Англия и Уэльс. Прогулки по Британии - Мортон Генри Воллам - Страница 44

• Предыдущая
• 44/143
• Следующая

Выпив свою порцию, мы, если позволяет состояние суставов, осторожно спускаемся по ступенькам в самое сердце Бата — к «источнику».

Служитель нижних уровней отпирает бронзовую дверцу, и мы вступаем в плотное облако пара. Глаза постепенно привыкают к полутьме. В помещении очень жарко; пар, конденсируясь, выступает на лице и руках противными каплями, после их высыхания остаются ржаво-красные пятна. Мы видим римскую арку и ступеньки, уходящие вниз, к источникам. В этом месте земля уже многие столетия (насколько свидетельствуют сохранившиеся записи) выбрасывает наружу каждый день по полмиллиона галлонов горячей воды.

Почему сие происходит именно в Бате? Согласно последней научной теории, земная кора в этом месте имеет глубокий разлом, через который поднимаются вулканические испарения. Достигая земной поверхности в Бате, они превращаются в горячую воду, напитанную минеральными веществами. Прежняя точка зрения, заключавшаяся в том, что батские источники якобы питаются морской водой, нагретой в глубине земли до точки кипения, была признана негодной и отвергнута — деликатно, но со всей твердостью.

Как бы там ни было, вид самих источников очень впечатляет. Стоя в полумраке турецкой бани и вглядываясь сквозь пар в горячую воду, мы чувствуем: здесь происходит нечто уникальное, непостижимое и, пожалуй, даже вселяющее ужас. Здравый смысл подсказывает, что данное природное явление служит к пользе человека, и к немалой пользе. Батские источники прошли проверку временем: ведь они функционируют уже две тысячи лет.

Вволю наглядевшись на это чудо природы, мы возвращаемся в гостиничный ресторан, где тщательно изучаем обеденное меню. Медицинский совет Бата рекомендует пациентам выбирать блюда, помеченные звездочкой. Так, посмотрим… Закуска вполне безопасна для нашего здоровья; палтус а-ля Кольбер тоже; телятину можно, а вот жареную утку — нет; бараньи отбивные небезопасны, ростбиф тоже; копченые свиные щечки по-батски годятся, а вот омар отвергнут… ага, пожалуйста: компот и сладкий девонширский сыр со сливками горячо рекомендуются (аж две звездочки!) — так что есть где душеньку отвести.

Если наш доктор посоветовал спать после обеда, то мы послушно поднимаемся к себе в номера, чтобы вздремнуть часок-другой (слава богу, с этим-то в Бате нет проблем). Если он настаивал на физических упражнениях, то мы тащимся через весь город в Сидней-Гарденс послушать, как военный оркестр играет мелодии из оперетт Гилберта и Салливана. Если сидеть на солнышке под деревом, музыка звучит так успокаивающе. Хорошенькая няня катает коляску — дюйм вперед, дюйм назад, — сидя в холщовом кресле и глядя на малиновые мундиры, которые возвышаются над кустами герани в точности такого же цвета.

Ах, как хорошо! Наши старые хрупкие кости жаждут вскочить и пуститься в пляс. Мы притоптываем ботинком по траве, и это безобидное движение тут же отзывается малиновым стилетом боли, который прокалывает все тело. Кажется, он напоминает: «Уймись, старый дурак!» Мы смотрим на часы. Четыре пополудни! Время снова пить водичку. Мы тяжело поднимаемся и ковыляем в направлении Насосного зала…

Спускаются сумерки… и я больше не могу писать. Боль в колене стала заметно сильнее. Похоже, я здорово сглупил, согласившись на эту ванну.

Интересно, может ли курс лечения спровоцировать ревматизм?

Одним из величайших открытий Чарльза Диккенса стало имя Пиквика. Общеизвестно, что этим приобретением писатель обязан Бату. Я знал, что у самой границы Сомерсета и Уилтшира существует деревня с таким названием и отправился посмотреть на нее. Деревушка оказалась совсем крошечной с единственной улицей — вдоль дороги Бат — Лондон выстроилась цепочка каменных домов, выкрашенных в приятный цвет хаки (как выяснилось, сделано это на средства местного землевладельца). На въезде в деревню стоит большой щит, на котором крупными зелеными буквами выведено название населенного пункта. Все рассчитано на то, что любой из проезжающих мимо заметит надпись и вслух умилится: «О! Смотри, как забавно, — Пиквик!»

