Северная война (СИ) - Сахаров Василий Иванович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/77
• Следующая

  Вот такие вот дела. Потери у меня серьезные. Почти четыреста человек можно вычеркнуть из боевых списков и, хотя из Новгорода прибыла полная сотня воинов, дружина уменьшилась до тысячи трехсот бойцов. Из этого числа три сотни воинов по-прежнему необходимо держать в Рароге, потому что нам всегда надо опасаться датчан, да и без них врагов хватает. Тут тебе и англы с франками, которые могут решиться на большой морской поход в Венедское море и одиночки из норгов, коим начхать на веру, но не небезразлично чужое богатство, и германцы. Ну, а раз так, то в следующий рейд людей со мной пойдет меньше.

  Кстати, о моих дальнейших планах. Громобой, к которому примкнули уцелевшие в боях перебежчики-лужичане, от нас откололся и Идар ушел. Поэтому против германцев сможет действовать только моя дружина, да ватаги вольных зеландских вожаков, которые воевали сами по себе. Что у вольных на уме, мне неизвестно. Официально они подчиняются Мстиславу, а на деле, пока не объявят сбор всех варяжских дружин в Дубине или на Руяне, зеландские владетели делают что хотят. Ну, а чего они желают совершенно понятно, пограбить католиков и не ввязаться в серьезную битву. Так что рассчитывать можно лишь на себя и Вартислава с коим мы решили встретиться через седьмицу, обменяться новостями и подумать над нашими дальнейшими действиями. Хотя кое-что уже прорисовывается, поскольку бодрич склоняется к тому, что необходимо вновь высадиться на германский берег, где-нибудь невдалеке от озера Зелентер-Зе, обойти католиков стороной и перекрыть тракт Гамбург-Любек, по которому к крестоносцам потекут новые обозы и подкрепления. Мне его план понравился и в принципе я был не против. Задумка стоящая, а значит, если нас не призовут на большую войну, то новому рейду по Верхней Саксонии быть...

  Вскоре без приключений моя эскадра прибыла в Рарог. Корабли и транспортные суда пришвартовались к причалам, и я построил личный состав под крепостными стенами. Объявил воинам благодарность и толкнул речь о том, что товарищи погибли не зря, и католики еще ответят за все свои темные дела и нападение на Венедию. Короче говоря, сказал то, что был должен, а затем велел Гавриле Довмонтову выдать дружине жалованье. Далее на ходу принял короткие доклады остававшихся на хозяйстве управленцев, понял из них, что все в порядке, посетил храм Яровита, которому принес благодарственную жертву в виде черного ягненка, и только после этого отправился домой, где меня ждала семья.

  Вечер прошел тепло и очень душевно. В кругу близких и дорогих мне людей я оттаял, привел себя в порядок и сбрил партизанскую бороду. Полюбовался на себя в зеркало и невольно усмехнулся, ибо шея, щеки, нос и лоб были темными от загара, а лишенный растительности подбородок сиял белизной. Ну, а потом была ночь любви с Нерейд, спокойный сон здорового человека, совесть которого чиста, и поздний подъем.

  - Вадим!

  Из сонного царства меня вырвал голос Нерейд. Она прошептала мое имя с каким-то неповторимым протяжным акцентом, который мне очень нравился, и я проснулся.

  Жена уже была одета и стояла рядом. В окно ее спальни проникали потоки солнечного света, и на миг я зажмурился, затем пару раз моргнул, сел и подумал, что сейчас, наверное, десятый час утра. Очень хотелось еще немного поспать или тупо поваляться на мягкой кровати, может быть до обеда, а то и до самого ужина. Но я отвечал не только за себя и знал, что за время моего отсутствия в Рароге накопилось много дел, которые требуют моего непосредственного вмешательства. Поэтому Вадим Сокол не мог поступать так, как ему заблагорассудится и, улыбнувшись любимой женщине, которая подарила мне двух детей, я сказал:

  - Все, я проснулся. Накрывай на стол, сейчас спущусь.

  Накинув на тело простую полотняную рубаху, я надел свободные мягкие штаны и натянул носки. Потом обулся в тяжелые армейские ботинки, перетянул пояс ремнем, прицепил к нему ножны и спустился вниз.

