Дело о взбесившемся враче - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 33

• Предыдущая
• 33/44
• Следующая

Честно признаться, я не сильно расстроился тем обстоятельством, что Обнорский прохладно отнесся к моей информации. Иного я почему-то и не ожидал. Поошивавшись по Агентству и поизображав бурную деятельность, я решил сходить в гости к одному из выпускников «рокового» курса Первого меда — Гоче Начхебия. Жил он в центре, и кто-то у него явно был дома — перед выходом я позвонил ему, и трубку сняли. Разговаривать я не стал, а поспешил на улицу Некрасова.

— Кто там? — раздался из-за двери женский голос.

— Я из Агентства «Золотая пуля», вот мое удостоверение. — Я поднес к панорамному «глазку» свою ксиву.

— А чего вы хотите?

— Мне бы хотелось поговорить с Гочей Георгиевичем.

— Он умер, — после непродолжительного молчания ответил тот же голос.

— Как умер? — поразился я: в списке погибших в метро Начхебия не значился.

— Попал в аварию. — Дверь так и не открыли, но и прогонять не торопились, что обнадеживало.

— Может, вы все-таки откроете? — взмолился я. — Честное слово, я не грабитель и не террорист. Мне очень надо с вами поговорить.

За дверью воцарилось молчание, там явно раздумывали, и я решил выкинуть козырь.

— Кроме Гочи, в последнее время погибли пять его однокурсников.

После моих слов послышалось клацанье замков, и вскоре дверь открылась.

На меня смотрела женщина лет тридцати пяти с красными, видимо от слез, глазами.

Выйдя из квартиры Начхебия, я уселся на лавочку и закурил. Итак, в моем списке появилось еще три фамилии: у Гочи отказали тормоза, Сергей Нарышев умер от отравления, Наталья Ламитина попала под машину. Все это мне рассказала жена Гочи Лена. Ее муж погиб восемь дней назад, и на похороны пришли почти все бывшие в городе выпускники рокового курса. На поминках, как водится, вспомнили общих знакомых, ушедших из жизни. Ни у кого не возникло мысли о том, что их однокурсников кто-то методично убирает. Смерти происходили не в один месяц и вполне могли тянуть на случайность.

Я заглянул в свой список и выбрал следующую фамилию. Мне было необходимо поговорить с кем-то из однокурсников погибших, а не с их родственниками. Уже через пятнадцать минут я был у дома на улице Исполкомовской и звонил в дверь.

— Ну и кого там черт принес? — поинтересовались из-за двери. Голос был молодой (но не детский) и чертовски приятный.

— Кого может принести черт? — ответил я. — Конечно же, прелюбодея.

— А если я замужем? И муж дома?

— Мое сердце мне подсказывает, что дома вы одна, — безапелляционно заявил я.

Моя уверенность была основана на вполне конкретных фактах — в квартире были прописаны две женщины с одинаковыми фамилиями и с небольшой разницей в годах рождения (то есть, с большой долей вероятности, сестры). Это, впрочем, не означало, что в квартире не мог проживать мужчина.

— Раз сердце подсказывает, значит, так оно и есть, — рассмеялись за дверью. — А если вы маньяк?

— Нет, — после некоторой паузы заявил я. — Где вы видели маньяка, у которого есть сердце?

— К счастью, я вообще маньяков не видела, — ответила хозяйка, открывая дверь.

Моему взору предстала очень даже симпатичная женщина в коротеньком халатике. Я с удовольствием осмотрел сначала ноги, затем бедра, потом грудь и поднял глаза на лицо, обрамленное длинными каштановыми волосами. Да уж, никакого сравнения с моей последней, с позволения сказать, подружкой.

— Ну и как, — ничуть не смутившись, поинтересовалась хозяйка, — нравится?

— Очень, — честно ответил я.

— Ну тогда заходите, — позволила она и немного посторонилась.

Проходя в дверь, я невольно прижался к ней всем телом, и меня бросило в жар. Мне уже не хотелось проходить дальше… Или — если уж идти вместе с ней, то не отлипая. Со всеми вытекающими. О том, что мое желание написано у меня на лице, стало понятно сразу, как только я увидел глаза хозяйки: она с едва заметной улыбкой смотрела на меня. Кроме того, у меня возникла мысль, что она специально встала именно так, как стоит. Через несколько секунд хозяйка отстранилась и позволила мне пройти в квартиру. Закрыв дверь и повернувшись, она протянула руку:

— Вера. А как зовут прелюбодея?

