Толстая тетрадь (журнальный вариант) - Кристоф Агота - Страница 4

• Предыдущая
• 4/22
• Следующая

— Убирайтесь! Не нужны мне ваши яйца! Забирайте все это, и чтоб я вас больше не видел!

Мы аккуратно подбираем наши вещи и говорим:

— Тем не менее, сударь, мы будем вынуждены вновь прийти к вам, когда используем эту бумагу и карандаши.

Для учебы у нас есть папин словарь и Библия, которую мы нашли на чердаке бабушкиного дома.

У нас бывают уроки правописания, сочинения, чтения, устного счета, математики. Еще мы учим наизусть.

Словарь нам нужен для занятий правописанием, для изучения значения слов, а еще — чтобы узнавать новые слова, синонимы и антонимы.

Библией мы пользуемся для уроков чтения вслух, диктантов и чтобы учить наизусть. Теперь мы знаем наизусть целые страницы из Библии.

А сочинения мы пишем так.

Садимся за кухонный стол, разложив на нем бумагу, карандаши и Толстую тетрадь. Кроме нас, в доме никого нет.

Один из нас говорит:

— Название твоего сочинения «Приезд к бабушке».

Другой говорит:

— Название твоего сочинения «Наша работа».

Мы начинаем писать. У нас два часа и по листу бумаги на каждого.

Через два часа мы меняемся сочинениями, с помощью словаря исправляем друг у друга ошибки, а потом ставим внизу страницы оценку — «хорошо» или «плохо». Если отметка — «плохо», мы бросаем сочинение в огонь и на следующем уроке пробуем написать на ту же тему еще раз. Если «хорошо», то мы можем переписать сочинение в Тетрадь.

Правило, по которому мы решаем, что ставить — «хорошо» или «плохо», — очень простое: сочинение должно быть правдой. Мы должны описывать, что происходит, что мы видим, что мы слышим, что мы делаем.

Например, нельзя писать «Бабушка похожа на ведьму», но можно писать «Люди называют бабушку Ведьма».

Нельзя писать «Городок очень красивый»: ведь Городок может быть красивым для нас и не нравиться кому-то другому.

Нельзя писать «Денщик — хороший человек», потому что это неправда: ведь денщик мог сделать много плохих вещей, о которых мы просто не знаем. Поэтому мы пишем только: «Денщик дал нам одеяла».

Нам можно писать «Мы едим много грецких орехов», но нельзя — «Мы любим грецкие орехи», потому что слово «любить» — слишком неопределенное, в нем недостает точности и объективности. «Любить орехи» и «любить маму» — совсем разные вещи. Первое выражение обозначает приятный вкус во рту, второе — чувство.

Слова, обозначающие чувства, весьма расплывчаты; всегда лучше избегать их и придерживаться просто описания предметов, явлений, людей и себя — иначе говоря, беспристрастного описания фактов.

Наша соседка не такая старая, как наша бабушка. Она живет со своей дочерью в последнем доме Городка, на самой окраине. Это совсем ветхая хижина, ее крыша вся дырявая. Вокруг хижины сад, но он совсем не похож на ухоженный бабушкин сад. Сад соседки весь зарос сорняками.

Соседка весь день сидит на табуретке в своем саду, глядя прямо перед собой. Мы не знаем, на что она смотрит. Вечером или если собирается дождь, ее дочь берет ее за руку и уводит в дом. Иногда дочь забывает это сделать, или ее нет дома, и тогда соседка всю ночь проводит на улице, в любую погоду.

Люди говорят, что наша соседка — сумасшедшая, что она сошла с ума, когда мужчина, давший жизнь ее дочери, бросил ее.

Бабушка говорит, что соседка просто ленивая и предпочитает быть бедной — лишь бы не работать.

Дочь соседки не выше нас, но она немного старше. Днем она просит милостыню возле кафе и на перекрестках. На рынке она подбирает подгнившие овощи и фрукты, которые другие люди выбрасывают, и относит домой. Еще она ворует все, что может стянуть. Несколько раз нам пришлось выгонять ее из нашего сада — она приходила воровать фрукты и яйца.

Однажды мы ловим ее, когда она пьет молоко прямо из вымени одной из наших коз. Когда она видит нас, она утирает рукой губы и говорит:

— Не бейте меня.

И добавляет:

— Я быстро бегаю. Вам меня не догнать.

