Самый желанный герцог - Брэдли Селеста - Страница 42

Герцог направился к небольшому скоплению коттеджей, которые когда-то были достаточно крепкими и комфортабельными, а люди в них – по крайней мере, довольными, если не на самом деле счастливыми. Сейчас эти дома разрушались и гнили, наиболее вероятно покинутые на витке спирали, ведущей вниз, вместе с остальной частью имения.

Когда Грэм был ребенком, это имение было потрепанным, но благородным. Когда он стал молодым человеком, то казалось, что оно продолжало нищать, но он отнес это впечатление на счет своего собственного увеличенного воображения, а не на счет любого настоящего упадка. Сейчас имение было в худшем состоянии, чем когда-либо, и нельзя было отрицать, что его отец нанес ему смертельный удар.

Полагаю, что я на самом деле ненавижу тебя, думал Грэм, обращаясь к этому горластому, нахальному мужчине, которого он едва знал. В действительности, я знаю, что это так, с такой же уверенностью, с какой я ненавижу каждую каплю твоей крови, которая течет во мне. Он считал, что отличается от них. Грэм полагал, что находится выше их в понимании, любезности и интеллекте, но оказалось что он – всего лишь отполированная версия того же самого человека. Он точно так же выжимал досуха все из своих людей ради собственных удовольствий, и никогда не задумывался об ответственности или самоотречении.

Что ж, сейчас он расплачивается за это. То, что он откажется от Софи, сделает его несчастным на остаток всей его жизни. Или, возможно, Грэм был слишком поверхностным, чтобы любить по-настоящему? Возможно, его тяга к Софи просто напоминала тягу избалованного ребенка, которой не желает завладеть игрушкой до тех пор, пока ему не отказались ее дать.

Господи, пусть это будет так. В противном случае остаток его жизни покажется ему очень длинным.

Наконец, с помощью хитроумной уловки, следуя за отпечатками другихследов в пыли, Софи забрела в ту комнату, которая когда-то давно должна была быть спальней Грэма. Это была единственная комната в доме – из тех, что она видела и за исключением ее собственной – в которой не было убийственной коллекции трупов животных или различных их частей.

В сундуке у основания кровати девушка нашла одежду! Красивую, замечательную одежду! Она, должно быть, принадлежала Грэму, когда он был подрастающим мальчиком, потому что сейчас она бы ему ни за что не подошла. К счастью, эта одежда очень неплохо подошла Софи. Как только она нашла шейный платок, чтобы подвязать огромную рубашку, засунула носки в ботинки, чтобы сделать их меньше, и спрятала свои волосы под найденную кепку, то вообразила, что на самом деле выглядит как настоящий мальчик!

Это было весьма редкое ощущение – двигаться в слишком большой одежде. Она заставляла Софи чувствовать себя почти крошечной! В ее сердце вспыхнула искра прощения. Так не пойдет!

Конечно же, если бы ее не похитили, не ограбили и не покинули, то она и не стала бы так смехотворно одеваться!

Злая и заново сконфуженная всей этой неразберихой, девушка снова спустилась вниз по лестнице в вестибюль. Грэм запер эту дверь, но запер ли он все остальные двери?

Затем Софи поняла, что ее проблему вовсе не трудно решить. Во всех комнатах, обрамлявших парадную дверь, имелись окна, выходившие на огромные ступени террасы, вместо того, чтобы возвышаться, как обычно, на высоте двенадцати футов над землей. Щелкнув замком окна, девушка проворно вылезла из него и покинула дом, торопливо сбежав по ступеням террасы.

Если они смогли проехать это расстояние меньше чем за ночь, то сколько же может понадобиться времени, чтобы дойти пешком обратно до Лондона?

Она не имела понятия, как далеко лошадь может ускакать за одну ночь, но, несомненно, с такими длинными ногами и большей частью оставшегося дня она сумеет справиться с этим.

Софи резко остановилась на нижней ступеньке террасы. Адская лошадь была привязана перед домом, как сторожевая собака. Если она возьмет лошадь, то сможет вернуться в Лондон к тому времени, когда настанет ночь.

