Пассажир - Гранже Жан-Кристоф - Страница 39

• Предыдущая
• 39/153
• Следующая

Все в полном порядке. В полном ажуре. Фрер облегченно вздохнул. Еще раз перелистал бумаги, и в душе снова зашевелились сомнения. Насчет удостоверения личности, паспорта и медицинской страховки он ничего не мог сказать: он же не специалист. Но все остальные документы были представлены в виде ксерокопий. А где оригиналы?

Фрер скинул плащ. Ему было жарко. Сердце гулко бухало в груди. Если допустить, что он не тот, кем себя мнит, если он такой же, как Патрик Бонфис, психотический беглец, то это значит, что он пережил период амнезии, после которой подсознание создало для него новую личность. Но вот вопрос: кто же тогда изготовил ему все эти бумаги? И на какие деньги?

Он снова потряс головой. Бред. Полный бред. И вообще, сейчас у него есть дела поважнее.

Надо срочно ехать в комиссариат. Найти Анаис Шатле и рассказать ей об убийстве Патрика и Сильви и покушении на его собственную жизнь. Он взял плащ, выключил свет и спустился на первый этаж.

Возле двери он остановился. Посмотрел на составленные у стены картонные коробки. В них — вся его жизнь. Вещи, фотографии… Конкретные детали прошлого. Он открыл первую коробку и чуть не закричал в голос. Она была пуста. Он схватил вторую. По легкости, с какой он ее поднял, ему все стало ясно. Пустышка.

И третья.

Пусто.

Четвертая.

Пусто. Пусто. Пусто.

Он упал на колени. Уставился на коробки, на протяжении двух последних месяцев служившие убранством его жилища. Чистейшая бутафория. Театральная декорация, призванная пустить пыль в глаза. Создать иллюзию, что у него было прошлое, были корни. Обмануть других и себя.

Он закрыл лицо руками и разрыдался. Истина обрушилась на него всей своей безжалостной мощью. Он — человек-матрешка. Путешественник без багажа. Пассажир тумана…

Неужели он в самом деле бомжевал? Убил человека? А кем еще он успел побывать? Вопросы беспорядочным роем кружили в голове. Как совместить образ жизни бомжа с занятием психиатрией? Каким путем он раздобыл все эти дипломы? Ему вспомнилось знаменитое изречение Эжена Ионеско: «Разум — это безумие сильнейшего». Писатель прав. Достаточно верить в себя, чтобы и другие в тебя поверили. И тогда любой бред оборачивается истиной. Он утер слезы, вскочил на ноги и достал из кармана мобильник. Ему нужно доказательство. Всего одно. Пусть горькая, но правда.

Он позвонил в справочную и попросил соединить его с больницей Поля Гиро в Вильжюифе. Примерно через минуту его переключили на приемное отделение. Еще минута — и трубку сняла секретарь администрации. Он попросил к телефону доктора Матиаса Фрера.

— Кого, простите?

Он не позволил себе перейти на крик:

— Возможно, он больше у вас не работает. Но в прошлом году он состоял в штате психиатрического отделения.

— Знаете, я уже шесть лет работаю здесь секретарем. И я никогда не слышала этого имени. Ни в одном отделении нашей больницы нет и никогда не было никого по имени Матиас Фрер.

— Спасибо, мадам.

Он захлопнул крышку телефона. Итак, у него тот же синдром, что и у ковбоя в стетсоновской шляпе. Просто его легенда сложнее и лучше продумана. Он — матрешка. Откройте первую, обнаружите вторую. И так далее. Пока не доберетесь до самой маленькой. Единственной существующей реально.

Но это было еще не самое худшее.

Виктор Януш. Бездомный бродяга, арестованный в Марселе за драку, объявлен в розыск как подозреваемый в убийстве, совершенном в Бордо. Что произошло на вокзале Сен-Жан в ночь с 12 на 13 февраля? И что в это время делал он сам? Кажется, спал у себя в кабинете в клинике. В ту ночь он дежурил. У него есть свидетели. Он выписывал рецепты. Здоровался с охранником, когда приходил и уходил. А что, если он незаметно для всех выскользнул из здания и, невидимый в тумане, пробрался на вокзал? Может, он даже столкнулся с Бонфисом на путях? Все это было бы смешно… Два психа с амнезией встречаются и не узнают друг друга…

Он сунул документы в рюкзак. Прихватил ноутбук, в котором на протяжении почти двух месяцев вел записи о состоянии пациентов. Побросал в рюкзак кое-что из вещей и покинул дом, не потрудившись даже запереть за собой дверь.

