Штык - Куликов Роман Владимирович - Страница 65

• Предыдущая
• 65/93
• Следующая

Справив нужду и подкрепившись, мародеры, подгоняемые Киргизом, принялись за постройку лодок. Из рюкзаков Стреги и его людей вытащили флаконы с герметиком, «жидкие гвозди», складные ножовки и рулоны наждачной бумаги.

— Там, где кора уже — будет носовая часть, срезаем ее под углом градусов в сорок пять, кормовую — все равно, просто сделайте поровнее, и достаточно, — распоряжался Киргиз, рассматривая лист бумаги с чертежом, который выудил из внутреннего кармана. — Зачищаем «наждачкой» все отверстия от сучков и веток и сажаем на «жидкие гвозди» заплатки. Потом проходим все швы герметиком…

Главарь обвел взглядом людей, с кислыми лицами стоящих перед ним. Энтузиазма в их глазах он не увидел, но ему было на это плевать.

— Ну?! Что стоим?! — рявкнул он. — Начинаем! Толик, Стрега, командуйте!

Мародеры начали вяло разбирать инструмент.

— Да как мы на этом поплывем? — проворчал Халиф, раскладывая рукоять ножовки. — Кора же развалится.

— Заткнись и делай, что сказали! — зашипел на него Толик.

— Я что, плотник, «плешка» вас забери? — фыркнул Халиф, но все равно направился вместе с остальными к принесенным накануне кускам коры.

Толик задержался рядом с братом.

— Что это у тебя? — поинтересовался он, показав взглядом на лист бумаги в руке Киргиза.

— Да один сталкер за пузырь нарисовал. Он раньше в кораблестроительном учился…

— Я-то ни в каком кораблестроительном не учился, поэтому мне, неучу, не совсем понятно, как мы эти полукруглые штуки, которые ты так смело называешь лодками, на воде удержим, чтоб не переворачивались?

— Не считай меня идиотом, Толь. — Киргиз достал еще один листок, показал брату и подмигнул.

Толик только криво усмехнулся и пошел к своим людям. К удивлению мародеров, кора оказалась очень прочной и даже острым зубьям ножовок поддавалась с неохотой. Под руководством Киргиза к срезанным концам подогнали и приклеили заглушки, затем на глазок выровняли высоту бортов, стесав ножами, и приделали к ним снаружи треугольные стабилизаторы, чтобы лодка не перевернулась на воде. И когда из первого куска коры получилось что-то весьма похожее на плавсредство, изначальный скепсис стал улетучиваться. Осмотрев результат своих трудов и даже частично опробовав — Халиф забрался внутрь и подпрыгнул несколько раз, но лодка выдержала, — мародеры с проснувшимся вдруг энтузиазмом принялись за дальнейшую работу. Киргиз с важным видом расхаживал между будущих лодок и раздавал указания.

Но через какое-то время его непосредственное участие уже не требовалось — мародеры сами втянулись в процесс и вполне успешно справлялись с задачей. Главари участвовали в постройке наравне со всеми, лишь иногда раздавая указания.

— Швед, чего стоишь? — спросил Толик, оставляя ножовку в надрезе и поднимаясь.

— Мы закончили, — пожал плечами светловолосый здоровяк.

— Угу, — подтвердил Халиф, затягиваясь сигаретой.

— Хрена с два вы закончили! Гаси цигарку и придумайте, на чем будем сидеть.

— В каноэ сидят на коленях, — сказал Швед. — А это именно каноэ. Делать лодки из коры придумали еще североамериканские индейцы…

— А мат придумали русские, чтобы доходчиво объяснять таким, как ты, что от них требуется! — рассердился Толик.

— Заблуждаешься! Мат появился на Руси…

— Швед, твою мать! — повысил голос главарь. — Сейчас ты у меня заблудишься! Делай, что сказал!

Здоровяк довольно улыбнулся и, пихнув Халифа в плечо, так что у того выпала сигарета, направился исполнять приказ Толика.

В этот день все пять каноэ были готовы. Удовлетворенный результатами Киргиз осмотрел каждое, сказал, что где исправить и доделать, потом довольно вздохнул и произнес: — Завтра сделаем весла и двинем к озеру.

Открыв глаза, Штык обнаружил над головой светло-серое небо и верхушки деревьев. Что автоматически обозначало, что им опять удалось переночевать в Зоне без боевого охранения. Удалось ли?

