Выбери любимый жанр

Ультиматум губернатору Петербурга - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 2

Изменить размер шрифта:

Коля Повзло пытается подняться, его удерживают.

— Лежи, мудак! — кричит кто-то прямо в ухо. Оглушительный грохот выстрела прямо над головой. Стреляет, видимо, тот самый человек, что сбил Колю с ног. В кого, интересно?… Сыплется сверху разбитое стекло, светят прямо в лицо фары БМВ, сильная рука прижимает Повзло ко льду. И все внезапно смолкает: звуки выстрелов, рев автомобильного двигателя. Становится тихо. Звучат в тишине незнакомые голоса, страшные слова пробиваются в сознание: Готов. — А тот?… — Тоже готов. — Во блядь! Звони в управление… — Ага, там нас по головке погладят — три трупа…

Николай Повзло поднимает голову, сплевывает кровь из разбитой губы, видит на льду свой телефон и цилиндрическую желтенькую гильзу.

— Вставай, Повзло. Цел?

Это они про меня? Да, это про меня. Господи, как хорошо, что это про меня. А могло бы быть по-другому: Готов… — А тот?… — Тоже готов… А про меня: Цел.

Но все же стоит впереди ярко освещенная телефонная будка с мертвым человеком внутри. Весело болтается на шнуре телефонная трубка… лежит на поребрике простреленная голова, неживые руки крепко сжимают помповое ружье. Ветер треплет рыжеватые волосы, катит по льду пластиковые ружейные гильзы. Другое тело распласталось на проезжей части… Готов… А тот?… Тоже готов.

Резко тормозит рядом серая «волга», Николая быстро впихивают внутрь. Он оказывается зажат между двумя крепкими мужиками.

— Э-э… а мой телефон?

— Ну ты и мудак… радуйся, что жив остался. «Волга» рвет с места, ее заносит на льду, Коля в последний раз встречается глазами с мертвым человеком, лежащим на полу телефонной будки. Его начинает колотить.

«Волга» выскакивает к Фонтанке, стиснутой холодным гранитом. Над черной водой несутся мириады снежинок. Колю колотит крупная дрожь. Машина мчится в сторону Литейного, свет мигалки отражается на обледеневшей дороге.

— Куда мы едем? Молчание в ответ.

— Я журналист… Куда вы меня везете? Снова молчание. Дрожь, солоноватый вкус крови во рту и глупая мысль: за телефон Андрюха меня взгреет. «Волга», почти не сбрасывая скорость на поворотах, вылетает с Пестеля на Литейный. Шипованные шины рвут лед на асфальте.

— Оружие есть? — спрашивает один из мужчин, между которыми зажат Повзло. Голос звучит бесцветно и буднично. В первый момент Николай даже не понимает, что вопрос обращен к нему.

— Оружие есть, журналист?

— Вы что, охренели? Какое оружие? Его быстро, тактично и профессионально ощупывают. Находят портативный диктофон, без слов извлекают кассету.

— Вы убеждены, что ваши действия законны? — спрашивает Николай.

Он начинает злиться, предательская дрожь улеглась.

Машина тормозит у Большого Дома, и Николая Повзло быстро ведут внутрь. Никаких наручников, вывернутых рук… нет этого всего. Но и дергаться бесполезно… Сколько уже раз Николай бывал в этом здании? И на комитетских этажах, и на гувэдэшных. Вот только входил он сюда в ином качестве…

Когда Повзло и его конвой оказались внутри здания, волкодавы, кажется, несколько расслабились. А Коля — наоборот — напрягся.

Лестница, коридор, еще лестница, еще коридор.

— Ждите здесь, — сказал один из конвоиров и скрылся за дверью. Коля остался под присмотром второго — высокого мужчины в кожаной куртке. Хотелось курить… Он посмотрел на часы: двадцать три двадцать семь. Через девяносто три минуты он должен отзвониться в Агентство. Если звонка не будет — ребята начнут его искать. Вот только…

— Входите.

Повзло автоматически засек номер кабинета, в который его пригласили. Он перешагнул порог и оказался в довольно-таки безликом помещении, каких уже навидался до черта… Стол, сейф, телефоны, портрет Андропова, свет настольной лампы и среднего роста мужчина с усталым лицом. Коля попытался навскидку определить его звание и должность. По возрасту, вероятно, майор… возможно — подполковник…

— Садитесь, — сказал майор или подполковник. Коля опустился на стул, пощупал языком внутреннюю сторону губы, разбитой при падении. Кровь еще продолжала сочиться… Сейчас он представится, и я узнаю, кто…

— С какой целью вы хотели встретиться с Шалимовым?

