Недалеко от Земли - Караваев Роман - Страница 50

• Предыдущая
• 50/96
• Следующая

– Добрый день, Джерри! – улыбка Леконт была не менее ослепительна, и смышленый психоаналитик сразу понял, что его демонстрация не достигла результата. – С чем пожаловали?

– Единственно с мыслью увидеть вас, – галантно поклонился Слоун.

– Так уж? – на лице Патрисии отразилось сомнение.

– И с ма-а-аленькой просьбой, – поспешил исправиться Джерри.

– Вот это более похоже на инспектора из Берна, – смягчилась Леконт. – Слушаю.

– Мне хотелось бы взглянуть на медицинские карты испытателей.

– Вы хотите увидеть что-либо новое? – удивилась Патрисия.

– Нет, но вдруг замечу нечто необычное, – психоаналитик приблизился к столу. – К тому же новое – это забытое старое.

– Хорошо забытое, – поправила его богиня от медицины. – У вас не было столько времени.

– Да, конечно, – Слоун почти смутился. – И тем не менее… Хочу проанализировать по нескольким параметрам состояние испытателей до полетов и после.

– Тогда вы не там ищете, – мадмуазель Леконт пожала плечами. – Кондиции пилотов отслеживали биологи из группы доктора Терехова. Впрочем, я могу скопировать вам свою информацию, только, боюсь, она мало, чем поможет.

– Окажите любезность, – Джерри теперь воплощал саму вежливость. – А я уж потом разберусь, что мне подходит, а что – нет.

Через пару минут он уже покинул медицинский отсек, унося в кармане куртки мини-диск с картами испытателей, и пошел прямиком к своей следующей цели – территории русского естествоиспытателя.

Слоун не успел даже прикоснуться к звонку, а дверь уже скользнула в сторону. «Туда ли я попал?» – заколебался психоаналитик, но тут же увидел в открывшемся проеме худощавого человека в белом халате, стоящего спиной к нему у стеллажа с книгами. Человек, не оборачиваясь, посмотрел его. Не окинул взглядом, потому что голова его была повернута в другую сторону, а именно посмотрел. Слоун еще пока доверял своим ощущениям, и они его не обманывали. Казалось, незнакомец увиделвсё. Начиная от момента зарождения Джерри в утробе матери и заканчивая его последними шагами. Все его мысли, поступки, тайные желания и движущие мотивы. Работу сердца, легких, печени, желудка, мышц и суставов, цепочки ДНК и глубинные связи, незримо властвующие в организме. Прошлое, настоящее и даже будущее существа, зовущегося Джерри Слоуном. Всю его суть и, вероятно, душу.

– Туда, – ответил он, обращая лицо к психоаналитику. – Входите, Джерри.

– Доктор Терехов?

– К вашим услугам.

– Простите, я хотел…

– …получить сведения об испытателях, – закончил за него биолог. – Зачем они вам? Вы, как и большинство людей, пытаетесь разобраться в следствиях, а не в причине. Все ваши поиски страхов, обид, вожделений и других истоков, могущих служить поводом для потери стабильности психики – лишь самая верхушка айсберга, поверхность океана, глубины которого вам неведомы.

– Где же истина? – тихо спросил Слоун.

– Истина заключается в том, что самый страшный враг человека – он сам. Бороться нужно только с самим собой, так как мы имеем дело с тривиальным раздвоением сознания. Изначально враг был только внутри разума, воплощенный страхом перед неведомым, а потом человек вынес его вовне и постарался персонифицировать. Менялись времена, менялись враги. Сейчас, например, мы придумываем злобных инопланетян, и сами же ужасаемся тому, что может произойти. Порабощение Земли! А ведь порабощение – термин чисто человеческий. Мы распространяем свой оголтелый и ущербный выдуманный мир на всю остальную Вселенную.

Да нет в ней агрессоров. Нет! Кроме нас самих. Как дети, сочиняем себе врага, которого надо побеждать. Выдуманное добро борется с выдуманным злом! Собственно, мы и есть дети, еще не доросшие до нормального взрослого симбиоза с Мирозданием.

Так что, коллега, побеждать надо только самого себя. И проявлять агрессию, если это можно так назвать, только по отношению к самому себе. И учиться у победителя, то есть у самого себя науке побеждать, если хватит сообразительности. И совершенствовать ее.

