Убийство на Потомаке - Трумэн Маргарет Мэри - Страница 24

• Предыдущая
• 24/62
• Следующая

— Да, я очень злюсь.

— Хорошо, — сказал Саул, — ты можешь этим гневом пропитать ту сцену, которую хочешь сыграть?

— Думаю, что смогу.

Саул вскочил и подошел к сцене.

— Сюзен, кажется, ты наконец осознала то, о чем я не перестаю говорить все эти месяцы. Твой гнев внутритебя. Ты испытываешь любовь, сочувствие, замешательство. Но все это не имеет смысла, пока хранится в тебе самой. Ты хочешь играть, войти в образ, созданный воображением безумного писателя, приютившегося в убогой каморке на чердаке. Он писал о рассерженном человеке. Что вызвало его гнев? Политика, жена, проблема голода в мире, грубость официантки? Может быть, родители? А сможешь ты перенести свой гнев, свое раздражение, которые, я не сомневаюсь, обращены на твоих богатых и властных родителей, в состоянии ли ты выразить это через создаваемый тобой образ?

— Я хочу показать сцену из «Стеклянного зверинца», — только и ответила Сюзен.

— Великолепно, — сказал Саул, продолжая обращаться ко всем присутствующим. Призываю вас со всем вниманием следить за игрой мисс Тирни, прибывшей к нам из столицы, ее переполняют ненависть и отвращение к тому привилегированному образу жизни, который она вела, и к тем, кто его для нее создал. Какое счастье для нас созерцать эту метаморфозу: превращение девушки из богатой семьи в беспризорное существо. С нетерпением жду этого момента.

Сюзен срывающимся голосом начала сцену. Саул и другие студенты не проронили ни слова. Часть из них сочувственно переглядывались, некоторые злорадствовали. Когда она закончила, несколько человек захлопали. Саул не был в их числе. Он медленно взошел на сцену и остановился рядом с Сюзен, снисходительно улыбаясь.

— Ты их ненавидишь, ведь так? — тихо спросил он.

Она ответила ему удивленным взглядом.

— Ты ненавидишь своих родителей. Если бы тебе удалось вложить еще больше этого чувства в свою игру, ты смогла бы действительно стать актрисой.

В этот момент все чувства, которые ей удавалось пока сдерживать, прорвались наружу неудержимым потоком слез. Она обхватила себя руками.

Саул обнял ее за плечи и притянул к себе.

— Разбейтесь на пары и репетируйте до моего прихода, — сказал он своему помощнику. Не отпуская Сюзен, он спустился с ней со сцены. Они вместе вышли из комнаты и прошли в его кабинет, там он закрыл дверь, сел на маленький кожаный диванчик и похлопал по нему рукой, приглашая Сюзен сесть рядом.

— Садись.

Она покорно опустилась рядом с ним. Артур обнял ее снова.

— Знаю, ты считаешь, что я жесток с тобой, — голос его на этот раз звучал мягче, — но я должен это делать, если хочу, чтобы ты осознала свои возможности актрисы. Я хочу, чтобы ты сердилась, чтобы плакала.

Ее рыдания сменились отдельными всхлипываниями, глаза покраснели от слез, по щеке покатилась одинокая слезинка.

— В прошлый раз я уже говорил тебе, что мне необходимо демонстрировать свою власть. Кроме того, мне не хочется, чтобы они говорили, будто я проявляю снисхождение к одной из своих лучших учениц, которая однажды засияет звездой, если будет продолжать работать вместе со мной. Будет меня слушать и верить мне.

— Ты постоянно говоришь об этом, Артур, — промолвила Сюзен, глядя ему в лицо беспомощно, с мольбой в глазах, — а потом бываешь так жесток.

— А ты такая талантливая, но ленивая, а еще очень красивая. Верь мне, Сюзен, я знаю, как помочь тебе раскрыться.

Он встал, запер дверь и стал расстегивать на себе рубашку.

Сюзен не вернулась на сцену, где остальные студенты продолжали показывать, на что способны. Она пошла по Бродвею по направлению к центру, у одной из витрин остановилась: ей понравились туфли. Сюзен их тут же приобрела и небрежно забросила покупку в полотняную сумку, после чего продолжила свой путь. В кафе она купила салат и, захватив его с собой, отправилась в недавно реконструированный Брайан-парк, там она позавтракала принесенным салатом и взглянула на часы: было ровно 13.30. Время еще оставалось.

