Выбери любимый жанр

Ультиматум губернатору Петербурга - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 3

Изменить размер шрифта:

— Коньяку не желаете, Николай… э-э-э… Степанович? — спросил он хрипло. Коля вовсе не собирался пить, но интуиция криминального репортера подсказала — надо. Он оказался прав. Через несколько минут захмелевший банкир выкатил дополнительную (многое Коля и сам понял) информацию. Берут за горло, бляди, сказал он. А? Ты понял, Николай? Звонят от имени губернатора и требуют бабки…

— Как? — спросил Коля ошеломленно.

— Как-как? Каком кверху! Под честное слово, на неопределенный срок, без процентов… А? Ты понял? Бляди! При Собчаке всякое бывало, но такого блядства не было… Давай еще по сотке.

— Давай, — легко согласился Повзло. — А что там случилось-то?

— Хер его знает, — ответил банкир. Он жадно хватил коньяку и выдохнул воздух. — ЧП какое-то…

— А что за ЧП?

— Коля, — сказал банкир, — не будь дитем. Я тебе таких ЧП напридумываю с десяток… Это кидок, Коля, кидок. Под руководством губернатора.

На следующий день банкир позвонил и предложил забыть о происшедшем: недоразумение, мол, Николай Степанович. Ага, согласился Повзло, недоразумение.

Но за прошедший после того интервью месяц много еще мелких и крупных недоразумений произошло. Самое любопытное заключалось в том, что синхронно с банковским эпизодом отмечалась серьезная суета в ФСБ.

Тогда Николай Повзло эти события между собой не увязал. Хотя… что-то в сознании засело. Недоразумение. И только потом, после появления Валентина, после его намеков, стала, наконец-то, прорисовываться картинка. Она состояла из фрагментов, неясностей, разночтений. Но роль ГБ и губернатора уже обозначалась зловеще и страшно… Недоразумение.

— Вы что, меня не слушаете, Повзло? — сказал Рощин. Он глядел на Колю, прищурив усталые глаза, окруженные сеточкой красных прожилок.

— Почему же? Слушаю.

— Какую же все-таки информацию вам должен был передать тот человек в телефонной будке?

Интересно, думал Коля, что вы со мной сделаете? Что же вы сделаете, когда выкачаете все? Шум вам не нужен… значит — несчастный случай? Да, скорее всего — несчастный случай.

ДТП, падение с высоты, поражение током… Убийство журналиста всегда чревато так называемым большим общественным резонансом. Хотя и на это уже всем наплевать. Был Холодов… был Влад Листьев… теперь — Старухина. А следующий? Следующий — я, Николай Повзло.

— Зачем же вам, Сергей Владимирович, эта информация? Только для того, чтобы понять, как много я раскопал? С кем успел поделиться? Так?… Так-так. А если я успел руководство Агентства ввести в курс дела? Неужели все Агентство будете зачищать? Я понимаю, пять лимонов зеленью — большие деньги. Ради этого на многое можно пойти…

Без стука в кабинет вошел один из тех волкодавов, что доставили Повзло в Большой Дом. Он молча положил изъятую у Николая кассету. Коротко бросил, обращаясь к Рощину:

— Проверили, Сергей Владимирович. Чистая.

— Спасибо, Саша, — отозвался Рощин. — Продолжайте, Николай Степанович. Я вас слушаю.

— Чего там, — махнул рукой Коля. — Вам казалось: вы спланировали блестящую операцию. Подобрали толковых исполнителей. Губернатора в долю взяли. Или вы его развели как лоха? А? Развели, а бабки раздербанили между собой. Все концы в воду, исполнители мертвы. Дело раскрыто, готовься орден получать. А бабки в кармане. Могучая схема — самому организовать, самому и раскрыть. А вот не все у вас вышло без сучка… Появился какой-то журналисток и всю обедню испортил. Опять приходится грех на душу брать… Ну да чего уж. Одним больше, одним меньше. Если уж вы и Старухину…

— Постойте, Повзло, — резко оборвал его Рощин. — Что вы несете?

— Ладно вам прикидываться. Передо мной не надо. Я, конечно, не все знаю. Но многое. Я тоже не всю картину сразу ухватил. И если бы не Валентин, никогда бы, наверное, не связал все факты в одно.

— Кто такой Валентин?

— Здорово. Просто здорово, господин чекист. Пришили человека, а имя узнать не удосужились.

Он, конечно, никакой не Валентин, но мне известен именно под этим псевдонимом.

— Стоп! — Рощин поднял руку. — Давайте по порядку.

