Полночное пробуждение - Эдриан Лара - Страница 24

• Предыдущая
• 24/60
• Следующая

От его предложения у Элизы перехватило дыхание. Ей действительно требовалось еще. Она ощущала, как ее кровь начала смешиваться с кровью Тигана и оглушительно стучала в висках. Она облизала губы, наслаждаясь его дикой, необузданной силой.

Лицо Тигана напряглось.

— Господи! — глухо проворчал он. Элиза ощущала его обжигающее прикосновение на затылке. В любую секунду он мог надавить и опустить ее голову, но он того не делал. Под мощной броней открылась неожиданная нежность. — Возьми еще, Элиза.

Тяжело дыша, чувствуя, как напряжен каждый нерв, Элиза опустила голову, закрывая губами ранки.

Тиган резко вздохнул, когда Элиза сделала глоток. Она постанывала, ее голод усиливался, заставляя губы и язык работать интенсивно и жадно. Ее зубы царапнули его кожу, и от этого его член напрягся еще больше.

Тиган знал: не он один испытывал возбуждение. Он чувствовал ответную реакцию в теле Элизы. Прижимая ладонь к ее затылку, он считывал ее эмоции и мысли. Он несколько раз провел пальцами по ее теплой шее, но ощущения оказались настолько острыми, что он отдернул руку.

Господи, она горела огнем жажды и страсти, которую пробуждала кровь вампира в женщине с меткой в виде капли, падающей в тонкий полумесяц чаши. Тиган старался не думать о серьезности и опасности происходящего, пытался отвлечься от эротических движений ее рта, но бесполезно — Элиза была слишком реальной, слишком горячей, извивалась и выгибалась с каждым глотком. Ее дыхание участилось, тишину спальни нарушали волнующие звуки, производимые ее влажными губами.

Она открыла глаза, словно просила у Тигана разрешения; интенсивная голубизна ее глаз, усиленная жаждой и страстью, поразила его. На щеках играл румянец, губы, прижатые к его запястью, восхитительно алели.

— Бери больше, — произнес Тиган, с трудом ворочая языком из-за сухости во рту.

Гортанно застонав, Элиза опрокинула его на спину и, не отрывая рта от его запястья, последовала за ним. Тиган лег так, чтобы ей было удобно.

И хотя его плоть требовательно ныла, он не хотел доводить дело до логического финала. Ему нужно было стать равнодушным к безумно желанной женщине, которая извивалась у него под боком почти нагая, лишь в хлопчатобумажном бюстгальтере и трусиках.

Ее эмоции накрывали его волной. Ее желание было искренним и неистовым.

Господи, он забыл, что это такое. Он не хотел даже думать о том, как давно не был с женщиной. Не хотел признавать, насколько пустой — физически и эмоционально — была его жизнь на протяжении последних пяти веков.

Он не хотел сейчас думать о Сорче…

Не мог, потому что с каждым сладострастным вздохом и стоном, с каждым движением тела Элиза приближала его к оргазму. Тигана поразило возникшее в нем нестерпимое желание прикоснуться к ней — не для дополнительной тренировки своих экстрасенсорных способностей, а просто прикоснуться.

Протянув руку, он провел пальцами по ее хрупкому плечу. Ее кожа покрылась мурашками. Под тонкой тканью бюстгальтера соски набухли. Большим пальцем он провел по твердой бусинке, и у него перехватило дыхание — Элиза, возбужденная от прилива сил, отвечая на его прикосновение, выгнулась, и в этом ее порыве не было ни капли стыдливости.

Тиган знал, что мог овладеть ею. Возможно, она ждала этого, потому что кровное единение между вампиром и Подругой по Крови редко обходилось без сексуального соития, что вело женщину к полному удовлетворению.

Но он обещал ей не проявлять никакой жалости или снисхождения. Грубая сторона его натуры призывала сдержать обещание в отместку за то, что его так низко использовали.

Тиган продолжал поглаживать Элизу, ее ноги непроизвольно раздвинулись. Он провел пальцами до самого низа ее плоского живота, затем вверх по изысканной линии бедра. Она извивалась и выгибалась, ее рот работал с еще большей интенсивностью. Тихо застонав, она схватила его руку и положила между своих раздвинутых ног. Она сделала за него то, на что он не решался.

Это было слишком для его железной выдержки.