Мы смотрим на нее. Так близко мы видим ее впервые. У нее заячья губа, она косоглазая, в носу сопли, глаза красные, а в уголках глаз — желтая грязь. На ногах и руках у нее цыпки.

Она говорит:

— Меня все зовут Заячья Губа. Я люблю молоко.

Она улыбается. Зубы у нее черные.

— Я люблю молоко, но еще больше я люблю сосать вымя. Это очень приятно. Оно такое твердое и в то же время мягкое.

Мы молчим. Она подходит к нам ближе.

— Я и еще кое-что сосать люблю.

Она протягивает к нам руку. Мы отступаем. Она говорит:

— Вы что, не хотите? Вы не хотите со мной поиграть?… А мне бы очень хотелось. Вы такие красивые.

Она опускает глаза и говорит:

— Я вам противна.

Мы говорим:

— Нет, ты нам не противна.

— Я понимаю. Вы еще слишком маленькие, вот и стесняетесь. Но меня стесняться не надо. Я вас научу очень интересным играм.

Мы говорим:

— Мы никогда не играем.

— Что же вы тогда делаете целый день?

— Работаем и учимся.

— А я попрошайничаю, ворую и играю.

— И ты ухаживаешь за своей матерью. Ты хорошая.

Она подходит ближе и говорит:

— Вы в самом деле думаете, что я хорошая? Взаправду?

— Да. И если тебе будет что-то нужно, для тебя или для твоей мамы, скажи нам. Мы будем давать тебе фрукты, овощи, рыбу и молоко.

Она начинает кричать:

— Не нужны мне ваши фрукты, ваша рыба и ваше молоко! Я это все и сама могу украсть! Я хочу только, чтобы вы меня любили! Меня никто не любит! Даже мать! Так и я вас никого не люблю! И мать не люблю!

Мы надеваем грязную, рваную одежду, снимаем обувь, натираем грязью лицо и руки. Мы выходим на улицу. Там мы останавливаемся и ждем.

Когда мимо проходит иностранный офицер, мы вскидываем в приветствии правые руки, а левые протягиваем ладонью вверх. Чаще всего офицер проходит мимо, не обращая на нас внимания.

В конце концов один офицер останавливается. Он произносит что-то на языке, которого мы не понимаем. Он о чем-то нас спрашивает. Мы не отвечаем. Мы стоим неподвижно — правая рука поднята в приветствии, левая протянута за подаянием. Тогда он роется в карманах, кладет нам на грязную ладонь монетку и кусок шоколада и уходит, покачивая головой.

Мы ждем.

Проходит женщина. Мы протягиваем к ней руки. Она говорит:

— Бедные вы мои ребятишки! Да вот нет у меня ничего для вас…

Она гладит нас по голове.

Мы говорим:

— Спасибо.

Другая женщина дает нам два яблока, еще одна — немного печенья.

Проходит еще одна женщина. Мы протягиваем руку за подаянием. Она останавливается и говорит:

— И не стыдно вам попрошайничать? Идите со мной, у меня для вас найдется работа по силам. Дров наколоть, например, террасу расчистить. Вы уже достаточно большие и сильные. А потом, если хорошо поработаете, я вас накормлю супом и хлебом.

Мы отвечаем:

— Мы не хотим работать на вас, сударыня. И супа вашего не хотим, и хлеба. Мы не голодны.

Она спрашивает:

— Так чего ж вы тогда тут попрошайничаете?

— Чтобы выяснить, каково это, а также чтобы наблюдать за реакцией людей.

Она уходит, ругаясь:

— Грязные маленькие оборванцы! Еще и издеваются!…

По дороге домой мы выбрасываем в высокую траву на обочине яблоки, печенье и монеты.

Но выбросить так же ласку женщины, которая погладила нас по голове, мы не можем.

Мы удим рыбу в речке. Прибегает Заячья Губа. Она нас не видит. Она ложится на траву и задирает юбку. Панталон на ней нет. Мы видим ее голые ягодицы и волосы между ногами. У нас там волос нет. У Заячьей Губы есть, хотя не очень много.

Заячья Губа свистит. Прибегает собака. Это наш пес. Заячья Губа обнимает его и катается с ним по траве. Пес лает, вырывается, отряхивается и отбегает. Заячья Губа ласково зовет пса и рукой щекочет себя между ног.

• Предыдущая
• 4/22
• Следующая