После того, как она сделала два первых шага, лошадь подняла голову и фыркнула. Девушка остановилась. Было ли это приветствием или предупреждением? Она сложила руки на груди и уставилась на животное.

– Ты не нужна мне, ты… дьявольская скотина! – Софи повернулась на пятках и пошла прочь, огибая сад вниз по подъездной дорожке.

Она не боялась этой лошади. Это было бы глупо. Просто она не испытывала желания снова ехать верхом так скоро. Если она наткнется на кого-то по дороге и ее станут расспрашивать, то именно такой будет ее история.

Лошадь снова фыркнула позади нее.

– Такой прекрасный день для прогулки, – весело проговорила Софи, ни к кому не обращаясь. – Думаю, я смогу идти немного быстрее!

Грэм заколебался рядом с комнатой, которую он уже начал считать принадлежащей Софи. У него не было выбора. Ему придется рассказать ей о своем плане, вернуть ее обратно в Лондон и помочь проскользнуть обратно в Брук-Хаус под покровом ночи. Он только надеялся, что штат Брук-Хауса еще не успел поднять всеобщую тревогу, когда Софи не вернулась домой прошлой ночью.

Если бы он соображал должным образом, то никогда вообще не привез бы ее сюда. К несчастью, когда она выбрала этого невежу Вульфа, отвергнув его, интеллект Грэма, казалось, соскользнул вниз на несколько ступеней. Он мог винить в этом недостаток сна и тяжелые мысли в своем мозгу, и полную луну, сиявшую над удивительными чертами ее лица, когда Софи обернулась и спокойно отказала ему, но факт оставался фактом: герцог сделал ту единственную самую опасную вещь из всех возможных вещей.

Он поддался своим собственным желаниям.

Теперь ему придется умолять ее о прощении и понимании, и, что самое худшее из всего, о ее помощи в выполнении этой смехотворной схемы. « Скажи в Брук-Хаусе, что ты была у Тессы, а Тессе скажи, что была в Брук-Хаусе, и тогда мы притворимся, что ничего из этого не произошло и мы никогда, никогда не будем думать об этом снова, я клянусь».

За исключением того, что он будет думать, конечно же. Каждый раз, когда Грэм будет желать своей скучной, грудастой молочнице-герцогине доброй ночи и удаляться в свою, к счастью, отдельную спальню, он будет хотеть, чтобы там оказалась стройная, элегантная, язвительная Софи, купающаяся обнаженной перед огнем, и вода придавала бы ее волосам цвет бренди.

Что, между прочим, было не больше и не меньше, чем он на самом деле заслуживал.

Неохотно держа этот план в уме, герцог постучал в дверь. Ответа нет. Конечно же, она спит. Прошлой ночью он протащил ее через все графство, разве нет?

Готов поспорить, что она прекрасна, когда спит.

Его рука нажала на замок даже несмотря на то, что он не приказывал ей делать это. Дверь медленно и со скрипом распахнулась. Комната выглядела не совсем так, как когда он покинул ее. Во-первых, огонь в камине погас. Во-вторых, поднос с едой был пуст. Кровать была нетронута, но куча покрывал на полу приведена в беспорядок.

Софи отправилась бродить по дому в простыне? Конечно же, она сделала это. В конце концов, это ведь была Софи. Он вовсе не удивился бы, найдя ее где-то, где она будет изготавливать платье, туфли и экипаж, который отвезет ее домой!

Не обращая никакого внимания на различные следы на полу пыльных коридоров, Грэм начал обыскивать дом. Поначалу он веселился. Постепенно молодой человек стал тревожиться. Когда он нашел свою старую спальню и обысканный сундук, то серьезно обеспокоился.

Когда Грэм обнаружил открытое переднее окно, то он испугался.

Глядя из окна, он не видел ничего, кроме лошади Сомерса, степенно лежащей в сорняках, сонно отгоняющей случайную муху. Этот буколический вид обеспокоил его еще больше.

Если Софи сбежала от него, то почему она не взяла лошадь?

Потому что она ушла не по своей доброй воле.

Нет, это было смешно. Этот дом стоял заброшенным почти два года. Почему какой-нибудь преступник должен был выбрать именно сегодняшний день, чтобы организовать случайное нападение?