Северная война (СИ) - Сахаров Василий Иванович - Страница 32

• Предыдущая
• 32/77
• Следующая

  - Ха-а! - меч Зальха на выдохе врубился в голову языческого лучника, колчан которого был пуст.

  После этого рыцарь стал выискивать новую жертву, но снова в бой вступили вражеские метатели огня. В рыцарей полетело несколько глиняных бутылок, и вновь некоторые из них загорелись. При этом пострадали и венеды, на которых попали огненные капли, но основной своей цели противник достиг. Германская кавалерия опять замялась и одним рывком, бросая на поле боя своих мертвецов, славяне добежали до лесной опушки и их строй, который казался несокрушимым монолитом, распался и растекся под деревьями. Английские лучники провожали противника стрелами, и немало язычников погибло или было ранено. Ну, а Зальх криками и угрозами взбодрил своих замешкавшихся всадников, и опять повел их в атаку. Он надеялся зарубить еще хотя нескольких врагов, но из-за ближайшего дерева вынырнула тень, косматый дикарь, тело коего было облачено в костюм из веток, и он кинул в рыцаря дубину.

  Удар в грудь! Полет, который показался Седрику очень долгим, а затем темнота.

  'Неужели пришла смерть?' - подумал Зальх, и его сознание померкло...

  Очнулся рыцарь в полдень. Страшно болела голова, а веки глаз никак не желали открываться. Он застонал, и тут же в его пересохшие губы уперлась деревянная плошка с водой, которая пахла травами. Седрик открыл рот и напился, после чего ему стало гораздо легче. Рыцарь еще раз попробовал открыть глаза, и это у него получилось. Он смог оглядеться и обнаружил, что находится в просторной полутемной палатке и лежит на довольно таки мягком топчане. Помимо него справа и слева от Зальха на таких же лежаках находилось еще несколько воинов, явно не простолюдины, а над ним склонился Танкред Фельбен.

  - Где я? - прохрипел рыцарь.

  - В палатке лекаря Гонзо Леонского, личного целителя герцога Генриха.

  - Долго я провалялся без памяти?

  - Остаток ночи и половину дня.

  - Что венеды?

  - Оторвались. Они ушли в лес и варваров не догнали. За ними бросились в погоню, но в дебрях наших воинов ждала засада.

  - Потери в войске большие?

  - Очень. Герцог в гневе и я лично слышал, что он говорил, будто мы потеряли две тысячи только убитыми, а помимо того богомерзкие исчадия ада венеды уничтожили половину обоза, а сами оставили на поле боя меньше двухсот мертвецов.

  - Хр-р-р! - прорычал Зальх, и его ладони сжались в кулаки.

  От этого движения в глазах вновь потемнело, и Танкред придержал его за плечи:

  - Лежите. Лекарь сказал, что вам нужен покой и сон.

  Седрик постарался успокоиться и задал оруженосцу новый вопрос:

  - Что со мной?

  - Вы сильно ударились головой, и у вас треснуло два ребра. Завтра, наверное, уже сможете встать на ноги, а через пять-шесть дней вновь будете командовать отрядом. Так говорит мастер Гонзо.

  - А Уттенхайм что? Он мертв?

  - Нет. У сотника арбалетным болтом разбита коленная чашечка и он, подобно вам, сильно приложился головой об землю. Поэтому его вместе с другими тяжелоранеными отправят в Гамбург.

  - Ясно.

  Голова рыцаря словно налилась свинцом, видимо, сказывалось действие питья, и вновь он стал проваливаться в забытье. Оруженосец еще что-то говорил, про награду от герцога Генриха и славу среди воинов. Однако Седрик его уже не слушал. Он засыпал и понимал, что ему необходимо восстановить силы, ибо военная кампания, которая войдет во все европейские анналы как Первая Северная Война, только начинается. Ну, а раз так, то для него, рыцаря Седрика фон Зальха, все еще впереди.

