Выборы - Томас Росс - Страница 40

• Предыдущая
• 40/53
• Следующая

— Кто это сидит на переднем сиденье? Неужели Мамуля? — спросил Шартелль, когда фургон остановился у нашего крыльца.

— Он самый.

— Я думал, он умер. Не видел его лет пятнадцать.

Мамашед вылез из машины первым. Рубашка цвета хаки обтягивала его толстый живот. Соломенная шляпа с красно-бело-синей лентой едва держалась на затылке.

— Пит, мне сказали, что ты готовишь лучший мартини к югу от Сахары.

— Вам сообщили наидостовернейшую информацию, Мамуля. Как поживаете?

Он поднялся по ступенькам и пожал руки мне и Шартеллю.

— Шартелль, мне говорили, что вы здесь, но я решил, что это ложь. Чертовски рад. Когда мы виделись в последний раз?

— Лет пятнадцать назад, Мамуля.

— В Чикаго, да? Помнится, шлюшка с Кларк-стрит нагрела меня на шестьдесят семь долларов.

— Но она того стоила, Мамуля. Я ее помню.

— Конечно, стоила. У вас есть кондиционер?

— К сожалению, нет, — ответил я.

— Ладно, тогда пусть принесут что-нибудь выпить. И похолоднее.

— Питер Апшоу, дар «ДДТ» Черному континенту, — с заднего сиденья вылез двухметровый Кроуэлл из ЮПИ.

— Привет, Чарли.

— Еще девять часов, а я вспотел, как паршивый негр. Только не обижайся, Джерри.

— И пахнет от тебя, как от негра, — ответил Окпори и улыбнулся всеми тридцатью двумя зубами.

После рукопожатий я представил им Шартелля. Затем мы прошли в гостиную и они повалились на стулья и кушетку.

Я кликнул Самюэля и тот возник из глубины кухни, явно недовольный тем, что гости заявились в столь ранний час.

— Принеси нам кофе, джин, тоник, чай, виски, сок и пиво, — попросил я.

— Мне джин с тоником, — добавил Кроуэлл.

— Мне тоже, — кивнул Мамашед.

— А мне — сок со льдом, — Окпори не поддержал компанию.

Самюэль ждал нашего слова. Я взглянул на Шартелля. Тот пожал плечами.

— Нам джин с тоником, Самюэль.

— Са, — сухо ответил он, не одобрив наш выбор.

После того как Самюэль раздал полные бокалы, я велел ему оставить поднос с бутылками на кофейном столике, чтобы каждый, кто хотел добавки, мог обслуживать себя сам.

Мамашед потянулся.

— Мы только что с севера, Клинт. На Фулаву работает целая толпа. Из «Ренесслейра».

— Они задумали что-то очень интересное, — добавил Кроуэлл. — Что именно, не говорят, но ходят с таинственными ухмылками.

— А чем еще они занимаются?

— Все машины облеплены наклейками с именем кандидата.

— Это хорошая идея, — заметил я.

— И вот что забавно, — вмешался Мамашед. — Два дня назад мы побывали на востоке. У доктора Колого. Такие же ухмылки были у тех парней, что ведут его кампанию.

Шартелль зевнул и вытянул ноги, положив одну на другую.

— Я знаю, что «Ренесслейр» направил группу поддержки на север, но впервые слышу, что своя команда есть и у доктора Колого.

— У него пять или шесть человек. Их прислала «Коммуникейшн Инк». Из Филадельфии.

— Что-то я не слышал о таком агентстве, — заметил Шартелль. — А вы, Пит?

Я покачал головой.

— Похоже, американцы прибрали к рукам всю добычу, — хмыкнул Окпори. — Пожалуй, эту мысль я использую. Сколько они платят вам, мистер Шартелль?

Тот усмехнулся.

— Меньше, чем мне хотелось бы, мистер Окпори. Но пусть это останется маленькой тайной, моей и финансового управления.

— Десять тысяч долларов? — предположил Кроуэлл.

— Чарли, за десять тысяч Шартелль не стал бы устраивать и праздничный банкет.

— Вы стоите дорого, мистер Шартелль?

— Кандидаты, которые побеждают, так не думают, — ответил Шартелль. — К счастью, с проигравшим мне приходилось говорить лишь однажды.

— Когда это было? — спросил Окпори.

— В тысяча девятьсот пятьдесят втором.

— Плохой год для партии, — вставил Мамашед.

— Чрезвычайно плохой, — согласился Шартелль.

