Прислушайтесь к городу… - Стрелкова Ирина Ивановна - Страница 17

Расследование поручили старшему следователю Льву Вельяминовичу Аршанскому, он собрал все документы и пришел к нам в НТО. Я взглянула на завещание и тут же рассмотрела в инфракрасных лучах подделку, подозвала Аршанского к прибору, и он сам увидел под подписью след копирки, через которую вначале переводилась подпись Кочаряна, а затем уже обводилась фломастером. Начав расследование, Лев Вельяминович поинтересовался денежными вкладами в сберегательных кассах, сделанными Суреном Акимовичем, и выяснил, что за два дня до смерти Кочаряна в сберегательной кассе по доверенности, написанной от руки, Мамаева получила тридцать тысяч рублей, а в другой сберкассе пыталась получить еще двадцать шесть тысяч, но там заподозрили неладное и деньги ей не выдали. Эти две доверенности, так же как и завещание, оказались выполненными одним и тем же почерком, но не рукой Мамаевой, а подпись Кочаряна подделана с помощью копирки. Перед следователем и экспертом возник вопрос о том, кто же является исполнителем всех этих документов. Поиски привели к сыну Мамаевой от первого брака — Геннадию Михайловичу Мамаеву, тоже работавшему на телевидении, и он рассказал, что мать принесла черновые наброски всех документов и попросила переписать их, якобы ссылаясь на то, что у него красивый почерк, однако Геннадий вначале умолчал о том, что из тридцати тысяч, едва они были получены, он внес на три сберегательные книжки в разных сберкассах на свое имя одиннадцать тысяч рублей и почему-то снял их на следующий день. Сумела и его мать так распорядиться деньгами, что они не нашлись.

Ольга Мамаева и ее сын Геннадий осуждены к длительному сроку наказания. Задуманная ими афера против Алисы Михайловны Кочарян не удалась.

Часто в НТО обращаются ученые, художники для установления исторических истин, и Валерии Николаевне посчастливилось подержать в руках не только ноты, написанные великим композитором, но и исследовать автограф Н. В. Гоголя. Прибегали к ее помощи сотрудники Государственного музея имени А. С. Пушкина. Готовилась монография об известном русском востоковеде В. С. Голянищеве, который в свое время передал музею богатейшую коллекцию о Египте. Среди бумаг востоковеда оказался дневник путешествий по Нилу без подписи. Материалы этого дневника должны были войти в монографию, по составителей насторожило обилие зарисовок, ведь было известно, что Голянищев не обладал художественными способностями. Валерия Николаевна доказала, что дневник написан не рукой Голянищева, и тем самым уберегла монографию от включения чужих материалов.

Обычно в рассказах о женщинах любых профессий присутствует вопрос о том, как она совмещает свою любимую работу с семейными нагрузками.

— Да как все, — вздохнула Валерия Николаевна. — Готовлю, убираю, стираю, вяжу, шью и еще масса полезных и менее полезных дел. Как там поет Алла Пугачева? — «Так же, как все, как все, как все…»

Как все? Если вы войдете в вестибюль Главного управления внутренних дел Москвы на Петровке, 38, то увидите галерею отличников столичной милиции. Среди фотографий смелых и сильных мужчин вам бросится в глаза портрет Валерии Николаевны Визировой. Она в милицейской форме, на погонах между двумя просветами майорская звезда. Не первый год ее фотография украшает этот стенд.

Вдох-выдох, вдох-выдох… Человек бежит по лесу.

Черный лохматый пес несется рядом, то вылетая вперед, то чуть отставая. Нет у него времени задержаться, обнюхать каждый куст. Пес знает, что хозяин — человек серьезный, пока не отмахает километров шесть, к дому не повернет.

Вдох-выдох, вдох-выдох… Вон — никотин из легких, свинцовую тяжесть из мышц, вчерашние заботы из головы. Еще, что ли, прибавить темпа?

