Чудо?.. (СИ) - Владимирова Екатерина Владимировна - Страница 4
- Предыдущая
- 4/7
- Следующая
Потом пришло осознание того, что она натворила и что ей наговорила.
А может быть, не так и плох этот ее Игорь? Ну да, старше нее на семь лет, а дочери-то всего-то шестнадцать. Девчонка совсем! Что он может ей пообещать, что предложить?! Но если подумать, вырос он в хорошей семье, правда, с одним отцом, но тот у него врач, успешный специалист, профессионал. Да и ничего дурного ей не предлагал. Пока, по крайней мере. Да и школу Юля не пропускала из-за него, наоборот, защищая его, говорила, что он ее до школы провожает, а потом встречает. И не задерживает по вечерам, не шумит, не достает ночными звонками и не колотится в дверь. Почему же она на него взъелась? Почему на желание дочери провести вместе с парнем новогодние праздники в Ярославле с его бабушкой и дедушкой, так разозлилась, вышла из себя, запретила, ничем в общем-то не обосновывая свой запрет? Что на нее нашло? Почему она вспылила?
Может, потому, что день на работе выдался суматошный? Праздничная неделя, перед Новым годом, когда все вверх дном, сотрудники стоят на головах, шеф сводит с ума поручениями и заданиями, отчеты, папки с не разобранными делами, задержка в офисе до десяти вечера. А дома муж и дети. Им тоже нужно внимание. А как его всем уделить?!
В итоге – нервный срыв и истерика. Взрыв эмоций и выплеск скопившегося напряжения. На дочку.
Да, она сорвалась. И муж это заметил, и даже маленький Никитка. А Витя вообще заявил, что, если дочь домой не вернется, он к матери жить переедет. Не шутил, она знала. Отойдет потом, простит. Но она и сама себя винила в том, что допустила подобное.
И где теперь ее девочка? Куда ушла, к кому?.. Подруги, друзья, родственники? Игорь?..
Склонившись над подоконником, женщина неслышно заплакала.
Глупая, какая же она глупая! Столько дурных слов наговорила, столько острот бросила, что и не искупишь их теперь ничем. Попросить бы прощения, поговорить, объясниться, извиниться...
Только бы узнать, где она. Хоть немного, чуть-чуть, самую малость… Где она, что с ней, как себя чувствует?.. Хоть шапку надела, да перчатки не забыла!..
Материнское сердце готово было все простить за малейшую крупицу информации о родном ребенке.
Но телефон молчал, Юлин – не отвечал, а за окном холодно и темно. И Новый год послезавтра.
Хоть бы нашлась, позвонила, вернулась. И она все простит, смирится, примет…
Только бы обнять свою дорогую девочку вновь.
****
30 декабря
На Новый год они были приглашены на семейный праздничный вечер, а потому уже днем тридцатого декабря отправились в старинный каменный дом в два этажа на окраине города, где должна была собраться вся их многочисленная семья. Олеговы родители, в доме которых и планировалось отмечать праздник, его брат с сестрой со своими семьями, а так же родители Наташи и ее младший брат с женой.
- Я думаю, это пойдет нам на пользу, - сказал Олег, когда они отъезжали от дома. – Нужно отдохнуть.
Наташа промолчала. Да, нужно отдохнуть, прийти в себя. Встречи с семьей всегда бодрили ее, радовали, вынуждали верить в то, что она кому-то нужна. Она ощущала их поддержку, опору за своей спиной, семью.
Родители Олега никогда не корили ее в том, что она до сих пор не подарила их сыну ребенка, более того, они ее поддерживали. Как часто она разговаривала по телефону со свекровью, когда та, будто чувствуя состояние своей невестки, успокаивала ее, находя самые верные, самые нужные слова утешения! Она ни словом, ни взглядом ни разу не упрекнула ее в их трагедии, хотя, наверное, могла бы, имела на это право, как имел его и Олег. Но их связь была такой же сильной, как если бы они были родными по крови.
Ее собственные родители переживали за нее. Она видела, что они словно вместе с ней вновь и вновь ощущают боль, и чувствовала себя предательницей, разрушительницей их счастья. Они так хотели внуков!
