Солнечная буря - Ларссон Оса - Страница 32

«Как он изменился, — подумала Ребекка. — Раньше он носил простую клетчатую рубашку, джинсы и кожаный жилет, а сейчас выглядит как биржевой маклер в костюме от Оскара Якобсона и очках в ультрамодной оправе. Паства пытается копировать его стиль, но получается лишь жалкое подобие».

— Прекрасный оратор, — прокомментировала Анна-Мария.

Томас Сёдерберг легко переходил от непринужденной шутливости к глубокой серьезности. Тема выступления — что надо открыть свою душу духовной милости. В конце краткой проповеди он призвал всех собравшихся выйти вперед и наполниться Духом Святым.

— Выходи вперед, и мы все помолимся за тебя, — призвал он, и, как по сигналу, рядом с ним появились Виктор Страндгорд, два других пастора и некоторые из старейшин общины.

— Шабала шала аминь! — выкрикнул пастор Гуннар Исакссон. Он ходил вперед-назад, размахивая руками. — Выходи сюда, если тебя мучает болезнь или боль. Бог не желает, чтобы ты пребывал в болезни. Здесь есть человек, который страдает мигренями. Господь видит тебя. Выходи вперед. Господь говорит, что здесь присутствует сестра, страдающая язвой желудка. Господь намерен положить конец твоим мучениям. Тебе больше не понадобятся таблетки. Бог нейтрализовал разъедающую кислоту в твоем теле. Выйди и прими дар исцеления. Аллилуйя!

Множество людей кинулись вперед. Через несколько минут перед алтарем собралась толпа впавших в экстаз людей: одни лежали ниц на полу, другие стояли, как волнующаяся трава, высоко подняв руки. Они молились, плакали и смеялись.

— Что они такое делают? — спросила Анна-Мария Мелла.

— Отдают себя в руки Святого Духа, — кратко ответила Ребекка. — Поют, говорят и танцуют во власти Святого Духа. Скоро кто-нибудь примется пророчествовать. А потом хор исполнит несколько хвалебных песнопений, чтобы создать всему этому соответствующий фон.

На заднем плане зазвучали звуки хора, поющего хвалебные песни. Все больше людей выходили вперед. Некоторые шли, пританцовывая, как пьяные.

Камера то и дело выхватывала лицо Виктора Страндгорда. Держа Библию в одной руке, он усердно молился за полноватого мужчину на костылях. За спиной Виктора стояла женщина, приложив руки к его волосам, и тоже молилась, словно пополняя запасы божественной энергии.

Но вот Виктор подошел к микрофону и начал говорить — как обычно начинал свои проповеди.

— О чем мы будем беседовать? — спросил он паству.

Так он проповедовал всегда: сначала подготавливал себя молитвой, а затем просил прихожан решить, о чем вести речь. Проповедь строилась обычно как разговор со слушателями — уже одно это создало ему огромную популярность.

— Расскажи о небесах! — раздались возгласы из зала.

— Что вам рассказать о небесах? — проговорил он с усталой улыбкой. — Купите мою книгу и прочтите, там все написано. Давайте что-нибудь другое!

— Расскажи нам о том, что такое успех!

— Успех? — повторил Виктор. — Нет торной дороги к успеху. Подумайте об Анании и Сапфире. И помолитесь за меня. Помолитесь о том, что мои глаза увидели и еще увидят. Молитесь за то, чтобы сила продолжала струиться от Бога через мои руки.

— Что он только что, сказал? — переспросила Анна-Мария. — Ана?..

Она нетерпеливо тряхнула головой и добавила:

— И Сапфира — кто это такие?

— Ананий и его жена Сапфира. О них сказано в Деяниях апостолов, — ответила Ребекка, не сводя глаз с экрана. — Они украли деньги у самого первого прихода, и Господь наказал их, лишив жизни.

— Надо же! Я думала, Господь крушил людей направо и налево только в Ветхом Завете.

Ребекка покачала головой.

Когда Виктор поговорил несколько минут, молитва продолжилась. К Виктору протиснулся молодой человек лет двадцати пяти в куртке с капюшоном и болтающихся потертых джинсах.

«Да это Патрик Маттссон, — отметила Ребекка. — Значит, он все еще там».