  В трапезной кроме меня и Нерейд больше никого не было. Дарья, скорее всего, находилась с детьми, командиры боевых отрядов вместе с воинами отдыхали после похода, кто с женами дома, а иные с гулящими девками в пригородных трактирах. Ну, а домочадцы занимались своими повседневными делами и поздний завтрак или ранний обед был только для двоих. Почти романтик. Вот только разговоры у нас с супругой были деловыми. Благо, она женщина умная и понимает, что все мое имущество это наследие тех, кого она родила. А ради деток, как известно, любая нормальная мать готова на все. По этой причине в Рароге от Нерейд тайн не было, и она прекрасно знала, сколько в казне серебра и золота, почем нынче товары и чего можно ожидать от Гаврилы Довмонтова и управленцев рангов помельче. Впрочем, хозяйственные вопросы мы задели только самым краешком, поскольку нынче жену занимали совсем другие вопросы.

  - Вадим, - сидящая рядом со мной Нерейд посмотрела в мои глаза и слегка нахмурилась, - у меня есть вопрос, на который нужен честный ответ.

  - Спрашивай.

  - Скажи, здесь, в Зеландии, мы в безопасности?

  - Да, - я ответил без колебаний. - На острове нас не достанут. Война идет на материке, а на острове будет тихо. Но если, вдруг, что-то и случится, то дружина сможет удержать город.

  - Это сейчас, а что будет через год или два?

  - Думаешь, что крестоносцы уничтожат материковых венедов?

  - Люди говорят, что католиков слишком много. Они повсюду и за ними вся Европа, а венедов мало.

  - И кто эти люди, которые так думают?

  - Приказчики из фактории ладожан и шведские купцы, которые к нам недавно на торг приезжали.

  - Они правы в том, что силы у крестоносцев много, но они недооценивают венедов. Несколько лет назад нас могли бы растоптать, а сейчас сделать это будет очень непросто.

  - Но так может случиться?

  Я помедлил и кивнул:

  - Да.

  - Значит, после того как материк окажется под католиками, они начнут наступление на Руян и Зеландию?

  'Надо же, - подумал я, - Нерейд уже начинает разбираться в политике и стратегии. Хотя, что в этом удивительного? Половина населения в городе дружинники или члены их семей и все мое хозяйство, так или иначе, работает в интересах дружины, а значит волей-неволей, любой житель Рарога соприкасается с военными вопросами'.

  - Это так, - отправляя в рот, намазанный коровьим маслом хлеб, согласился я с женщиной. - Если материковых венедов перебьют, то рано или поздно католики возьмутся за острова. Пока они это сделать не могут, разве только выслать против нас эскадры франков и англов, да датчан натравят. Но наш флот больше и мы потопим любого врага. Правда, со временем крестоносцы могут построить в Венедском море свой флот, и тогда нам придется туго. Но ты не переживай, в таком случае мы уплывем отсюда далеко-далеко, в земли, про которые в Европе никто пока не знает.

  - В те самые дальние страны, откуда Будимир Виславит привез желтое зерно?

  - Да.

  Лицо жены вновь просветлело, морщинка на лбу разгладилась и она улыбнулась. После чего встала, положила мне в тарелку пару кусков копченого мяса и сказала:

  - Знаешь, когда я послушала торговцев, то сама стала думать над тем, где бы мы могли спрятаться.

  - И как успехи? Что-то надумала?

  - Кое-что...

  Нерейд хитренько усмехнулась, а я отодвинул тарелку, левой рукой обхватил ее за талию, притянул к себе, усадил жену на колени и потребовал:

  - А ну-ка рассказывай, что там у тебя в голове творится.

  - Ну, я пообщалась с мореходами и купцами. Потом взяла карты, которые в твоем кабинете на столе лежат, и мы вместе с Дашей сошлись на том, что лучше всего плыть в Студеное море, куда наш торговый караван в прошлом году ходил. Там на реке Кемь обитают мирные лесовики, которые поклоняются своим родовым богам. Христианских священников в тех краях нет, и власти серьезной тоже, а значит, мы могли бы там осесть, построить крепость и жить.

  - Места на севере, конечно, привольные, милая, - отпуская жену, сказал я. - Но если нас разобьют, то нам даже на берегах Студеного моря не спрятаться, ибо достанут. Так что если и бежать, то за океан, но я уверен, что мы удержимся.

• Предыдущая
• 33/77
• Следующая