В Новый год, она знала, никто слова не проронит в адрес их беды, это стало негласным каноном, тихим запретом, границей дозволенного, за которую никто не посмел бы себя заступить.
Она была благодарна им, но отчего же чувствовала себя несчастной? Они не хотели задеть ее чувств, старались не упоминать о том, что происходит, и она в их обществе тоже на мгновения забывала обо всем. Но потом, когда сладостный дурман забвения улетучивался, испарялся, проходил... Ей было еще хуже.
Но сейчас, уже подъезжая к окраине, Наташа подумала о том, что оставит грустные мысли за порогом дома семьи, не будет плакать, грустить, заставит сердце не болеть, не рваться из груди от не выстраданного горя, прикажет ему замереть на время, забыться. Она не позволит себе испортить им праздник!
- Как ты, сладкая? – спросил Олег, когда они уже выходили из машины.
- Хорошо, - проговорила она, улыбаясь, и, заметив в окно на первом этаже какое-то движение, сказала: - Завтра Новый год, - снова улыбнулась. – А нас встречают...
И отчего-то так радостно, так светло стало на душе, как еще не было за последние недели, даже месяцы.
Свободно, легко, светло. Семья!..
- Наташенька, - позвал Олег, направляясь к дому. – Пойдем в дом, холодно.
Она посмотрела на него и, втянув в себя свежий морозный воздух, который дышал приближающимся праздником, детским смехом, мандаринами и хвоей, Наташа последовала следом за мужем.
Атмосфера праздника не оставляла их с того мига, когда они, переступив порог большого, двухэтажного дома, попали в объятья уюта и семейного тепла.
- А вот и первые гости!
Наташа улыбнулась, услышав веселый голос свекра, а когда и сам он выплыл из гостиной, обняла его.
- А вот и вы! - суетливо воскликнула Ирина Николаевна, целуя детей в щеки. - Ну же, раздевайтесь, проходите, чего встали, как неродные? – взволнованно затараторила она. – Саша сейчас чайник поставит, я там блинчиков напекла. Саша!
- Да слышу я, слышу, - проворчал супруг и поплелся в кухню. - Вот вечно так, чуть что, так сразу: «Саша, поставь чайник»…
- Ты что-то сказал? – обернулась к нему жена, но тот уже скрылся за дверью.
Наташа улыбнулась, провожая его глазами. Как это все-таки здорово, - оказаться в кругу семьи!
После обеда приехал Толя, старший брат Олега, с женой и сыном Ромой, а спустя час появилась и Эля с семьей. У нее двое детей, и эти сорванцы-двойняшки, Лиля и Антошка, буквально ворвались в дом, что-то рассказывая домочадцам, друг друга перебивая, перескакивая с одной темы на другую, ругались между собой, но так задорно смеясь, что невозможно было остаться равнодушными.
Последними, уже ближе к вечеру, прибыли родители Наташи, а вместе с ними и Коля, Наташин брат, с женой и дочкой, Танюшей. В этом году девочке исполнилось семь, она круглая отличница, умница и красавица, отец ее балует и ласково называет капризулей. А Танюша, не обращая внимания на громкий оклик матери, не успев раздеться, едва заскакивает в дом, мчится к своей любимой тете Наташе, хватает ее за подол платья, привлекая к себе внимание, а потом гордо показывает. Вот, мол, посмотри, на Новый год сама сделала из цветной бумаги новогодние игрушки, ей даже никто не помогал. Она их подарит бабушке и дедушке.
И ее рукодельные изделия теперь красуются на новогодней елке в гостиной. Вот какой подарок!
Глядя на эту картину всеобщего веселья, радостной суматохи и веселья, наполненного детским смехом, Наташа, обещавшая себе не плакать, все же втихаря смахивает с глаз подступившие слезы.
Одни они с Олегом не могли исполнить свою давнюю мечту. Столько лет, столько попыток, лечение, долгое и изматывающее, надежда, вера, падавшие и вновь поднимающиеся на ноги, не сдающиеся мужчина и женщина, упорно шедшие к своей цели, но так ее и не достигшие.
- Предыдущая
- 4/7
- Следующая