Человек в куртке с капюшоном схватил Виктора за руки, но за секунду до того, как объектив видеокамеры переместился на хор, Ребекка увидела, что Виктор попятился и вырвал свои ладони из рук Патрика Маттссона.

«Это что еще такое? — подумала она. — Что между ними произошло?»

Она покосилась на Анну-Марию, но та как раз наклонилась и стала рыться среди множества видеокассет в коробке, стоявшей на полу.

— А вот запись вчерашнего вечера, — сказала Анна-Мария, снова появляясь над столешницей. — Хотите посмотреть?

В записи, вечерсделанной ом после убийства, снова проповедовал Томас Сёдерберг. У его ног виднелись доски деревянного пола, обагренные кровью, и лежала гора роз.

Теперь разговор шел серьезный и страстный. Томас Сёдерберг призвал членов общины подготовиться к духовной войне.

— Чудотворная конференция необходима нам более, чем когда бы то ни было, — провозгласил он. — Сатана не должен получить преимущество.

Паства отвечала возгласами «аллилуйя!».

— Это просто невероятно! — изумленно пробормотала Ребекка.

— Подумайте о том, кому вы доверяетесь, — воскликнул Томас Сёдерберг. — Помните: «Кто не с нами, тот против нас».

— Он только что призвал людей не разговаривать с полицией, — задумчиво проговорила Ребекка. — Он хочет, чтобы община замкнулась в себе.

Анна-Мария удивленно посмотрела на Ребекку и подумала о своих коллегах, которые в течение дня обошли многих членов общины. На совещании все полицейские как один жаловались, что заставить прихожан разговаривать с ними оказалось практически невозможно.

Во время молитвы начался сбор пожертвований.

— Если ты собирался дать всего десятку, заверни ее в сотенную! — выкрикнул пастор Гуннар Исакссон.

Затем выступил Курт Бекстрём.

— О чем мы поговорим? — спросил он общину в точности так же, как имел обыкновение делать Виктор Страндгорд.

«Он что, спятил?» — подумала Ребекка.

Слушатели нервно заерзали. Никто не проронил ни слова. В конце концов ситуацию спас Томас Сёдерберг:

— Расскажи о силе молитвы!

Анна-Мария кивнула на экран, где Курт наставлял паству.

— Он был в церкви и молился, когда мы беседовали с пасторами. Я знаю, вы когда-то были членом этой общины. Вы хорошо знали пасторов и прихожан?

— Да, — нехотя ответила Ребекка, показывая всем своим видом, что не хочет углубляться в эту тему.

«Некоторых я познала в буквальном библейском смысле», — подумала она.

И тут камера показала крупным планом Томаса Сёдерберга, который глянул ей прямо в глаза.

Ребекка сидит на стуле для посетителей в пасторской у Томаса Сёдерберга и плачет. Город заполнен народом. Середина января — время грандиозных распродаж. Во всех витринах — написанные от руки таблички с указанием процентов скидок. В такой обстановке особенно остро ощущаешь внутреннюю пустоту.

— У меня такое чувство, что Он меня не любит, — всхлипывает Ребекка.

Она имеет в виду Бога.

— Я как будто неродная Ему, — говорит она сквозь слезы. — Подкидыш.

Томас Сёдерберг осторожно улыбается ей и протягивает очередной платок. Она сморкается в него. Ей только что исполнилось восемнадцать, а она хлюпает, как маленький ребенок.

— Почему я не слышу Его голоса? — спрашивает она, всхлипывая. — Ты слышишь Его и разговариваешь с ним каждый день. Санна может услышать его. Виктор даже встречался с Ним…

— Ну, Виктор — это совершенно особый случай, — вставляет Томас Сёдерберг.

— Вот именно, — снова заливается слезами Ребекка. — Мне тоже хотелось бы почувствовать себя хоть чуточку особенной.

Некоторое время Томас Сёдерберг сидит молча, словно прислушивается к чему-то в глубине себя, ища верные слова.

— Это вопрос опыта, Ребекка, — говорит он. — Поверь мне. Поначалу, когда мне казалось, что я слышу Его голос, на самом деле я слышал лишь собственные фантазии.

Он складывает руки на груди, смотрит в потолок и произносит детским голосом:

— Боженька, Ты меня любишь?