— А что у тебя тут творится, Клинт? — продолжил Мамашед. — Мы были на севере и востоке, и эти молодые обезьяны молотят на пишущих машинках, рассылают сообщения для прессы, обсуждают многоцветные плакаты, пользы от которых, я им это сказал, нуль. А вы с Питом потягиваете джин в девять утра. Не звонят телефоны. Никакой суеты. Вы уже купили выборы?

— Мы с Шартеллем всего лишь консультанты, Мамуля, — ответил я. — Мы много думаем.

— Мамуля, мы приехали сюда, чтобы помочь вождю Акомоло отковать новую демократию в горниле политической борьбы. Как тебе, Пит?

— Эта фраза войдет в историю, — корреспонденты ничего не записали.

— Как, по-твоему, закончатся выборы, Клинт? — спросил Мамашед. — Только серьезно.

— Думаю, мы прорвемся, Фостер. Сейчас я бы поставил шесть к пяти на нас.

— Готов внести пятьсот.

— Фунтов?

— Долларов.

— Заметано.

— Шесть к пяти немного лучше, чем пять за пять, Клинт.

— Наши шансы могут и возрасти. Приезжай к нам за неделю до выборов. Возможно, они поднимутся до девяти к пяти.

— Ты так уверен в себе?

— Перестань, Мамуля. Я же не тренер-новичок, проливающий слезы из-за того, что его лучший защитник подхватил триппер перед началом сезона. Мне платят за уверенность. Это мое естественное состояние.

— А как ты, Пит?

— Думаю, я переполнен уверенностью. Я предсказываю, что Акомоло победит с подавляющим преимуществом. Можете процитировать меня. Даффи с удовольствием прочтет об этом в Лондоне.

— А есть ли возможность взять интервью у Акомоло? — спросил Кроуэлл. — С американизацией нам все ясно. Мэдисон Авеню[14] осваивает новую прибыльную территорию, беря под контроль политическую борьбу в Западной Африке.

— Я не с Мэдисон Авеню, — возразил Шартелль.

Высокий австралиец сухо улыбнулся.

— Вы там будете завтра.

— Я думаю, такая возможность есть, — вмешался я. — Я позвоню и выясню, что можно сделать.

Я быстро дозвонился до Дженаро, воспользовавшись тактикой Шартелля и узнав о самочувствии телефониста и членов его семьи. Он назначил встречу на половину одиннадцатого.

— Вы с Шартеллем тоже придете? — спросил Дженаро.

— Нет. Я думаю, вы обойдетесь без нас.

— Хорошо. Скажите им, пусть подъезжают к дому Лидера в половине одиннадцатого.

— Отлично, — я повернулся к корреспондентам. — Десять тридцать вас устраивает?

Мамашед ухмыльнулся.

— Слишком уж у тебя все гладко, Пит. Неужели ты можешь так запросто пробиться к Акомоло? «Ренесслейр» и эти парни из Филадельфии не имеют такой возможности.

— Прежде всего, Мамуля, я стараюсь завоевать доверие клиента. А потом мы оба бьемся за победу на выборах, помогая друг другу.

Мамашед осушил бокал и встал.

— Я хочу повидаться с руководителем Информационной службы, а потом уж ехать к Акомоло. Благодарю за выпивку и организацию встречи с вождем. От вас, парни, новостей не дождешься.

— Как и сказал Пит, Мамуля, мы всего лишь консультанты.

Мы пожали друг другу руки. Они пообещали приехать еще раз. Мы ответили, что всегда рады их видеть. На крыльце Мамашед чуть задержался.

— Я бы мог дать большую статью, Клинт. На полном серьезе.

— Если у меня будет материал, ты его получишь.

Мамашед кивнул и спустился по ступенькам. Они забрались в кабину, фургон развернулся, выехал на шоссе и исчез за поворотом.

— Первая волна, — заметил я.

Шартелль кивнул.

— Позвоните Дженаро. Пусть он свяжется с Диокаду и попросит его приехать сюда. Пора планировать кампанию. Нам кое-что понадобится.

— Что именно?

— Маленькие красные, желтые и зеленые указательные флажки. В отделах сбыта такие обычно втыкают в карту, чтобы знать, где находятся коммивояжеры или должны находиться.

— Что-нибудь еще?

— Карта. Самая большая карта Альбертии.

В среду мы поехали в Обахму на встречу с Илем, следуя за «ХК-Е» Джимми Дженаро. На прямых участках покрытого асфальтом шоссе Джимми разгонялся до восьмидесяти миль в час, повороты проходил на шестидесяти. Уильям лишь старался не терять его из виду. Шартелль, как обычно, полулежал, надвинув шляпу на лоб. Изо рта торчала потухшая сигара.

• Предыдущая
• 40/53
• Следующая