Операция «Минотавр» - Кунтс Стивен - Страница 19

• Предыдущая
• 19/113
• Следующая

В пять вечера Дженкс отвез его в общежитие.

– Вечером учите СМПЛС. Читайте инструкцию о поведении в аварийных ситуациях. Завтра вы с Моравиа будете работать на тренажере вместе. Проведем несколько штурмовок и потренируем аварии. Послезавтра полетите на настоящем самолете. Надо вкалывать.

– Спасибо, садист.

– Вы делаете успехи, Таркингтон, хотя вы и пижон-истребитель.

Бабун хлопнул дверцей машины и поспешил в общежитие. Он был вымотан донельзя. Может, побегать немножко, прочистить легкие. В комнате он переоделся в спортивный костюм. Ветер с залива Пьюджет-Саунд пронизывал до костей, а солнце уже садилось, поэтому он надел еще теплый свитер.

Он стоял, прислонившись к столбу, который служил опорой для крыши над переходом в офицерский клуб, когда перед общежитием остановился пикап и из него вышла Рита Моравиа. Она была в тускло-оливковом летном костюме и летных сапогах.

– Если собираешься бегать, – крикнула она, – подожди меня!

– Конечно. – Бабун массировал правую ногу, ту, в которую вставили спицу. Он попрыгал на месте. Вроде нога в порядке. Рядом на клумбе стоял бронзовый бюст: лейтенант Майк Маккормик, пилот А-6, погибший над Северным Вьетнамом.

Офицерское общежитие и клуб носили его имя.

Бабун стоял возле бюста, наблюдая, как с басовитым ревом заходят на посадку А-6, когда в дверях показалась Моравиа. Волосы она стянула на затылке в хвост.

– Куда хочешь бежать? – спросила она.

– Не знаю. Может, по пляжу к северу? – Они побежали. – Ты сегодня летала?

– Да. Два раза, – Она ускорила темп.

– Как тебе понравилось?

– Планер устаревший, скорость и маневренность хуже, чем у «Хорнета», но дальность и боевая нагрузка больше. И он гораздо сложнее. – Над головой промчался А-6, и она подождала, пока утихнет рев. – Хорош в управлении.

К западу от шоссе простирался пляж, усеянный плавником, а за ним поблескивала гладь залива. В последних лучах солнца едва различался остров, до которого было пять или шесть миль. На юго-западе вырисовывался, упираясь в небо, силуэт горы.

– Здесь хорошо, правда?

– О да. Подожди, скоро сможешь увидеть это сверху.

– Зачем ты вообще пошла в авиацию?

Она смерила его уничтожающим взглядом и побежала быстрее. Он не отставал.

Pазговаривать на такой скорости было невозможно. Асфальт кончился, и они бежали по гальке, когда она спросила:

– Шесть километров, может, хватит?

– Угу. – Кажется, он умудрился задеть самое больное место. Что могло привлечь такую красивую девушку в этой далеко не чистой, изматывающей работе, дорогуша? Ладно, Бабун, ты еще спроси ее, под каким знаком она родилась.

На обратном пути они за несколько кварталов до общежития перешли на шаг, чтобы остыть.

– Я пошла в авиацию, потому что считала, что это – настоящий вызов, – вдруг произнесла Рита, пристально глядя на него.

Бабун молча кивнул. В вестибюле она спросила:

– Давай переоденемся и пообедаем?

– Спасибо. Мне нужно учить инструкцию.

Стоя под душем, Бабун сообразил, что в какой-то момент бега он сам разрушил зародившийся было план завлечь в постель Риту Моравиа. У Господа милосердного нет никакого снисхождения к тебе, Бабун, бедняжка ты мой. Ни капельки!

– Адмирал примет вас через тридцать минут, сэр.

– Спасибо. – Джейк Графтон положил трубку и сделал пометку в блокноте. Было десять тридцать, и Чад Джуди сидел за столом. Он поздоровался с Джейком и целый час висел на телефоне, а сейчас вроде бы сочинял отчет на компьютере, но ни словом не обмолвился, где был вчера. Джейк хотел было расспросить Джуди, но раздумал. Что бы ни ответил Джуди, какой из этого может быть толк? Разве ложь разоблачит его? В чем? В убийстве? В шпионаже? А если Джуди скажет правду, в чем она будет заключаться? Он вчера ездил в Западную Вирджинию – ну и что? А если он будет отрицать это – как докажешь? Нет, Джейк знал слишком мало, чтобы задавать даже окольные вопросы.

