Замок для двоих - Фарнс Элеанор - Страница 3

• Предыдущая
• 3/37
• Следующая

— По-моему, она означает нечто недосягаемое…

— Да. Мы говорим: «О, эти испанские замки», имея в виду нечто несбыточное. Но теперь я знаю, что они существуют, их много, и они совершенно разные!

— Завтра я буду рад показать вам свой, боюсь, в основном руины. — Они пересекли зал и теперь находились возле высокого дверного проема, напротив того, через который вошли. — Я думаю, мы не станем говорить сеньоре де лос Реес, что я нашел вас на обочине дороги сегодня вечером, — усмехнулся ее спутник. — Незачем начинать не с той ноги: еще одна ваша английская поговорка, мне кажется.

Венеция почувствовала раздражение оттого, что от нее ожидали принять на себя вину, которой она не испытывала.

— Почему это я начинаю не с той ноги, если у меня просто случилась авария? — обиделась девушка.

— Потому что, когда случилась авария, вы были одна в чужой стране, в безлюдном месте, ночью, почти не зная языка. Моя кузина сочтет это не только безрассудством, но чем-то, что не должно случиться с хорошо воспитанной испанской девушкой, которая не отправится в путь без сопровождения.

— А если бы я не была в Испании, — с достоинством возразила Венеция, — где все такие вежливые и учтивые, я бы сказала: «Слава богу, что я не испанка».

— А если бы я не разговаривал с гостьей в моем доме и в моей стране, я бы сказал: «Посмотрите, куда это вас завело».

В серо-зеленых глазах девушки вспыхнул огонек возмущения, и так же вспыхнули темные, почти черные глаза сеньора, глядевшего на нее сверху вниз.

— Это завело меня в ваш прекрасный замок, — напомнила Венеция.

— Но могло завести в менее желательное для вас место. Вы никогда не слышали о насилии, даже об убийстве…

— О, перестаньте! Неужели вы такого плохого мнения о ваших соотечественниках?

— В каждом стаде найдется паршивая овца, в каждой стране есть невежественные люди, а также глупые и безрассудные девушки.

Венеция выпрямилась и гордо подняла голову. Она не на шутку разозлилась.

— Я не считаю себя ни глупой, ни безрассудной, — отчетливо выговорила девушка. — Я бы хотела немедленно уйти отсюда, если вы так плохо обо мне думаете. Однако раз уж так сложилось, мне придется принять ваше гостеприимство. Но утром я переберусь в гостиницу и там буду ждать, пока отремонтируют мою машину.

— Это было бы очень глупо, поскольку гостиница примитивная и лишена комфорта, — прокомментировал мужчина.

— Пусть лучше я буду лишена комфорта, но ко мне отнесутся с уважением, чем окружат роскошью и будут считать идиоткой.

Он продолжал изучать девушку непроницаемым взглядом черных глаз.

— Учтите еще одну вещь, — наконец прервал молчание дон Андре. — Если Матео не торопить, то пока он починит вашу машину или найдет нужные запчасти, может пройти неделя или больше. С другой стороны, если я лично попрошу его поторопиться, он займется вашей машиной, отложив остальные дела.

Венеция молчала, разрываясь между желанием открыто бросить ему вызов и дипломатичностью. Девушку возмущало, что о ней думают как о ветренице и сумасбродке, однако приходилось признать, что ее теперешнее положение не лишено романтичности. Вряд ли ей когда-нибудь еще доведется увидеть изнутри частный испанский замок, а гостиница, по словам сеньора де Аревало, не слишком привлекательное прибежище для путешественника. Однако девушке трудно было смириться с высокомерием испанца.

— Значит, теперь я должна съесть смиренный пирожок note 6, — язвительно заметила Венеция, — и робко просить вас, сеньор, использовать свое феодальное влияние, чтобы заставить Матео починить мою машину как можно быстрее.

— Еще одна ваша экстравагантная поговорка, — усмехнулся мужчина. — Съесть смиренный пирожок. Но мне кажется, что этот пирожок застрянет у вас в горле, мисс Гамильтон. — Он отвернулся от нее и открыл дверь. — Не волнуйтесь, Матео займется вашей машиной немедленно. А теперь мы найдем мою кузину.

Они оказались в длинном, выложенном камнем коридоре, из которого открывалась дверь в большую, роскошно обставленную гостиную. Здесь, возле жаркого камина, восседала сеньора де лос Реес в вечернем платье, а возле нее на диване и в креслах трое ее дочерей. Они ничего не делали: ни читали, ни шили, ни смотрели телевизор. Венеция подумала, что их, возможно, застали за бесконечной болтовней-сплетней, которую так любят испанки. Когда сеньор де Аревало ввел в комнату Венецию, женщины повернулись как по команде, не в силах скрыть удивления.

Венецию представили сеньоре, затем девочек представили ей.

— Мисс Гамильтон — англичанка, — просто сказал дон Андре, — так что у вас есть прекрасная возможность попрактиковаться в английском, niсas note 7. — Он обернулся к сеньоре. — Мисс Гамильтон проведет здесь одну или две ночи, пока Матео починит ее машину.

Этот сеньор никак не объяснил присутствия Венеции в замке. Он не считал необходимым объяснять, где они познакомились, как долго он ее знает и вообще кто она такая. И Венеция внезапно поняла, что он ведет себя как единовластный хозяин, и уже не удивлялась тому, что его кузина и племянницы, должно быть сгорая от любопытства, не задали никаких вопросов и приняли незнакомку просто потому, что ее привел он.

— Идите к огню, мисс Гамильтон, — пригласила сеньора. — Вечером в горах холодно, а на вас летнее платье.

Венеция села в кресло недалеко от огня. Пока они обменивались любезностями, Венеция украдкой изучала хозяев. Сеньора и ее дочери, подобно большинству испанок, выглядели безукоризненно ухоженными: ни одного выбивающегося из прически волоска, аккуратные одежда и обувь, тщательный макияж. Небрежность в употреблении английского была здесь недопустима. Венеция подумала, что эти девушки, черноволосые, темноглазые, с характерной для испанцев смугловатой кожей, наверняка не одобряют ее появления. Эмилия казалась немного угрюмой, Хоакина и Аннина — приветливыми и очаровательными. Вскоре Венеция узнала, что Эмилии двадцать лет, Хоакине восемнадцать, а Аннине — четырнадцать.

— На самом деле я Анна, — сообщила ей Аннина.

— Но Аннина — ласковое уменьшительное имя, — добавил сеньор Аревало и был вознагражден чарующей улыбкой своей юной племянницы.

После легкой беседы и выпитого стаканчика шерри Аннину попросили вызвать горничную, чтобы проводить Венецию в ее комнату.

Сеньор де Аревало поднялся.

— Пожалуйста, присоединяйтесь к нам, когда будете готовы, — попросил он. — Тереза приведет вас.

— Благодарю вас. У меня есть время принять ванну?

— Конечно. Мы не спешим.

Испанцы редко спешат, размышляла Венеция, следуя за Терезой по широкой мраморной лестнице. Наверху они прошли по просторному коридору, свернули в более узкий, миновали еще два поворота и остановились перед дверью, выглядевшей очень старой, с потускневшей краской, украшенной чугунными засовами и болтами. Дверь открылась, и Венеция оказалась в круглой комнате, которая наверняка находилась в одной из круглых башен, которые она видела из машины. Тереза ушла, а девушка неподвижно стояла у дверей, осматриваясь.

Комната не блистала роскошью. Она была выдержана в строгом испанском стиле, но ее строгость скрадывалась яркими красками. На стенах висели два прекрасных ковра — оранжевый и желтовато-коричневый. Те же цвета повторялись на покрывале, устилающем деревянную кровать с простой резьбой на изголовье и ножках, на абажурах ламп, отбрасывающих мягкий свет с ночных столиков, и на массивном резном гардеробе. Зеленовато-коричневый ковер покрывал только часть пола возле кровати. Широкие старые доски, подумала девушка, отполированы до блеска поколениями горничных.

Венеции сразу понравилась комната. В ней своя особая испанская атмосфера. Девушка догадалась, что мебель старинная и очень дорогая. Она глубоко вздохнула и вошла. Чемодан уже распаковали и аккуратно поставили возле старого серванта из темного дерева, служащего гардеробом. Платье, которое, как она боялась, будет слишком мятым для ужина, уже выгладили и повесили в шкаф. Девушка открыла дверцу напротив входной двери и очутилась в маленькой ванной комнате, где не было ничего старинного. Здесь было тепло, в мягком ковре утопали ноги, вода наполняла ванну. Соли, масла, шампуни и туалетные воды на полке искушали своим разнообразием. Венеция поддалась искушению и, щедрой рукой налив в ванну дорогое масло, быстро разделась и с наслаждением погрузилась в теплую воду.

• Предыдущая
• 3/37
• Следующая