Бикини - Вишневский Януш Леон - Страница 82

• Предыдущая
• 82/102
• Следующая

— А когда у вас будет следующий выходной? Может, встретимся сегодня вечером? — спросила она шепотом, подходя почти вплотную.

— Сегодня не будет. Сегодня вечером у нас инструктаж по уходу за оружием. У меня выходной во вторник, а потом в пятницу. И конечно, в воскресенье, но только после мессы.

В воскресенье. После мессы.

Анна сделала последнюю попытку:

— Какой ужасный случай с этим самолетом! Я бы хотела помолиться. Вы не пройдете со мной наверх, не покажете мне это место?

Полицейский внимательно осмотрел холл. Стэнли стоял довольно далеко, повернувшись к ним спиной. Полицейский приподнял желтую ленту. Анна не помнила, когда последний раз бежала по лестнице с такой скоростью.

Полицейский, стоя в углу, молился, а Анна снимала. Огромный пролом в стене. Недопитый кофе на остатках письменного стола. Забрызганные кровью листы бумаги. Обгоревшее женское лицо в оплавленной рамке. Вдруг она услышала голос Стэнли.

— Выстави другую диафрагму, потемнее, и сними еще раз...

Полицейский вскочил.

— Что вы здесь делаете?! Немедленно уходите отсюда!

В редакцию они вернулись около двух часов дня. Тут же побежали в лабораторию. Макс принес проявленные снимки в четыре. Они выбрали те, что получились темнее. В воскресенье утром, в специальном номере, на первой полосе газеты «Нью-Йорк таймс» появилось пол-лица женщины в оплавленной рамке. В понедельник это фото перепечатали все крупные газеты страны. Под ним стояла подпись: «© Анна Марта Бляйбтрой, “Нью-Йорк таймс”, все права защищены».

Журналистов пустили на этажи, пострадавшие от столкновения с самолетом, только в среду. Как образно выразился Артур, «это напоминало ситуацию, когда на завтрак подают яичницу из протухших яиц». Но в четверг история столкновения бомбардировщика с «Эмпайр Стейт билдинг» вновь вернулась на первые полосы газет из-за «чуда в “Эмпайр”, как назвали случай с Бетти Лу Оливер, скромной лифтершей, которая во время катастрофы была на своем рабочем месте. Когда стену здания протаранил Б-25, Бетти находилась как раз на восемьдесят первом этаже. Ей обработали ожоги, а потом посадили в другой, якобы исправный лифт и отправили вниз. Но лифт не был исправен: кабель перебило во время столкновения. Бетти Лу Оливер упала в кабине лифта с высоты тысячи футов, то есть около трехсот метров, и осталась жива! Разорванные кабели сложились на дне шахты лифта и, словно подушка, амортизировали удар. Именно после происшествия с Бетти Лу Оливер было принято решение немедленно выключить все лифты. Стэнли уверял, что это их общий с Анной ангел-хранитель велел Бетти войти в лифт раньше, чем они добрались до «Эмпайр».

К описанию чудесного спасения Бетти Лу Оливер, которым целый день жила Америка, большинство газет присовокупило фото из воскресного номера «Таймс».

Анна ужасно хотела есть. Из Принстона они вернулись только в восемь вечера. Стэнли узнал из своих источников, что в полдень, впервые после длительного перерыва, Эйнштейн прочтет лекцию для студентов университета. Эта лекция официально была закрытой для публики и журналистов, но, как оказалось, не «герметично» закрытой. Одна знакомая Стэнли по учебе в Принстоне вписала их фамилии в список приглашенных. Им следовало в полдень быть у дверей аудитории. С фотоаппаратами. Знакомая Стэнли не была уверена, что Эйнштейн согласится на фотосъемку, но, по ее словам, как правило, он не возражает. Особенно если его снимают молодые привлекательные женщины.