  Последние дни пребывания нашего войска на вражеской земле были очень тяжелыми. Разозленные крестоносцы из армии Генриха Льва не желали нас отпускать. Они жаждали отмщения, и германские военачальники кинули вслед за нами все свои свободные силы. Легкая кавалерия и егеря, пехота и сбродные ватаги из бывших разбойников, отряды священнослужителей и английские добровольцы, а помимо них тамплиеры. Не менее девяти тысяч вражеских вояк пытались нас окружить и уничтожить. Однако хрен им! Местность мы знали не хуже проводников из местных жителей, которые вовремя сбежали от венедов и варягов в Гамбург и Бремен, а теперь вели крестоносцев. Поэтому наше войско раз за разом ускользало от католиков, уничтожало заслоны германцев и на исходе четвертого дня вышло к проливу Фемарнзунд.

  Дальше отступать было некуда, море, а за проливом остров Фемарн, и если бы мы не имели флота, то нас, в конце концов, прижали бы к берегу и просто закидали бы трупами. Но корабли были, и они нас ждали, а потому мы спокойно и без суеты погрузили на суда лошадей, затем раненых и пехоту, встретили наступающих рыцарей пороховыми бомбами и последними огненными гранатами, которые внесли в ряды противника панику, и отправились по домам. Вартислав пошел к себе, Идар направился в Дубин, где собирались основные силы венедов, ну а я, совершенно естественно, двинулся в Рарог.

  Позади оставался вражеский берег, на котором стояли толпы размахивающих руками и потрясающих оружием католиков. Слева маячил безлюдный остров Фемарн, который мы огибали с востока, а впереди находился дом. Корабли шли ходко, а я сидел под мачтой, и настроение у меня было хуже некуда. Все тело было покрыто многочисленными ссадинами и ушибами. Нервное напряжение не давало спокойно смотреть на мирное море и мне хотелось рвать и метать. Затем накатила апатия, и подумалось, что хорошо бы плюнуть на все, забиться куда-нибудь в горы или глухие леса, где люди не слышали о войне и знать не знают о проблемах большого мира, и спокойно отдохнуть.

  Впрочем, вскоре хандра прошла, я успокоился и стал прокручивать в голове события последних дней. Вспомнил ночную битву с крестоносцами, наше отступление к морю, бег по лесам и битвы в непролазных чащобах, которые некогда принадлежали славянскому племени вагров, а теперь считаются графством Гольштейнским. Одно событие сменялось другим, и в целом рейдом по Шлезвиг-Гольштейну и Верхней Саксонии я был доволен, поскольку нам сопутствовал успех. Всеми нашими отрядами было уничтожено более сотни вражеских деревень и около тридцати замков. Было уничтожено войско графа Сигурда Плитерсдорфа, перебито не менее тысячи вражеских солдат из мелких патрулей и посыльных групп, подожжен Гамбург, уничтожены запасы продовольствия, которые католики собирали со всей Европы, и совершен удачный налет на армию герцога Генриха Льва. После всего этого крестоносцам придется задержаться, снова собраться в кучу, похоронить своих мертвецов и отвлечь часть сил на патрулирование прибрежной зоны. Помимо этого католики будут ждать новых нападений, ведь Громобой, который отделился от нашего войска сразу после налета на германцев, по-прежнему крутится неподалеку. Так что, как ни посмотри, мы свое дело сделали.

  Однако неприятный осадок все же имелся. Слишком тяжелыми противниками оказались католики и очень уж велики, на мой взгляд, были наши потери. Дружина Громобоя лишилась трети бойцов. Вартислав возвращался в свой город только с половиной отряда. Идар недосчитался четверти варягов. Ну, а что касательно моего войска, дружины Рарога, то цифры потерь я знал досконально. Черные клобуки минус пятьдесят три убитых и сорок пять тяжелораненых. Сотня Ивана Ростиславича Берладника девятнадцать и двадцать два, соответственно. Пехота из киевлян, варягов и пруссов, сто девять и девяносто три. От лесовиков Калеви Лайне, которые храбро прикрывали наше отступление, семнадцать и пять. Да вароги, которые очень хорошо показали себя в большой битве, недосчитались пятнадцати человек - все убиты и ни одного тяжелораненого, потому что юные воины, получив серьезное ранение, не отступали, а выбивались из общего строя и, не желая быть обузой своим товарищам, сами бросались на крестоносцев. Они шли на смерть с улыбкой и взывали к Яровиту, которого считали своим богом. Эти юноши погибали как герои и я более чем уверен, что они попадут в славянский рай - прекрасный Ирий, ибо каждый из них умирал за наш народ.

• Предыдущая
• 32/77
• Следующая