Это называется — утренние прогулки с Антоном. Тот, кому знакомы совещания в прокуренных кабинетах, писание бумаг и беспрерывные телефонные звонки, поймет, зачем бежит, превозмогая себя, этот высокий крепкий мужчина. У него работа в основном сидячая, главное дело — разговоры разговаривать. Поэтому: вдох-выдох…

На службу он поедет в метро. Хотя занимаемая должность позволяет ему вызвать машину. В метро можно, качаясь в вагоне вместе с многоликой толпой вокруг, подумать о своем, прочитать полтора десятка страниц книги. Потом выйти на «Пушкинской», не спеша прогуляться по улице Чехова, выпить стакан сока в «Овощах»… Мы умеем ценить то, чего нам хронически не хватает. Например, времени, когда можно просто побыть самим собой.

Когда, предъявив на проходной удостоверение, человек поднимется в свой кабинет, вполне вероятно, что один из трех телефонов уже будет звонить. Рабочий день начнется, но никто теперь не сможет сказать, когда он закончится и закончится ли сегодня вообще. Потому что хозяин кабинета — специалист по расследованию особо опасных преступлений. Заместитель начальника Московского уголовного розыска Анатолий Николаевич Егоров.

Писать документальный очерк о сыщике нелегко. Детективные романы, несмотря на внешнее разнообразие сюжетов, создали довольно устойчивый стереотип представителя этой профессии. Работа на износ, обиды жен, опасения матерей, да вот хоть та же вечная нехватка личного времени… Но и разрушать этот образ нет никаких оснований — все так на самом деле.

С другой стороны, со времен скрипки, игравшей на Бейкер-стрит, было придумано еще немало способов придания героям «человеческих» черт. И кто теперь мне поверит, если я скажу, что один невыдуманный, вполне реальный начальник отдела в МУРе увлекается йогой? Что другой, еще более ответственный руководитель пишет маслом великолепные пейзажи, что зам. начальника отделения вполне профессионально поет русские романсы, а старший группы разводит экзотические цветы?

А ведь не поверят и будут, пожалуй, правы. Потому что действительно не имеет такого уж значения, чем увлекаются эти люди в редкие свои свободные часы. И не это «оживляет» их, не здесь проявляются они по-настоящему. Всех их объединяет одно — работа. Работа, которая — к черту штампы! — и впрямь не отпускает их сутками. Работа, которая не терпит равнодушных и на которой остаются только те, для кого она становится главным. Работа, которой они живут.

Поэтому перейдем к делу.

Егоров приехал на место происшествия через двадцать минут после дежурной группы МУРа. И вовсе не потому, что это входит в его обязанности. Можно было бы отправить сюда руководителя рангом пониже и уж, во всяком случае, надо ли было мчаться сюда с такой стремительностью? Егоров знает, что кое-кто из руководства его за это осуждает: дескать, больше надо доверять сотрудникам. Но еще Егоров знает, что никто из подчиненных на него за недоверие не обижается. Потому что нет его, недоверия. А есть какое-то жадное егоровское нетерпение: увидеть непременно своими глазами, пощупать руками, услышать ушами. Но подчиненным известно также, что здесь не просто начальственное любопытство.

— У него дар божий, — спокойно, как о чем-то давно уясненном сказал мне майор Евгений Николаевич Андреец, человек, долгие годы проработавший с Егоровым бок о бок. — Дар сыщика, видимо, прирожденный, ну, бывают же прирожденные математики или художники. А со временем еще и талант руководителя развился. Сами понимаете, такое сочетание в нашем деле…

Удивительная вещь произошла, когда Егоров поднялся на этаж и вошел в распахнутую дверь квартиры. Если б я не был заранее готов, пожалуй, ничего не заметил бы. Кто-то, коротко поздоровавшись, отступил на шаг, кто-то оборвал на полуслове разговор, кто-то голову повернул. Но разом вдруг все внимание сосредоточилось на нем, через секунду после появления он уже оказался в самом центре событий. Говорят, в театре короля делает свита. В этот краткий миг я, сторонний наблюдатель, смог взглянуть на  т о г о  с а м о г о  Е г о р о в а  глазами окружающих его людей…

Убитый лежал на постели, раскинув руки. Анатолий Николаевич сделал шаг вперед и остановился посреди комнаты. Мельком взглянув на труп, он медленно обвел глазами комнату.