиквик. — Поверьте, нет ничего приятного в том, что одна только ваша фамилия вызывает у людей улыбку. По мне, так Пиквик был просто старым придурком. Имя само по себе неплохое — тут я спорить не буду — и знаменитое к тому же… но для меня оно чересчур обременительно. Куда бы я ни пошел, оно привлекает ко мне внимание. Наверное, я слишком скромен для такой фамилии.

Слушая жалобы своего собеседника, я, напротив, задумался над тем, какую службу фамилия Пиквик может сослужить человеку. Сколько на свете существует профессий и ремесел, где та самая невольная улыбка, о которой мы сейчас говорили, может стать залогом успеха. Вы только представьте себе коммивояжера по фамилии Пиквик! Каждый потенциальный клиент — помимо своей воли — увидит и услышит такого человека. Оно и понятно: кому под силу сопротивляться магии имени? Да любой мистер Пиквик может организовать практически любое дело, и люди — тут я нимало не сомневаюсь — с радостью за ним последуют. В этот момент меня посетила новая мысль:

— А вы, очевидно, все являетесь родственниками, пусть и далекими?

— Весьма вероятно. Не исключено, конечно, что кое-кто из прямых потомков Мозеса Пиквика впоследствии по личным мотивам сменил фамилию. Но все они продолжают жить в нашем городе.

— Мне достоверно известно, — продолжал мой собеседник, — что Пиквики есть и в Америке. Например, двое моих братьев выехали туда. Американцы проявляют большой интерес к нашей фамилии, что же касается меня, то я не нахожу в ней ничего хорошего… На мой взгляд, имя Пикник чересчур уж эффектное. Лично я могу припомнить всего единственный раз, когда оно принесло какую-то пользу нашей семье. Во время войны мой сын возвращался после ранения домой из Франции. Так вот, доктор, узнав его имя, так заинтересовался, что просидел с ним рядом всю ночь, пока они пересекали Канал.

Однако самый интересный факт мистер Пиквик приберег до моего ухода.

— Знаете ли вы, — сказал он, — что на моих водительских правах имеются две фамилии — Пиквик и Уордл! Скорее всего, это случайное совпадение… но секретаря городской корпорации зовут именно так — Уордл! [38]

Я пересек границу Сомерсета и въехал на территорию Уилтшира. Почти сразу же на моем пути встретился маленький городок, расположенный на берегу вездесущего Эйвона. Надо сказать, его внешний вид меня поразил.

С первого взгляда он показался мне похожим на небольшие голландские города, затем я разглядел в нем что-то итальянское. Да-да, именно так: в равнинной части это была Голландия, которая, взбираясь на холм, превращалась в Италию.

Узкие мощеные улочки начинались у подножия холма и, причудливо изгибаясь, поднимались по склону. Стены маленьких домов из белого камня, как и стволы деревьев, были сплошь увиты желтофиолем. Цветущие плети свешивались над дорогой, тянулись по фонарным столбам. Все это настолько напоминало Средиземноморье, что взгляд невольно перебегал с места на место, выискивая стройные стволы кипарисов. Очень непривычный пейзаж для Англии! Увидев на улице старика, я приостановился и поинтересовался названием города.

— Брэдфорд-на-Эйвоне! — доложил мне тот.

— И чем вы здесь занимаетесь, кроме того, что изображаете из себя Перуджу?

— Мы производим автомобильные покрышки, — с гордостью сообщил старик.

— И многие о вас знают?

— Ну, к нам обычно заезжают, чтобы посмотреть на саксонскую церковь. Она здесь недалеко, за углом.

Что это была за церковь! Если вам, дорогой читатель, доведется отвечать на вопрос о самой старой английской церкви, никогда не подвергавшейся перестройке, не забудьте назвать Брэдфорд-на-Эйвоне. Здешняя церковь на протяжении вот уже тысячи лет сохраняет свой первоначальный облик: крошечное строение из желтого камня прячется за стеной в три фута толщиной; неф ее имеет в длину всего двадцать шесть футов. Церковь уцелела благодаря счастливой случайности. Хотя легенда о ее существовании сохранялась в веках, само здание с течением времени спряталось и фактически перестало существовать за плотно окружавшими его домами. Такое положение вещей сохранялось до 1857 года, когда местный викарий (большой любитель старины), стоя на вершине холма, разглядел внизу каменную крышу в форме креста. По его инициативе соседние постройки были снесены, и взорам горожан открылась чудесная старинная церковь.

Войдя внутрь, я столкнулся с городским архитектором.

— Это одно из самых замечательных зданий в Англии, — сказал он, любовно поглаживая древние камни. — У меня есть собственная теория на сей счет. Всем известно, что древние римляне были большими мастерами по части работы с камнем; они веками добывали его в батских каменоломнях. Так вот, я считаю, что после их ухода из Англии римские традиции добычи и обработки камня (в частности придания ему кубической формы) не умерли. Они сохранились, переходя от отца к сыну в этой заброшенной саксонской деревушке. Доказательством тому служит наша церковь. Посмотрите, она построена по римскому методу — квадратные блоки, тонкая прослойка известкового раствора. И это в то время, когда во всей остальной Европе искусство римлян было безнадежно утрачено! Воистину уникальное строение!

В старой брэдфордской гостинице я пил чай в комнате, где некогда строил свои кровавые планы судья Джеффрис [39]. Зловещая память об этом человеке не скоро изгладится на западе Англии: здесь и по сию пору, говоря о нем, невольно понижают голос. В холле гостиницы я увидел развешанные по стенам камзолы и береты, изготовленные из тонкого сукна с шелковистой отделкой. Эту знаменитую ткань начали производить в Брэдфорде-на-Эйвоне задолго до того, как в йоркширском Брэдфорде появились первые суконщики. Хозяин гостиницы рассказал, что обнаружил камзолы в старом дубовом сундуке, хранившемся на чердаке.

— Когда я приехал сюда девятнадцать лет назад, — продолжал он, — меня поразило, насколько непривычно, по-иностранному выглядит город — ну чисто Испания.

— Или Голландия, — вставил я.

— Ну да, или, может, даже Италия… по крайней мере, кое-где. Я стал интересоваться местной историей и вскоре выяснил, что в XVI—XVII веках Брэдфорд неоднократно перестраивался усилиями фламандских ткачей-иммигрантов. Известно ли вам, что определенная часть города до сих пор носит название Датч-Бартон? [40]Это они принесли с собой и воплотили в жизнь чуждые Англии архитектурные принципы. Ну а сходство с Италией возникает, наверное, благодаря холмам. И знаете, сэр, я не верю в теорию, что наш Брэдфорд является прародителем йоркширского Брэдфорда. Просто они оба торговали шерстью. А название «Брэдфорд» произошло от «Бродфорда», что означает «брод на реке». Между прочим, сэр, прежде чем уедете, обязательно взгляните на наш мост — на нем стоит старая часовня.

— Часовня на мосту! — вскричал я. — О боже! Немедленно подайте мне счет! Я всю жизнь мечтал увидеть такую часовню.

И я ее увидел. А, увидев, захотел узнать, кому принадлежит строение. И кто несет ответственность за ремонт часовни на мосту Брэдфорда-на-Эйвоне? Кого следует благодарить за это — город или местного землевладельца? Власти Брэдфорда-на-Эйвоне, похоже, и сами толком не знают. Такое впечатление, что никто не хочет взваливать эту непосильную ношу на свои плечи.

• Предыдущая
• 45/143
• Следующая