Метров через пятьсот, не доходя до университетского городка, он поймал такси. Дал шоферу адрес центрального комиссариата полиции. Пора платить по счетам. Полтора месяца лжи и обмана. Он не хотел думать, что с ним будет дальше. Пока его занимало одно. Надо все рассказать Анаис Шатле. Потом попросить, чтобы его госпитализировали. Положили в его собственное отделение. И там он наконец заснет.

Провалится в сон, чтобы проснуться другим человеком, то есть самим собой. Пусть в наручниках. Он не возражает.

— Капитана Шатле нет на месте.

Перед ним стоял лощеный хлыщ в безупречно скроенном костюме.

— Можно я ее подожду?

— А вы по какому вопросу?

Фрер заколебался. Объяснять слишком долго. И решил разыграть медицинскую карту:

— Я психиатр. Занимаюсь мужчиной с вокзала Сен-Жан, потерявшим память. У меня для капитана есть кое-какая информация. Конфиденциального характера.

Полицейский недоверчиво смерил Фрера глазами. Промокший плащ, весь в каких-то листьях и травинках. Грязные ботинки.

— Она скоро будет, — все же сказал он. — Присаживайтесь.

Фрер уселся на стул в коридоре. Он находился на втором этаже главного полицейского управления Бордо, на улице Франсуа-де-Сурди. Огромное, недавно выстроенное белое здание напоминало айсберг, плывущий по городским кварталам. Насколько он понял, на этом этаже располагались кабинеты офицеров полиции.

В помещении было пусто, хотя со всех сторон доносились звуки, свидетельствующие о присутствии людей. У сыщиков разгар рабочего дня. Матиас сидел напротив двери в кабинет Анаис, над которой висела табличка с ее именем. Это был отдельный кабинет с остекленной стеной, в эту минуту не закрытой жалюзи.

Он огляделся. Его посетила безумная идея. А что, если проскользнуть в кабинет и сунуть нос в папку с делом Минотавра? Прочитать, что именно полиции известно про Виктора Януша. Совершенно дикая идея, но, раз возникнув, она не желала уходить.

Фрер снова внимательно огляделся по сторонам. В коридоре по-прежнему — ни души. Он встал, словно просто решил размять ноги, и небрежным жестом повернул дверную ручку.

Открыто.

Он вошел в кабинет и аккуратно притворил за собой дверь. Первым делом опустил жалюзи. Посмотрел на часы. 15.10. Он дал себе на обыск кабинета ровно пять минут. Ни минутой больше. Несмотря на дождь и ранние сумерки, света хватало, чтобы не зажигать лампу.

Он быстро окинул взглядом помещение. Типовая офисная мебель. Ни на стенах, ни на столе — ничего, что говорило бы о личности хозяйки кабинета. Фрер подумал, что его собственный кабинет в клинике выглядит точно таким же холодным и безликим. Так, где тут могут храниться папки с делами? Справа металлический стеллаж. Напротив — шкаф с раздвижными дверцами. Ну и конечно, сам стол, заваленный бумагами и снабженный ящиками.

Ему не пришлось долго искать.

Интересовавшие его материалы лежали сверху бумажной кучи.

Читать протоколы допросов было некогда, зато он рассмотрел фотографии. Труп в яме. Бледное, в татуировках тело истощенного человека. Черная бычья голова на плечах. Жертва словно вынырнула из глубин первобытных времен, населенных фантастическими созданиями — персонажами холодящих кровь мифов. Но качество съемки и печати, напротив, несло на себе след современности. Снимок из газеты. Из рубрики происшествий. Только происшествие случилось на заре веков.

Он быстро листал бумаги. Фотографии из морга. Лицо Филиппа Дюрюи, освобожденное от чудовищной маски. Асимметричное, изуродованное лицо. Следующая папка. Фотографии того же парня, сделанные в полиции при задержании. Мальчишка. Подведенные черным карандашом глаза. В руках — табличка с нанесенными мелом цифрами. Итак, убитый ранее уже имел дело с полицией.

Еще папки. Стопки протоколов. Читать некогда. Наконец в последней папке отчет криминалистической лаборатории об обследовании места преступления. В том числе — листок с фотографией отпечатков пальцев, обнаруженных в ремонтной яме. Это отпечатки Виктора Януша.

• Предыдущая
• 39/153
• Следующая