Это наша ночь - Пикарт Джоан Эллиот - Страница 8

Десятью минутами позже Аннабелла Эбрахам шла по тротуару с ярко-алым цветком герани, приколотым к платью. Почему она вдруг решила украсить свой наряд дышащим утренней свежестью цветком, она не знала. Не знала она также, почему изменила прическу. Выбросив из головы ненужные вопросы, на которые не могла найти ответов, Аннабелла ускорила шаг, чтобы не опоздать к началу службы.

Войдя в церковь вместе с родителями, Терри еще раз повторил себе, что довольная улыбка на лице матери будет достойным вознаграждением за предстоящее мучение — пламенную проповедь пастора Петерсона.

Церковь была переполнена, и Терри поискал свободные места, скользя глазами поверх голов собравшихся. И тут он увидел ее. Аннабеллу. Она с трудом пробиралась в толпе к пятому ряду, где пустовало несколько мест.

— Пошли, я вижу, где можно сесть. — Терри подхватил мать за локоть. — Вон там есть места поближе.

— Но здесь тоже свободно. — Мэри показала на соседний ряд.

— Я не хочу пропустить ни слова из великолепной проповеди, которую нам предстоит выслушать.

— В самом деле? — Майк удивленно поднял брови и обернулся к жене: — Мэри, а что, сегодня к нам приехал какой-то другой пастор?

— Майк, тише, — прошептала Мэри. Она прокладывала себе путь сквозь толпу прихожан, подталкиваемая Терри.

Майк сначала нахмурился, потом взглянул, куда направляется Терри, и улыбнулся. Он без возражений двинулся вслед за женой и сыном.

Терри пробрался в пятый ряд, сел и, усадив рядом мать, осведомился, удобно ли ей, а затем медленно повернулся к соседке слева.

— Мисс Аннабелла, какой сюрприз! — Терри широко улыбнулся. — Как приятно встретить вас здесь. Доброе утро.

Он отметил, что Аннабелла выглядела сегодня как-то иначе, чем при первой встрече. Мягче, женственнее… Ее волосы были свободно убраны назад, открывая чистый лоб и изящную линию шеи. Серое платье показалось ему ужасно унылым, хорошо хоть красный цветок немного освежал его. В сочетании с геранью даже такое строгое платье смотрелось по-новому. Почему она пристально вглядывается в его рубашку, вместо того чтобы встретить его взгляд?

— У меня что, расстегнута рубашка?

Аннабелла быстро вскинула глаза.

— Нет, — поспешно ответила она и смущенно кашлянула. — С вашей рубашкой все в порядке.

Она чувствовала, как щеки начинают пылать, и подумала, что яркий румянец выдаст ее смущение. Зачем Терри сел рядом с ней? Он выглядел таким же красивым, как и вчера, в черных свободных брюках и голубой рубашке, наглухо застегнутой, один вид которой вернул в памяти каждую подробную деталь ее недавнего сна. Взгляд Аннабеллы задержался на губах Терри. Она вспомнила, как сидела в кресле в своей уютной гостиной и мечтала о его поцелуе. Теперь уже краска залила шею Аннабеллы. Ей хотелось сию же секунду провалиться сквозь землю.

— С вами все в порядке, мисс Аннабелла? — участливо спросил Терри. — Вы то краснеете, то бледнеете.

— Нет, все в порядке.

— Ну и хорошо. — Он подумал, что женщины с такими чувственными голосами не должны громко разговаривать в церкви, потому что стоило Аннабелле вымолвить слово, как все благочестивые мысли выветрились из его головы.

По церкви поплыли торжественные звуки органа. Со столика, на котором лежали молитвенники, Терри схватил сразу три штуки. Один он отдал отцу, другой матери.

— Я поделюсь с вами. — Он снова обнажил в улыбке все тридцать два зуба.

Прихожане встали со своих мест. Терри быстро перелистал книгу, ища нужную страницу.

— Замечательно. — Он держал книгу так, чтобы было видно Аннабелле. — Мой любимый гимн — «Вперед, воины Христа».

Орган замолк на секунду, затем снова полилась торжественная тихая музыка. Когда Терри запел гимн, Аннабелла едва сдержала смех — голоса громче и фальшивее она еще не слышала. Не в состоянии сосредоточиться, она искоса поглядывала на Терри. Уставившись прямо перед собой, он пел, вкладывая в пение всю душу, но при этом не обращая ровным счетом никакого внимания на звучащую мелодию.