А вот с вице-адмиралом Генри интереснее. Своей сказкой о том, как он остановил расследование убийства, адмирал сделал себя уязвимым. В каком отношении? Теперь ему можно задавать дополнительные вопросы. Ему придется отвечать на разумно поставленные вопросы или… Или что?

Я не улавливаю правду, даже когда слышу ее, размышлял Джейк. Что за ужасная работа ему досталась! Можно ли доверять адмиралу?

А что, у меня есть выбор? Он швырнул карандаш на стол и потер глаза. Затем встал и потянулся. И посмотрел, что же он машинально рисовал. Самолетики.

Планеры. С длинными крыльями.

Между корпусами JР-1 и JР-2 он сел в служебный автобус и поехал в Пентагон. Адъютант угостил его чашкой кофе. Затем проводил в кабинет Генри, который в этот момент запирал ящики стола и сейф.

– Доброе утро, сэр.

– Здравствуйте. Не надо садиться. Мы идем на совещание к министру военно-морских сил.

– Хорошо. – Джейк никогда не встречался с Ф. Джорджем Ладлоу, но много слышал о нем. Выходец из старинной семьи в Новой Англии – интересно, бывают ли там семьи не старинные? Чуть за сорок, воевал во Вьетнаме, учился в Йельском университете, защитился в Гарвардской школе бизнеса. Десять лет крутился во всяких мозговых центрах, работавших на военных, пока три года назад его тесть Ройс Каплинджер, министр обороны, не протащил его на пост морского министра.

Демократы в сенате ворчали по поводу семейственности, но все же утвердили его кандидатуру: репутация у Ладлоу была не менее блестящей, чем семейные связи и дивиденды от семейных финансовых компаний.

– На какой предмет совещание, сэр? – спросил Джейк, когда они с адмиралом шли по внутреннему кольцу Пентагона – кольцу Е – к кабинету Ладлоу.

– Не знаю. Если вы нужны Ладлоу, он вызывает вас – и немедленно.

Всем было известно, что Ладлоу твердой рукой управляет флотом. У него были четкие представления, какие нужны корабли и системы вооружений, как их получить и как их применять. Зная не понаслышке нравы коридоров власти в Вашингтоне и верхушку, ведающую оборонными делами, он легко мог убедить в своей правоте почти всех адмиралов. Несогласных он отправлял на заштатные должности или в отставку. В отличие от обычных карьеристов, которые проводили год-другой на посту министра одного из видов вооруженных сил, рассматривая его как ступеньку к более высокой должности или, на худой конец, к вице-президентству в крупной военно-промышленной корпорации, Ладлоу вел себя как человек, для которого нынешнее положение было целью всей жизни. Если Ладлоу вынашивал более честолюбивые планы, то до таких чинов, как Джейк, слухи об этом не просачивались. Сильной стороной министра, по мнению рядовых, была несомненная преданность флоту, его людям и традициям. Именно за это его недолюбливали адмиралы, не желавшие уступать кому-то роль хранителя веры, нравившуюся им самим.

Коридор, в котором находился кабинет министра, был богато и броско украшен. Огромные портреты маслом выдающихся героев флота – Фаррагута, Дьюи, Хэлси и многих других. Великие адмиралы прошлого строго взирали на Джейка и вице-адмирала Генри, которые направлялись обсуждать судьбы флота будущего.

Огромный кабинет Ладлоу был отделан панелями черного дерева – настоящего, не фанеры, сразу отметил Джейк. Все предметы, находившиеся в комнате: на столе, книжном шкафу, журнальном столике, – говорили о том, что это кабинет моряка.

Стены украшены большими картинами с изображением морских битв – сплошь оригиналы, обратил внимание Джейк. Стулья обиты черной кожей. На одном из них восседал тучный джентльмен лет шестидесяти пяти с кожей, натянутой не менее туго, чем обивка стула. Джейк опознал его по фотографиям – сенатор Хайрам Дюкен, председатель сенатского комитета по делам вооруженных сил. Ладлоу сидел за столом и при виде вошедших не поднялся.

– Джентльмены, надеюсь, вы знакомы с сенатором? – сказал Ладлоу после того, как адмирал Генри представил Джейка.

Дюкен с любопытством оглядел Джейка:

• Предыдущая
• 19/113
• Следующая