С трудом согнув руку, он уперся ею в мягкий песок и медленно перевернулся на живот. Все тело отозвалось мучительной тянущей болью.

Он лежал на берегу довольно широкого ручья или даже небольшой речушки. До другого берега было не меньше десятка шагов, причем лес на той стороне подобрался совсем близко к воде и стоял сплошной стеной.

Хомяк и Буль лежали недалеко от Штыка двумя грязными бесформенными комками. Он, морщась от боли, приподнялся и на четвереньках подполз к своим «бойцам». Судя по ровному дыханию, оба крепко спали или пребывали в обмороке. У Буля были опалены волосы на голове.

Красное лицо Хомяка наводило на мысли об ожоге. Частично обгоревшими выглядели также одежда и обувь. Осмотрев себя, Штык убедился, что и у него на ботинках немного оплавилась подошва.

Немного передохнув, он кое-как снял с себя затвердевшую от грязи куртку. Серьезных травм не было, ожогов тоже, но сильнейшая ломота в суставах и боли в мышцах свидетельствовали о том, что накануне организм отдал почти все, на что был способен. Очень хотелось есть и пить. Со стоном поднявшись на ноги, Штык доковылял кое-как до воды и напился. Боль и внутреннее оцепенение постепенно начали отходить на второй план.

Чуть выше по течению ручья у самого берега вверх поднимался небольшой фонтан. Немного понаблюдав за струей воды, бьющей под углом в сторону противоположного берега, Штык сходил на всякий случай за дозиметром-радиометром, но прибор не подавал признаков жизни.

Вернувшись к «солдатам», Штык принялся приводить их в чувство.

— Ну что, прорвались, мой генерал? — спросил первым делом Буль, едва открыв глаза.

— Прорвались, — коротко ответил Штык, расстегивая куртку на «ефрейторе» и осматривая шею. — Как самочувствие?

— Как после марш-броска по минному полю. Главное — ноги. Что-то с ногами не так.

Штык задрал вверх штанину на правой ноге Буля и присвистнул. Черная полоса, обвившая ногу «ефрейтора» от щиколотки до колена, словно обрела материальность и сильно сдавила мышцы, став похожей на туго затянутый ремень. На ощупь, правда, ничего необычного не чувствовалось: полоса, как и раньше, походила на темную краску.

На второй голени было то же самое. Обе ноги начали заметно опухать.

— У меня для тебя есть хорошая новость, — сказал Штык, опуская Булю штанины. — Ранка на шее почти зажила.

— Понятно, — мрачно сказал Буль и начал подниматься на ноги.

К этому моменту Хомяк уже открыл глаза и непонимающе смотрел на Буля.

— Ты как? — спросил его Штык, наклоняясь поближе и внимательно разглядывая ожоги на лице.

— Терпимо, товарищ генерал, — тихим голосом сказал Хомяк.

Буль, с трудом переставляя ноги, спустился к воде. Штык лег на мягкий песок и прикрыл глаза.

Ночью они совершили что-то запредельное. Но что они выгадали этим? Без еды, патронов, медикаментов, абсолютно не зная, куда идти, и с погоней «Долга» на хвосте их положение достигло того состояния, за которым начинается полное безразличие к происходящему. Самое же плохое заключалось в том, что не осталось больше ни малейшей надежды на благополучное разрешение нынешних проблем.

Назад идти нельзя — это только ускорило бы встречу с квадом «Долга». Да и вообще хождение из-за ног Буля оказалось под вопросом. Противоположный берег выглядел настолько мрачно и непроходимо, что даже соваться туда не хотелось ни при каких условиях. Оставалось попробовать Двигаться вдоль русла ручья.

Как зачастую бывает, нужная мысль витала где-то рядом, она блуждала по закоулкам мозга и ускользала от внимания; к счастью, бесконечно прятаться ей было не под силу.

— Мы можем сделать плот, — сказал Штык вслух и еще несколько секунд сидел, не в силах поверить, что мысль все-таки дала себя отловить. — Ну конечно! Плот! И поплывем по течению. Так мы хотя бы от погони оторвемся.

— Мой генерал! — позвал от воды Буль. — А тут, кажется, и рыба есть!

— А как мы его сделаем? — удивленно спросил Хомяк, усаживаясь на песке.

— Да не важно, — отмахнулся от него Штык. — Главное, понятно, что делать дальше. Попробуем поплыть! И рыбы, может, поймать. А из чего делать… Это все технические детали. Придумаем что-нибудь.

• Предыдущая
• 65/93
• Следующая