И Аннабелла Эбрахам, стоя посреди церкви, окруженная людьми, охваченными благоговейным трепетом, не выдержала. Она засмеялась.

Она не могла понять, почему ей вдруг стало так весело, но ее охватил приступ просто истерического смеха. Рядом с ней стоял мужественный, высокий красавец Терри Расселл, покоритель женских сердец, летчик, облетевший буквально весь мир. Терри Расселл, поющий так громко и фальшиво, что в соседнем ряду заплакал маленький ребенок. Терри Расселл, пробуждавший у добропорядочных жен и матерей и тихих библиотекарш нескромные желания, чье пение напоминало рев раненого быка.

Аннабелле было невыносимо смешно.

Терри краем глаза покосился на Аннабеллу и, запев с еще большим рвением, заметил, как она судорожно прижала руку ко рту. Ее плечи подрагивали от еле сдерживаемого смеха, а глаза сверкали в полутьме церкви, как драгоценные камни. Встретив его взгляд, она возвела глаза к потолку, пытаясь побороть накатившее веселье.

Терри наклонился и зашептал ей в ухо:

— Что случилось?

Аннабелла только отчаянно затрясла головой, боясь расхохотаться во весь голос.

Терри нахмурился.

— Вам не понравилось, как я пою, да? — прошептал он. — Вы не в восторге от моего пения. Аннабелла Эбрахам, неужели вы смеетесь надо мной?

Не в силах говорить, она только утвердительно кивнула головой.

Терри тоже засмеялся и заслужил от матери за недостойное поведение в церкви толчок в бок.

— Мама, — громким шепотом пожаловался он. — Мисс Аннабелле не нравится мой голос.

— Что же, у нее хороший слух, — спокойно сказал Майк.

Мэри за спиной у сына наклонилась к Аннабелле.

— Я знаю, что поет он ужасно, дорогая, но он бывает дома так редко, что мы с мужем закрываем глаза на этот недостаток.

— Ну спасибо, мама, — возмущенно сказал Терри. — Я оскорблен до глубины души.

— Аминь! — пропел хор.

Орган умолк, и все сели. Терри устремил взгляд вперед, сделав вид, что необыкновенно увлечен происходящим. Аннабелла отняла руку от губ и зажала кисти между коленями. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы окончательно успокоиться.

Пока пастор Петерсон приветствовал прихожан и делал объявления о мероприятиях, намеченных на предстоящую неделю, включая известие, касающееся приближающегося конкурса выпечки, Терри слегка повернул голову, чтобы видеть Аннабеллу. Как раз в это самое мгновение она покосилась на него.

Их взгляды встретились, и они дружелюбно улыбнулись друг другу.

Этот момент, казалось, сблизил их. Аннабелла не отрываясь смотрела на Терри, и ему показалось, что он тонет в омуте ее огромных карих глаз. Время остановилось. Их улыбки погасли, но они все еще смотрели друг на друга, забыв, где находятся и что происходит вокруг. Сердце гулко билось в его груди, разгоняя кровь по венам.

По спине Аннабеллы пробежал холодок, хотя лицо по-прежнему пылало.

И только когда люди начали подниматься со своих мест, прослушав проповедь, они, опомнившись, быстро отвели взгляды друг от друга и тоже встали.

«В этой тихоне Аннабелле есть что-то колдовское», — подумал Терри. Ее мелодичный смех был звонким, как колокольчик, огромные глаза переполняло веселье, когда она слушала его фальшивое пение. Посмотрев на нее во время проповеди, он уже не смог отвести глаз, попав в притяжение ее обаяния. В Аннабелле действительно скрывалось нечто большее, чем казалось на первый взгляд.

«До чего я дошла! Я смеялась в церкви», — подумала Аннабелла, поражаясь самой себе. А потом, когда Терри так смотрел на нее… что же произошло? С ней творилось что-то странное, ее бросало то в жар, то в холод. Боже, какой властью над ней обладал этот мужчина!

— Давайте помолимся, — торжественно произнес пастор Петерсон.

Склонив голову, Аннабелла не слышала слов молитвы и думала, почему ее жизнь так круто изменилась с появлением в их городке Терри Расселла.

Аннабелла плохо помнила окончание службы, как будто невидимая рука нажала на выключатель и обострила все ее чувства и ощущения.