Вообще, внешнего врага придумал изощренный разум того, кто первым захотел использовать остальных, чей внутренний мир еще не дорос до абстрактных понятий, для удовлетворения каких-то своих потребностей. В пище. В удовольствии. Во власти…

В нынешнюю эпоху развитых СМИ воздействие на сознание в этом смысле стало еще более агрессивным и негативным. Подменяются понятия. Честь – на умение устроить свою жизнь, любовь – на секс, чувственные утехи плоти, добро – на зло. Выстраиваются целые системы умозаключений, объясняющие, что существование добра без зла просто невозможно. Что для одного – зло, для другого – добро. Чушь собачья! Но глубоко проникающая в незащищенный разум. Вам ли этого не знать!

И отягощается все это генным механизмом, сохраняющим информацию предыдущих поколений с уже отравленным, искаженным мировоззрением… Цепная реакция, которая рано или поздно приведет к взрыву.

А чтобы этого не случилось, на отдельных представителей рода человеческого с еще незамутненным сознанием иногда сходит Благодать в виде всеобъемлющей информации о том, как все есть на самом деле. И появляются Учителя и Пророки. И говорят пламенные слова, пытаясь выразить то, что дано им в ощущениях. Но и эти слова истолковываются учениками и последователями превратно. В меру своего собственного понимания и амбиций. И круг замыкается. Но приходит время и…

Бородин-Ли-Тараоки: Есть надежда?

Терехов: Не так уж он и плох…

Джерри лениво свесил ноги с верхнего яруса и зевнул. Странные сны посещают его в последнее время. Он все-таки соскочил с койки и лениво потащился в санузел, по пути машинально запуская пальцы в карман висевшей на стуле куртки. Диск был на месте.

И тут Джерри будто морозной волной окатило.

– Привет честн ой компании! – Кобыш проявился в центре собственной каюты в аккурат между Дориным и Седых, скорее всего, только что сюда вошедшими.

– О! – расплылся в улыбке Тернер. – С подбытием. Как раз к ужину.

– Как там, на Земле? – Хромов с любопытством уставился на командира. – Что новенького?

– Ну, прежде всего, обрадую, – сказал Кобыш, стягивая куртку. – Я нашел нам убежище.

– Замечательно, – Седых забрал у него куртку и зашвырнул ее на верхнюю койку, – но предполагает что-то еще.

– Да, – подтвердил полковник, – и огорчу. Нас похоронили.

– Шутишь? – Дорин всерьез изумился. На лицах остальных тоже возникло глубоко озадаченное выражение. – Каким образом?

– Челнок взорвался. Мы стали жертвой несчастного случая при возвращении домой.

– Все? – уточнил Хромов.

– Вся команда, – Кобыш кивнул. – Естественно, кроме Клеменса и Тараоки.

– Нельзя ли поподробнее? – осторожно спросил Тернер.

– Можно, – полковник присел на стул и стал рассказывать. Он постарался не упустить ничего из своего более чем пятичасового пребывания на Земле. Когда он закончил, в каюте царила мертвая тишина.

– Однако! – Седых зашевелился первым. – Похоже, нас таки достали? Кто?

– Если б знать, – Дмитрий развел руками. – Челнок наш, и, стало быть, кто-то из наших постарался. Короче, парни, я думаю, придется обращаться за консультацией.

– К группе Ли? – Дорин не спрашивал, а, скорее, уточнял.

– Мысли читаешь?

– Стараюсь, – израильтянин с деланной скромностью потупился. – Иногда даже получается…

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Кобыш. – Чем это вы тут занимались, пока меня не было? Не томите. Теперь ваш черед.

Выяснилось, что у каждого из пилотов есть, чем похвастаться. Правда, способности эти проявлялись спонтанно, только в момент экстремума, совсем как у полковника при его встрече с алчущими поживы наркоманами. Так, у Тернера, сверзившегося с верхней койки, случайно ногой зацепился, непонятно за что, с кем не бывает, прорезалась вдруг способность к левитации. Он воспарил над полом, не долетев до него каких-нибудь сантиметров двадцать. Все последующие попытки повторить сие уникальное достижение к успеху не привели. Так что синяки и шишки есть.

• Предыдущая
• 50/96
• Следующая