— Максим. Можно просто — Макс.

— Ну пойдем, прелюбодей. — Вера пошла вперед, указывая дорогу. — Только ты сразу свыкнись с мыслью, что тебе придется сначала совратить невинную душу и довести ее до грехопадения.

И не скажу, что это будет легко.

Девушка нравилась мне все больше.

Правда, последние ее слова слегка охладили мой пыл. А то я уж было начал подумывать о том, что к основной части прелюбодейства мы можем перейти не отходя от кассы, вернее, от двери. И что это меня в последнее время тянет начинать в коридорах? Пришлось вспомнить о деле, в том числе и о том, что выпускницу «рокового» курса звали Лариса. А значит, меня встретила ее сестра. Опять родственник! Я же собирался поговорить с кем-то из выпускников! Впрочем, должны же быть в нашей работе и приятные стороны!

В конце концов я могу подождать Ларису и в квартире.

Мы прошли на кухню (а куда же еще?), и Вера взялась за чайник. Ну нет, ни кофе, ни чай я пить больше не могу — чай не водка, много не выпьешь.

— Вер, а у тебя пива не найдется? — робко спросил я и сразу попытался обосновать свою тягу к спиртному. — В такую жару горячее пить — какой-то моветон.

— Пива у меня нет, — с сожалением (как мне показалось) произнесла Вера. — Но внизу есть магазин…

— Понял, — сказал я, вставая и устремляясь к двери. Но опомнился и обернулся. — А ты вообще-то пиво пьешь?

— Пью, конечно, но лучше шампанское, — усмехнулась она. — Насколько я помню, именно этот напиток больше всего подходит для совращения невинных душ.

Определенно день обещал закончиться очень даже неплохо. И плевать, что в кармане осталась последняя пятисотка, а до получки еще неделя. А с другой стороны, вдруг удастся провести сегодняшние траты под статью «оперативные расходы»? Подобные мысли проносились у меня в голове, пока я несся вниз по ступенькам.

Купив две бутылки шампанского, коробку конфет, фрукты, кусок ветчины (однако жрать охота) и сыр, я устремился обратно. День обещал закончиться очень даже неплохо. Хотя на окраине сознания билась мысль о том, что ее сестра (к которой я, собственно, и пришел) может вернуться. Ну и хрен с ним, комнат-то три…

Пока я бегал в магазин, Вера успела переодеться в платье. На мой взгляд, халатик был предпочтительней, но так тоже неплохо. Пока мы вместе накрывали на стол, то есть резали ветчину и сыр, Вера интересовалась моей работой. Я, как обычно, что-то заливал о крутых расследованиях, задержанных маньяках и профессиональных киллерах. Но осознавал, что Вера мне не очень-то верит — обычных в таких случаях «ахов» и «охов» не было и в помине. Зато были полные мягкого юмора замечания и уточнения. Но это меня ни в коем случае не обижало, скорее, наоборот.

Под ничего не значащий треп мы сели за стол, я открыл шампанское.

— За что пить будем? — спросила Вера.

— За тебя, конечно, грех не выпить за такую красоту, — пошел я в наступление.

— Что-то в прошлый раз, когда мы с тобой встречались, ты не был со мной столь галантен, — заметила Вера.

— Мы встречались?

— Было дело, — сказала Вера. — Неужели ты думаешь, что я могу вот так просто впустить в квартиру одинокой женщины совершенно незнакомого мужчину? — рассмеялась она.

— Погоди, — я поставил бокал на стол, — как одинокая женщина? А Лариса?

— Так ты к ней пришел? — Вера тоже поставила бокал. — А я-то думала, ты наконец меня вспомнил…

Выражение ее лица изменилось. Теперь на нем была написана досада. До меня дошло, что мы знакомы. Вернее, она со мной знакома, а я, такая сволочь, ее в упор не помню! Что я в таком положении мог сделать? Правильно!

Честно признаться в том, что я ее не совсем помню (то есть, помню — как такую девушку можно забыть!), но когда мы встречались и где, как отрезало!

• Предыдущая
• 33/44
• Следующая