Тиган провел пальцами по ее влажным трусикам, и она дернулась, словно ее опалили огнем. Он погладил ее еще раз, уже более страстно, чувствуя, как ее желание раскаляется.

— Тиган, — выдохнула Элиза, искоса глянув на него сверкающими чистой голубизной глазами, — Тиган, пожалуйста…

Она положила свою руку поверх его, но он уже приступил к действию: просунул пальцы под трусики. Шелковистые складочки были влажными и легко раздвинулись.

Боже, она была такой мягкой и сладкой!

Аромат вереска и розы, смешанный со свежестью весеннего ливня, сводил с ума…

— Пожалуйста, — прошептала Элиза, ускоряя ритм его движений, хотя он мог бесконечно долго наслаждаться одним лишь ее ароматом.

Но ее страсть достигла высшей точки. Он обещал не проявлять никакой жалости или снисхождения, но, даже будучи бессердечным ублюдком, Тиган не мог лишить ее приближающегося оргазма.

— Пей, не отвлекайся, об остальном я позабочусь, — тихо и хрипло выдохнул он.

Элиза послушно сосредоточилась на его запястье, а Тиган продолжал гладить ее, пока волны оргазма не прокатились одна за другой по ее телу, вызывая содрогания. С каждой волной Элиза стискивала свои тупые человеческие зубы, прикусывая его кожу.

Когда она стихла, его клыки болезненно вибрировали, как и твердый член. Тиган убрал руку, голова кружилась от смешения ароматов секса, крови и разгоряченной женщины.

Ему хотелось широко раздвинуть ноги Элизы и овладеть ею, как дикое животное. От этого желания кровь бешено стучала в висках.

О господи!

Он едва мог сдержаться, чтобы не превратить отвратительную ситуацию в непоправимую катастрофу.

На самом деле ему нужно бежать отсюда как можно дальше.

Очень жаль, что он не сделал этого раньше, а позволил этой женщине превратить себя в Донора.

Сердито зарычав, Тиган высвободил руку, отрывая ее от влажных губ Элизы. Он лизнул ранки, залечивая их и стараясь не чувствовать запаха Элизы на своей коже. — Но даже это ему не удалось.

— Я должен идти, — буркнул Тиган, не глядя на нее, чтобы не попасться еще в одну ловушку. Слишком много идиотизма будет для одной ночи. Он перекатился на край кровати, опустил ноги на коврик и поспешно натянул на себя футболку, — Если ты так рвешься поехать со мной в Берлин, к завтрашнему вечеру будь готова. Вылетаем на закате.

Элизе казалось, что время до вечера тянулось бесконечно долго. Как только Тиган ушел, она, сгорая от стыда, быстро оделась и покинула его апартаменты, каким-то образом умудрившись никем не замеченной добраться до отведенной ей комнаты. Сославшись на головную боль, она заперлась у себя, предпочитая поесть в одиночестве, а не под внимательными взглядами Подруг по Крови или, боже упаси, кого-нибудь из воинов. Они могут догадаться, что произошло между ней и Тиганом.

Элиза полагала, что Тиган не станет распространяться о случившемся.

Элиза испытывала к нему отвращение, и не столько потому, что подло использовала его как Донора, сколько за то унижение, которое она переживала, пока творился весь этот ужас. Элизе даже думать не хотелось о том, что случилось. Она не представляла, что могло бы извинить ее поведение в глазах Тигана.

Если, конечно, он вообще даст ей такую возможность.

Тигана не было в бункере почти двадцать часов, он не звонил, и никто не знал, где он и что делает. Он просто оделся и покинул свои апартаменты, оставив Элизу одну, словно ни секунды больше не мог выносить ее присутствия. И это понятно. Она их обоих поставила в щекотливое положение.

Элиза даже подумывала о том, чтобы отказаться от идеи лететь с ним в Берлин, — сохранить хотя бы остатки достоинства. Но она приложила столько сил, что отступать было уже слишком поздно.

Элиза ощущала в себе тихий рокочущий гул крови Тигана — она с шумом стучала в висках и наполняла ее силой. Элиза осознала, какое разрушительное действие произвели в ее теле те пять лет, которые она провела без вампирской крови. В каждой клеточке тела она чувствовала жизненную энергию, о которой уже успела забыть. Все ее ощущения обострились, она преобразилась, только попробовав кровь воина, принадлежавшего к первому поколению вампиров.

• Предыдущая
• 24/60
• Следующая