По крайней мере, мне так кажется, поскольку я исхожу из того, что каждому англичанину мило это имя.

— Скажите, — спросил я у местного жителя, — а есть ли здесь семейство с такой фамилией?

— Нет.

— Ну, может, раньше когда-нибудь было… и подарило свое имя деревне?

— Вот уж не знаю!

— Тогда, может, знаете, откуда Чарльз Диккенс взял это имя — от вашей деревни или от какого-то человека по имени Пиквик?

— Нет, не знаю, — похоже, этот человек отдавал предпочтение негативным предложениям. — Но я слышал, будто свою историю он написал в трактире «Заяц и гончие», который стоит дальше по дороге.

— Какую историю? — злорадно поинтересовался я.

— Ну как же?! Историю Пиквика, конечно, — убежденно ответил мой собеседник.

Конечно, а как же иначе! Мне давно следовало уяснить: комнат в окрестностях Бата, где, по слухам, творил Диккенс, не меньше, чем гостиниц во всех уголках Англии, где якобы ночевала королева Елизавета.

Вряд ли в английской литературе найдется еще одно имя, которое по известности и популярности могло бы сравниться с именем мистера Пиквика. Два бессмертных героя — Пиквик и Фальстаф. Поэтому я решил взять на себя труд выяснить, каким именно образом это имя вошло в литературу, и вот что обнаружилось в результате моих изысканий.

В те времена, когда Диккенс посетил Бат, на месте нынешнего Насосного зала и отеля при нем стояла скромная гостиница «Белый олень», принадлежавшая некоему Мозесу Пиквику. Мало того, имя его (как с подозрением подметил Сэм Уэллер) красовалось на дверцах всех экипажей, поскольку помимо гостиницы Мозес содержал весьма прибыльные конюшни и заведовал всеми перевозками в Бате. Так что имя Пиквика показалось Диккенсу вездесущим, как солнечный свет.

«Ах, какое имя!» — подумал писатель, хватаясь за свою записную книжку.

Так был сделан первый шаг к бессмертию Пиквика! Теперь это имя получило такую известность, что французские студенты, изучающие нашу литературу, могут часами рассуждать о «месье Пиквике».

Но кем был Мозес Пиквик и откуда произошло его имя?

На сей счет существует любопытная история. По слухам, Мозес являлся праправнуком основателя рода Пиквиков. Как-то в давние времена одна женщина проезжала мимо деревни Вик, что располагается неподалеку от Бата. На обочине дороги она заметила какую — го бесформенную кучу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась безвестным мужчиной. Добросердечная женщина привезла бедолагу к себе домой и выходила его. Незнакомца окрестили Элиизером, а фамилию дали «Пиквик» — поскольку подобрали [37]его возле деревни Вик!

От того самого первого Пиквика и пошла батская семья, которая со временем разрослась и стала процветать. В тот момент, когда Чарльз Диккенс появился на сцене, праправнук Элиизера уже имел достаточное состояние и вес в обществе. Писатель подарил ему славу…

Батский архив находился от меня буквально в двух шагах. Там я выяснил, что в городе проживали пять человек с такой фамилией. Один из них был органистом, двое других занимались торговлей бакалейными товарами, профессия еще двоих Пиквиков не указывалась. Разжившись этими сведениями, я надел свою шляпу и, сгорая от нетерпения, отправился навестить ближайшего мистера Пиквика.

— Простите, мистер Пиквик дома?

— Да, входите.

На пороге стоял седой мужчина средних лет и задумчиво разглядывал меня серыми глазами. Я успел подумать, что никогда еще не встречал человека со столь неподходящим именем. Каюсь, подспудно я ожидал увидеть пожилого лысого господина с приятными манерами. Мне казалось, что у мистера Пиквика обязательно будет привычка склонять голову набок и помаргивать подслеповатыми глазами. Увы, настоящий мистер Пиквик был бесконечно далек от нарисованного мною портрета: больше всего он походил на профессора геологии или преуспевающего адвоката.

• Предыдущая
• 44/143
• Следующая