Расстояние до Принстона около девяноста километров. Учитывая возможную пробку у тоннеля Линкольна, они рассчитывали доехать за три часа. Из Бруклина выехали ранним утром и около одиннадцати уже стояли у входа в аудиторию. Два часа Анна скучала, не понимая абсолютно ничего из того, что Эйнштейн говорил и писал на доске. Ее удивил его сильный немецкий акцент. Временами, услышав его замечания о «красоте физики» и сравнения интегралов и дифференциалов с «партитурой скрипичного концерта», она с интересом поднимала голову. Но только в таких случаях. Все остальное было до смерти скучным.

После лекции Эйнштейна обступили студенты, а Анна и Стэнли вышли в коридор. Стэнли записывал вопросы, которые собирался задать Эйнштейну, а Анна должна была снимать их беседу. Эйнштейн и его ассистент вышли из лекционного зала последними. Было похоже, что они очень спешат. Стэнли бросился к ним, но ассистент преградил ему дорогу.

— Простите, но у профессора нет времени! — сказал он решительно, провожая Эйнштейна к двери.

Когда они проходили мимо Анны, она спросила по-немецки:

— Вы ненавидите немцев?

Эйнштейн остановился как вкопанный. Ассистент опять запричитал:

— Извините, но профессор...

Эйнштейн, не обращая на него внимания, подошел к Анне и, улыбаясь, ответил тоже по-немецки:

— Это слишком громко сказано, фрейлейн. Я всего лишь считаю, что немцы как нация должны понести наказание. Это они избрали Гитлера и они позволили ему реализовать свои планы. Вы немка? Разрешите, я угадаю, откуда вы? Судя по вашему акценту, скорее всего, из Саксонии? — спросил он.

— Да. Я из Дрездена.

Краем глаза она увидела, что к ним приближается Стэнли, и сняла с плеча аппарат.

— Из Дрездена? Там есть замечательная синагога. То есть была. Я посещал ее когда-то. А что же вы делаете здесь, в Принстоне?

— Пытаюсь вас сфотографировать. Но ваш ассистент не позволяет, — ответила она искренне.

— Как?! Майкл, ты действительно не подпускал ко мне эту даму?! — спросил Эйнштейн, обращаясь к своему ассистенту по-английски.

— Не было такого! — воскликнул тот возмущенно.

— Вы думаете, здесь достаточно светло? — спросил Эйнштейн, снова переходя на немецкий.

— Думаю, что нет.

— А где будет лучше?

— Вон там, у портрета ректора, — ответила Анна. — Вы не могли бы туда подойти?

— Нет. Я не люблю фотографироваться на фоне профессоров, которых изображают на картинах. Может, лучше вон у того растения в углу?

— Отлично.

Эйнштейн подошел к горшку с развесистым фикусом, поправил галстук и принял позу. Но Анне не нужен был фикус! Она хотела сфотографировать лицо Эйнштейна крупным планом. Только это! Она легла на пол. Эйнштейн разразился смехом. Искренним.

— Для кого вы так стараетесь? — спросил он весело, когда она закончила фотографировать.

— Для «Нью-Йорк таймс», сэр...

— Тогда передайте от меня привет Артуру. Непременно, — сказал Эйнштейн, направляясь к двери.

— Вы знаете Артура?! — воскликнула она изумленно.

— Да. Мы, евреи, все здесь знаем друг друга, — ответил он и вышел.

Стэнли стоял, опустив руки, и вначале не мог вымолвить ни слова, а потом спросил:

— Вы, немцы, все друг с другом знакомы?

— Нет. Не все. Кроме того, он уж точно не немец.

После полудня Стэнли устроил для нее ностальгическую экскурсию по Принстону. Она слушала его воспоминания. «Здесь, в этом здании... а в том здании...». Давно она не видела его в таком приподнятом настроении.

В восемь вечера он высадил ее на Таймс-сквер и поехал домой.

Анна сразу отнесла пленку в лабораторию. От голода у нее урчало в животе, но она ждала, когда позвонит Макс и скажет: «Материал готов, забирай».

Раздался звонок телефона, но это не был Макс.

— Анна, включи радио! Немедленно! — услышала она крик Стэнли.

— Какую станцию?

— Любую! Немедленно!

Она нажала на кнопку радиоприемника, стоявшего на столе Стэнли. Раздался голос президента Трумэна.

• Предыдущая
• 82/102
• Следующая