Коля наконец-то закурил сигарету, которую уже несколько минут вертел в руках. Посмотрел на часы: двадцать три сорок. Через восемьдесят минут ребята начнут его искать. Ну и что это даст? Скорее всего ничего. То, что он находится здесь, знают только чекисты… Похоже, это конец. Жить осталось совсем недолго — столько, сколько будет длиться его рассказ. По порядку, говоришь? Ну что ж, давай по порядку… Только у нас с вами представления о порядке разные. У вас, господа палачи, порядок — это когда все думают одинаково, одеваются одинаково, на партсобраниях голосуют как один, книжки читают одинаковые… А тех, кто смеет думать по-другому, — в лагерь, в психушку. Или — еще проще — пулю в затылок… как Валентину. В центре города…

Коле стало тоскливо. Тоскливо, страшно и одиноко. Как они это сделают? А? Эта мысль возвращалась снова и снова. Глупо, но избавиться от нее не удавалось.

— Значит, говорите, по порядку? — сказал он. И снова замолчал. Молчал и Рощин, и волкодав на стуле у приставного столика. Только ветер все загонял и загонял снег в искалеченную телефонную будку, катил стреляную гильзу…

Коля поднял глаза на майора. Странно, но во взгляде чекиста не было ничего зловещего. Коле даже показалось, что он смотрит с сочувствием. Ага! Сейчас он смотрит сочувственно, а потом точно так же, сочувствуя, прикажет волкодавам напоить тебя водкой и сбросить с набережной в ледяную невскую воду. Недоразумение.

— Что же вы замолчали, Николай Степанович?

— Собираюсь с мыслями. Предсмертный монолог должен прозвучать достойно. Не так ли, майор?

Рощин не ответил. Где-то на Литейном прогрохотал трамвай, Коля вздрогнул. Окна его квартиры выходили на перекресток, трамваи грохотали и скрежетали там от души. Он всегда ненавидел этот скрежет. Но сейчас ненавистный звук показался почти милым, почти родным. Скоро всего этого не будет…

— Слушай, майор, по порядку. Как я на вас вышел? Долгая история… Но ничего, мне торопиться некуда. Расскажу. Все началось больше месяца назад. Агалатовские события помните?

— Помню, — хмуро сказал Рощин.

— Конечно, как вы их можете забыть? Кровушка долго помнится. Тем более что вы и своих не пощадили. Я ментов имею в виду… или вы их своими не считаете? Ну как же — вы аристократы. Так вот, Агалатово. Тогда, конечно, я ничего не знал. А потом был другой эпизод — на Котляковской. И опять кровь, опять убийство. И снова я ничего не просек. Ведь ваши все это под бытовой эпизод списали. Да и связи видимой вроде как и нет… А потом-то я узнал, что губернатор из банкиров наличку вытаскивает. А, майор? Такого блядства даже при Собчаке никто не припомнит… А потом позвонил мне один человек на работу, в Агентство. Он, собственно, хотел поговорить с Обнорским. Но Андрюхи, как на грех, не было…

Повзло снова замолчал. Он вспомнил этот звонок, вспомнил спокойный голос звонившего. В те дни в Агентство звонило множество людей, но вот со спокойными голосами — единицы. Некоторые заявляли, что они знают, кто убил Старухину. На вопрос — кто же? — давали конкретный ответ: коммунисты. Красно-коричневые. КГБ-ФСБ. Селезнев. Яковлев. Сионисты. Антисемиты. Яковлев, КГБ. Коммунисты. Сволочи!… Ну, спасибо за информацию.

А московские СМИ надрывались: Петербург — криминальная зона! Петербург — криминальная столица! Кудлатенький нижегородский демократ Борюсик со скорбно-самодовольным видом заявил: Чикаго, дескать, начала XX века… Эва!… Отметиться по поводу наступления красно-коричневых торопились все. Истерия нарастала, НТВ исходило ненавистью. Прилизанный, с набриолиненными волосами Женя Компотов даже свое знаменитое «э-э-э» между фразами произносил особенно значимо.

…Это было не смешно. Это было страшно. Это было из того же ряда, что и расстрел Белого дома в 93-м…

Скрипнул стул, и Николай вздрогнул, но это всего лишь переменил позу оперативник за приставным столиком.

— Человек хотел поговорить с Андреем, а подвернулся я. Судьба, значит, судьба. Вот как бывает. В общем, он предложил встретиться, поговорить на тему убийства Старухиной. Сказал, что располагает информацией… Это, конечно, ни о чем не говорит, но он привел одну подробность, о которой мало кто мог знать…

Перейти на страницу: