Молчи, мое сердце - Спаркс Керрелин - Страница 39

• Предыдущая
• 39/69
• Следующая

Ангус широко улыбнулся:

— Что ж, идем? — Он протянул ей руку.

А ей почему-то вдруг стало неловко. Немного помедлив, она взяла его руку, и они двинулись в северном направлении, оставив мостик за спиной. Ангус шел совершенно бесшумно, что было довольно необычно для человека такого крупного телосложения.

Поправив сумку на плече, Эмма вопросительно взглянула на своего спутника. «Почему он молчит? — спрашивала она себя. — Может, придумать какую-нибудь тему для разговора?»

В смущении откашлявшись, Эмма спросила:

— Ты всегда носишь одну и ту же шотландку?

— Это цвета клана Маккей. Тебе не нравятся мои килты?

— Очень нравятся. Он у тебя один? Или их несколько? То есть я имела в виду фасон, — добавила она. — Они все одного и того же фасона?

Ангус снова улыбнулся.

— За прошедшие два века я приобрел очень немного новой одежды.

Несколько веков моды — в одной гардеробной? Эта мысль показалась Эмме смешной и даже отчасти пугающей.

— Ты хочешь сказать, что у тебя до сих пор имеются парики и кружевные рубашки?

— Да. Все хранится в моем замке.

Эмма в изумлении раскрыла рот. У него есть замок? Господи, как же можно вести с Ангусом обычную беседу? Он такой… удивительный.

Немного помолчав, она спросила:

— А ты услышишь, если в парке на кого-нибудь нападут?

— Да, конечно. Но на всякий случай я попросил Коннора патрулировать северную часть.

— Отлично. Если что, нам помогут, правда?

— Разумеется.

— Знаешь, Ангус… — Сердце ее забилось быстрее. — Странно, что мы впервые встретились только в пятницу ночью.

— Да.

— И это всего лишь наша пятая ночь вместе, — прошептала она со вздохом.

Он вдруг остановился и заглянул ей в глаза.

— Когда живешь столько, сколько живу я, начинаешь понимать, что время — это нечто весьма относительное. Бывает, что века пролетают как одно мгновение. Но случается и так, что за несколько ночей словно проживаешь целую жизнь. За эти несколько ночей переживаешь все то, ради чего и стоит жить. Это как внезапный дар Божий.

— О, Ангус…

Неужели она действительно была для него другой, особенной?

— Эмма, мы больше не можем делать вид, что с нами ничего не происходит, — сказал он неожиданно.

Она выпустила его руку и отступила на шаг.

— Я и не делаю… Но мы должны понимать, что у нас нет шанса.

— Эмма…

— Нет. — Она покачала головой. — Я не хочу быть одной из многих. У меня к тебе — особые чувства. И я не такая, как все. Мне нужно, чтобы все так и оставалось. Потому что мне придется проститься с тобой, когда ты уйдешь, сохранив в целости свое сердце. Понимаешь, о чем я?

— Дорогая, ты рисуешь слишком уж печальный конец.

— А что у нас еще может быть, кроме печали? Ведь мы с тобой из разных миров.

Он нахмурился.

— У нас с тобой больше общего, чем тебе кажется. И у меня было не так уж много смертных подружек.

— Но ты на протяжении веков питался кровью смертных женщин. И, как сам же сказал, ни одну из них не оставил неудовлетворенной. Это, на мой взгляд, великое множество любовниц.

— Я делал это только для того, чтобы выжить. Должен же я был давать что-то взамен этим безликим женщинам, которых совершенно не помню. Но ты, Эмма, другая. Ты нужна мне не для того, чтобы выживать. Выживать не значит жить, не значит чувствовать себя снова человеком. А с тобой я снова чувствую себя живым, Ты оживила мою душу.

Она смотрела на него не мигая. Господи, что могла она сказать ему на это? «Возьми меня, я твоя»?

Ангус вдруг насторожился и повернул голову.

— Я слышал крик.

Эмма напрягла слух, но ничего не услышала.

— Идем сюда. — Он указал ей на узкую тропку.

Эмма почти бежала с ним рядом, стараясь не отстать.

— Я ничего не слышу, — прошептала она.

— Сейчас они овладеют сознанием жертвы, и криков больше не будет, — ответил Ангус. Через несколько минут он остановился. — Мы уже близко, — прошептал он. — Но плохо, что твои колья производят стук.

Эмма сняла сумку с плеча и крепко прижала к груди.

— Так лучше?

Кивнув, Ангус приложил палец к губам и свернул с дорожки в рощу. Эмма осторожно последовала за ним. Здесь царил полумрак — лунный свет едва проникал сквозь полог густой листвы над головой. И стало значительно холоднее.

Внезапно они услышали хриплый мужской голос:

— Эй, парень, оставь и мне немного.

У Эммы по спине мурашки пробежали. Она по-прежнему следовала за Ангусом, а тот теперь шел очень медленно.

— Черт возьми, что ты делаешь? — раздался все тот же голос. — Так с женщинами не обращаются. Я бы даже со шлюхой так не поступил.

— Заткнись, дурак, — прошипел другой голос.

— Эй, одно дело — напиться крови, а другое… Ты же ее убиваешь. Это неправильно.

Ангус привлек к себе Эмму, и в тот же миг она увидела впереди поляну. Лунный свет, отражавшийся от огромного гранитного валуна, окрашивал поляну в призрачные оттенки серого. Одетый во все черное вампир распластал на земле женщину, и в лунном свете ее бледное лицо казалось серебристым. Глаза же были черными и остекленевшими. Из двух проколов на шее сочилась алая кровь, добавлявшая сцене единственную яркую краску.

А второй вампир, чернокожий мужчина в рваных голубых джинсах и сером свитере с капюшоном, нервно прохаживался рядом.

— Послушай, парень, я терпеть этого не могу, — ворчал он, поглядывая на своего приятеля.

Первый вампир снова вонзил клыки в шею жертвы. Эмма вздрогнула и поморщилась. Было ясно, что женщина могла умереть от потери крови.

— Довольно, парень! — закричал чернокожий вампир, пытаясь привлечь внимание напарника. — Так ты выцедишь из нее всю кровь. Она умрет!

В следующее мгновение Ангус выскочил на поляну. Выхватив палаш, он направил острие в шею вампира, склонившегося над женщиной.

— Отпусти ее! — прорычал он.

Эмма же, раскрыв сумку, вытащила кол и выбежала на поляну.

— Какого черта?.. — Уставившись на нее в изумлении, чернокожий попятился.

— Стой где стоишь! — Эмма приставила кол к его груди.

— О черт… — пробормотал чернокожий и перевел взгляд на Ангуса. — Кто вы такие?

Первый вампир медленно поднялся на ноги. С его клыков капала кровь. Он отступил на несколько шагов, но Ангус тут же последовал за ним. Направив острие палаша ему в грудь, с угрозой в голосе он произнес:

— Парк теперь охраняется. Вы больше не будете здесь убивать.

— Я тебя помню, — проговорил вампир-убийца с русским акцентом. — Ты был в прошлом году на балу в «Роматек». И еще разбил тогда часы Ивана… Ты Маккей, верно?

Ангус кивнул и тут же спросил:

— Ты выполняешь приказы Кати? Это она велела убивать?

— Я готов ради нее на все, — заявил вампир.

— Тогда так и скажи ей об этом, Алек. — Вампир вздрогнул, а Ангус продолжил: — Да, я знаю, кто ты такой. Ты был мальчиком на побегушках у Ивана Петровского, а теперь делаешь грязную работу для Кати. И еще…

А Эмма уже не слушала, что говорил ее спутник. Она пристально смотрела на раненую женщину. «Интересно, как долго эти двое собираются трепаться? — думала она. — Ведь несчастная истекает кровью…»

— Надо вызвать «скорую»! — закричала Эмма, не выдержав.

Тут Алек вдруг уставился на нее во все глаза и пробормотал:

— Так это… ты! Я уже видел тебя однажды. Это ты убила Владимира.

Эмма внимательно посмотрела на вампира-убийцу. Теперь она его узнала. Этому мерзавцу удалось сбежать от нее прошлым летом. И он был единственный, кто знал ее в лицо.

— Я был прав! — в ярости заорал Алек. — Убийца — смертная женщина. — Он снова повернулся к Ангусу. — И ты помогаешь ей?

— Ангус… — Эмма посмотрела на него с мольбой. Было совершенно очевидно: если этот вампир и на сей раз сбежит, то непременно расскажет о ней мятежникам.

В следующую секунду Ангус бросился на Алека, но вампир исчез, прежде чем меч настиг его. Клинок воткнулся в дерево, и Ангус, вполголоса выругавшись, выдернул его из ствола.

• Предыдущая
• 39/69
• Следующая