Она прошла по парку до высокого административного здания, перед фасадом которого были высажены цветы, а низкая мраморная стенка служила ограждением, на ней расположились люди, греющиеся в лучах солнца. Сюзен остановилась на углу и стала ждать. Вскоре во дворик учреждения вошел молодой худощавый латиноамериканец, в руках у него был большой пакет, упакованный в оберточную бумагу и перевязанный веревкой. Он присел на каменный парапет. На секунду их глаза встретились. Он подождал несколько секунд, затем поднялся и ушел, оставив пакет у края цветника.

Сюзен подошла к тому месту, где сидел молодой человек, и огляделась. Никто не обращал на нее внимания. Она положила пакет в сумку и застегнула молнию.

Через час она летела обратным рейсом в Вашингтон, перед ней под сиденье была втиснута полотняная сумка.

Когда Смит подъехал к дому со стороны посыпанного гравием двора, Тони Буффолино уже ждал его. Он сменил свою роскошную форму яхтсмена, в которой красовался в субботу, на черные слаксы, толстый вязаный свитер оливкового цвета, словно позаимствованный у командира подводной лодки, и черный берет, как у десантника.

— Рад, что тебе удалось вырваться, Мак.

— Куда мы отравляемся в рейд, командир?

— Когда меня нанимают, чтобы обеспечивать безопасность, я хочу соответствующе выглядеть, это придает клиенту уверенности в своей защищенности.

— Хороший день для речной прогулки.

Буффолино и Смит обогнули дом и по длинной деревянной, в несколько маршей, лестнице спустились к пристани Тирни, где на воде покачивалась вся маленькая флотилия: яхта «Мэрилин», катер «Акваспорт», рыбачья лодка и гоночное судно класса «Сигаретт» с выкрашенным в красный и белый цвета изящным корпусом.

— Мы берем яхту? — улыбнулся Смит.

— Думаешь, мне с ней не справиться? — испытующе посмотрел на него Буффолино.

— Просто пошутил, Тони. Кроме того, ты без надлежащей формы. Так на чем же мы все-таки поплывем?

— На «Акваспорт». — Буффолино указал на катер с натянутым над ним тентом.

— Какая шикарная, — показал Смит на «Сигаретт».

— Просто красавица, — восхищенно покачал головой Буффолино. — По максимуму дает все 100.

— «Акваспорт» тоже подойдет.

— Занимаешься фотографией? — спросил Тони, увидев маленький фотоаппарат, висевший на шнурке на шее у Смита.

Смит хотел пошутить, но воздержался.

— Решил, что смогу сделать несколько неплохих кадров. — Он поднял фотоаппарат к глазам. — Разрешите вас запечатлеть, капитан?

— Пожалуйста, — расплылся в довольной улыбке Тони. Он направился к «Акваспорт», но Смит предложил ему в качестве фона «Сигаретт». — Она больше соответствует твоему виду «солдата Фортуны», — пояснил он.

— Может, я скорее выгляжу как после распродажи в магазине армейского обмундирования? — Буффолино позировал, и Смит сделал три снимка. Они сели в катер, и Тони завел один из двух подвесных моторов, прикрепленных к транцу. Он аккуратно уложил в лодке швартовы и вывел катер на середину реки. Смит стоял рядом у приборной доски. Он был рад, что согласился поехать с Тони. Последние несколько дней он не столько был занят, сколько старался себя в этом убедить. И теперь ему было приятно сознавать, что он на время расстался с тягостными мыслями, отошел от повседневной рутины своих занятий в университете, проверок работ дома и всего того, что ассоциировалось с прозой каждого дня.

— Хорош, а? — улыбнулся Буффолино, заметив настроение Смита.

— Слабо сказано, — ответил Мак. — По твоему виду заметно, что тебе по душе твоя работа.

— Еще как, вот только Алисия недовольна. Тирни захотел, чтобы я переехал к нему в дом, я так и сделал. А она считает, что я где-то шляюсь; мне кажется, все женщины думают одинаково. Но ведь она должна меня лучше знать, верно?

— Конечно, Тони.

— Хочешь попробовать повести? — спросил Буффолино, прибавив скорость.

• Предыдущая
• 24/62
• Следующая