— С кем, простите?

Комитетчик слегка поморщился и посмотрел Коле в глаза.

— С человеком в телефонной будке.

— Я ни с кем не пытался встретиться. Я шел по улице…

— Бросьте, Повзло. Ваш разговор по телефону записан.

…Значит, все-таки следили. Значит, все верно. Шаги за спиной. Похоже, это конец… отвоевался, инвестигейтор. Не обмануло предчувствие.

— Что вы молчите?

— Какой разговор? — переспросил Коля, понимая уже, что это глупо.

— Бросьте. Глупо же… Ваш разговор с человеком в телефонной будке. Хотите услышать запись?

…Похоже — конец. Странно только, что они привезли меня сюда, могли бы кончить прямо там. Хотя чего тут странного? Им нужно меня выпотрошить, выяснить, что конкретно я знаю и кому успел рассказать. Значит, я правильно их вычислил, правильно… Но кому от этого легче? Что ты можешь сделать в этой ситуации, когда все заодно: и губернатор и гэбисты? Пять миллионов баксов — большие деньги. За такую сумму убивают не задумываясь. Сколько уже трупов в этой истории? Сколько еще будет?

— Ну, хотите услышать запись? — повторил комитетчик.

Повзло закинул ногу на ногу, вытащил из кармана сигареты и посмотрел на комитетчика с явным вызовом:

— А вы, собственно, кто? Представляться в вашей конторе не обязательно?

Чекист одними губами усмехнулся:

— Моя фамилия Рощин. Зовут — Сергей Владимирович. Заместитель начальника следственной службы УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.

— Тоже не херово, — насмешливо протянул Коля… А поземка все мела, заметала снег в разбитые стекла телефонной будки, покрывала красную липкую лужу на полу. Сперва снежинки таяли в горячей луже, смешивались с ней, разжижали. Потом они перестали таять, окрашивались в красный цвет, потом в розовый, потом на полу будки образовался чистенький белый сугроб… Эксперт, хрустя разбитым стеклом под ногами, будет фотографировать с разных ракурсов и эту телефонную будку, и мертвое тело внутри.

— Тоже не херово, — тянет Коля насмешливо, но на душе уже тоскливо, муторно на душе, тошно. — А я Повзло Николай Степанович, сотрудник Агентства (Коля чему-то грустно улыбается) «Золотая пуля».

…На первый след Коля вышел случайно. Тогда он еще не знал, как далеко его уведет этот не особенно-то и значительный эпизод. Вечером 20 октября Повзло удалось договориться об интервью с директором одного довольно крупного питерского банка. В те нервные, напряженные кризисные дни банкиры давали интервью неохотно. А темочка была весьма нехилая. Материал мог получиться хороший, горячий… После обязательного кофе, во время которого директор и Повзло непринужденно болтали, а на самом деле прощупывали друг друга, и случился тот звонок. Телефон был явно для избранных, прямой. Звонок шел, минуя секретаршу. Банкир (незаконченное медицинское училище, две судимости в советское еще время, не очень бросающийся в глаза след выведенной наколки) совершенно по-светски извинился и снял трубку. Коля, разумеется, не мог слышать, что говорилось на другом конце провода, но и произнесенного банкиром было достаточно… Алло! А, здравствуйте Николай Ильич, рад, рад… взаимно… Да какое здоровье? Ты что, смеешься? Без снотворного и стакана водки и не заснуть… А, у тебя так же… понимаю, понимаю… А какие проблемы? Помочь родному городу?… Всегда! Как юный пионер. Ты только уточни — морально или… ха-ха, понял… Понял… Сам просит? Ну, коли сам, надо уважить… Сколько?… Ты что, шутишь?… Блядь, Коля, ты охуел?… Какое ЧП? Какое, к маме, ЧП? Ты пойми, даже до августа такую сумму я дать бы не смог без предваритель… Я понимаю. Я все понимаю… Но… Под какой процент? Какие гарантии?… Ну, Николай Ильич, это несерьезно… нет… Нет… Да пусть хоть Ельцин! Нет!… Я все понимаю… Нет, помню… Но денег под честное слово не дам… Все, удачи!

Банкир с силой бросил трубку на аппарат. Дернул узел галстука. Из-под маски респектабельного джентльмена проглянуло мурло прожженного барыги. Он был явно не в себе.

Перейти на страницу: