Песочные часы (СИ) - Романовская Ольга - Страница 28

• Предыдущая
• 28/108
• Следующая

Он отпустил меня и поднялся вверх по лестнице. Я же осталась стоять посредине холла, не зная, что мне делать, и куда мне податься. Недолго, потому что попала в руки сразу двух хыр, одной служанки и дворецкого, вежливо (я даже удивилась) поинтересовавшегося моим именем.

Меня вымыли, одели, причесали и разместили в специальной комнатке между этажей. Выше жили служанки, ниже — господа. Хыры же и вовсе ютились в подвале.

Комната опять была тёмной, без окон. И без очага — видимо, чтобы не причинила себе увечий. Обстановка более, чем скудная — кровать, стол, стул, сундук. Но мне хватало: в замке жилось примерно так же.

За ширмой — умывальник и деревянная бадья для омовений. Через бортик перекинуто пушистое полотенце и… нижнее бельё? Я с изумлением рассматривала его.

Моего размера, дорогое.

Сначала подумала, что оно принадлежало предыдущей торхе, не помню, как её звали. Кстати, судя по всему, умерла она в этом доме, слуги должны знать от чего, потом расспрошу. Я намеревалась подружиться со всеми обитателями особняка, чтобы облегчить себе жизнь и заработать право ходить на рынок.

После увиденного сегодня во мне окрепло желание сбежать, но подойти к осуществлению моего замысла нужно было с умом, чтобы не умереть на какой-нибудь площади под плетьми квита.

Но, приглядевшись, поняла, что бельё совершенно новое, сохранился даже ярлычок магазина — 'Атласная роза'. Значит, его купили мне.

Как оказалось, незапланированные подарки на этом не закончились: появилась служанка и вручила мне шуршащий свёрток, в котором обнаружилась пара чулок, пояс, подвязки и тончайшая батистовая нижняя рубашка.

Я с интересом рассматривала все эти вещи, многих из которых у меня не было и в Кеваре. Словно любовница богатого вельможи! Видимо, хозяину настолько не нравилось то, что я носила под форменным платьем, что он решил потратиться на меня. Дорого же, наверное, ему обошлись все эти услаждающие взор штучки! Стоило ли так стараться, наряжать вещь, которая, быть может, долго не прослужит.

А эта рубашка… Подо что мне её надевать? Под платье торхи не положено, а других я не ношу. Один только раз, в день своего рождения, вновь почувствовала себя человеком.

Издевается? Возможно. Он ведь меня человеком не считает, в лучшем случае, собакой. Нет, знаю, что жаловаться на хозяина глупо, при всей его заботе и даже ласке, иногда даже поддаюсь, верю в наличие у него чувств ко мне, но ведь всё это, пока я соблюдаю правила, покорна и молчалива. Одну торху легко заменить другой.

Изобразив радость от подарков, кое-как выставила служанку за дверь, а сама упала ничком на кровать. Нет, я не плакала, просто лежала среди вороха великолепия товаров из магазина нижнего женского белья и думала о Кеваре, родных. Должен же был кто-то уцелеть! Теперь, по прошествии времени, я догадывалась, что матери нет в живых, но отец мог уцелеть. И я должна к нему вернуться.

Я всё ещё лежала, даже не умывшись с дороги, когда в дверь постучались, и вошла хыра.

— Хозяин просит вас привести себя в порядок и спуститься в холл. Я помогу вам. Госпожа может звать меня Фэй.

Я вздрогнула и выпрямилась, окинув взгляду ту, для которой была госпожой. Босой подросток в ошейнике и подпоясанным обрывком верёвки балахоне до колен. Чернявая, угловатая. По рукам и ногам — браслеты с 'ушками' для цепи.

Позднее я узнала, что моя помощница и первая подруга в этом доме, никогда не видела свободы: она родилась в рабстве, от хыры и кого-то из авердов. Девочка предполагала, что не от простого слуги, иначе бы она не стала прислугой. А так Фей в три года разлучили с матерью и передали в ведение кухарки.

Для своего возраста — Фей было пятнадцать — она обладала огромным опытом в разных областях и даже позже учила меня, как использовать в своих целях мужское желание. У самой неё сейчас был постоянный любовник, стараниями которого другие девушку не трогали. Без него девчонке бы пришлось плохо: пошла по рукам. Хыры, они ведь совсем бесправны….

С помощью Фей я переоделась в чистое, даже подвела глаза, слегка подчеркнула естественный цвет губ, добавив им блеска, и поспешила вниз.

Оказалось, хозяин хотел взять меня с собой в гости.

Шли мы пешком — норн решил прогуляться, размять ноги после поездки. Он — впереди, я — позади, под присмотром слуги. На руку на всякий случай привязана нитка: попытайся я сбежать, воспользовавшись невнимательностью провожатого, он бы немедленно почувствовал.

Хозяин остановился перед дверьми особняка, немного меньше его собственного, но зато выходившего окнами на какой-то сад, постучал и поинтересовался у отворившего дверь слуги, дома ли хозяева. Тот сообщил, что господина нет, дома одна госпожа. Норн велел доложить о себе и прошёл в уставленный вазами с цветами холл. Вслед за ним меня толкнул туда слуга.

Минут через пять к нам вышла обворожительная красавица. Я ещё не видела женщин-норнов и бесстыдно её разглядывала.

— Сашер, как я рада снова тебя видеть! — обладательница каштаново-русых волос (основная масса — шоколадного оттенка, концы — словно спелая пшеница) подошла к хозяину и поцеловала в щёку. — Надеюсь, ты вернулся насовсем, а то совсем одичаешь в своей провинции.

— Мне приятно, что ты по мне скучала, Дорра, — норн ответил ласковым прикосновением к её лицу. — Женская верность дорогого стоит. Вижу, твоего брата нет дома…

— Да, опять обивает пороги дворца ради того крохотного кусочка земли. Но проходи же, не стой на пороге!

Норина мгновенье обняла его, тесно прижавшись к груди и, встав на цыпочки, что-то прошептала на ухо. Хозяин улыбнулся и кивнул.

— А это кто? — видимо, мой интерес был слишком явным, раз норина соизволила обратить на меня внимание. Окинула недовольным высокомерным взглядом. А глаза у неё тоже зелёные, только болотного оттенка. Видимо, хозяин подбирал меня под любовницу.

— Моя новая торха. Это из-за неё я вынужден был перебраться в замок. Пока привыкла, пока научилась… Лей, подойди сюда! Это норина Доррана.

Я покорно приблизилась и поклонилась.

Холёная женская рука зарылась мне в волосы, перебирая пряди. Что она там искала, вшей? Или в Арарге торх заводят и женщины?

— Хорошенькая, — наконец изрекла Доррана. — За собой следит, явно не из крестьянского быдла. А в остальном как? Фигурка, постель?

— Меня устраивает, — уклончиво ответил хозяин. — Хотелось бы, конечно, чтобы меньше походила на забитого зверька, но, видимо, от природы такая.

— Детишек от неё заводить будешь?

— Не отказался бы. Надеюсь, когда-нибудь забеременеет.

— Как, разве она ещё ни разу не была тяжела? — норина с изумлением взглянула на меня. — Сколько она у тебя? Год? Здоровая?

— Абсолютно. И в детородном возрасте. Лей восемнадцать.

— Тогда решительно ничего не понимаю. Или она редко греет тебе постель?

Хозяин усмехнулся:

— Гораздо чаще, чем ты, Дорра. Ничего, не переживай, девочка исправится. Может, организм перестраивался, может, ещё что. А если нет, к врачу отведу: теоретически может оказаться бесплодна. Обидно, конечно, но только поэтому другую не заведу.

Отправив меня сидеть на кухне, они удалились.

Сидя в уголке у очага и слушая шёпоток слуг, я поняла, что не ошиблась в предположении по поводу норины: она действительно была любовницей хозяина, причём, давней. Жениться на ней он не собирался: не то происхождение, хоть и дворянка, но без титула. Приличного приданного брат за сестрой тоже не даст: не из чего. Не бедствуют, но и жить на широкую ногу себе позволить не могут. Не получи в своё время наследство, безвылазно сидели бы в провинции.

Оставалось загадкой, зачем хозяин взял меня в этот дом: хотел похвастаться перед любовницей своим новым приобретением?

Потом, когда господам понесли чай, мне неожиданно велели пройти в гостиную.

Доррана и хозяин сидели на диване. Её платье кокетливо обнажало плечо; мне показалось, что корсаж норины зашнурован совсем не так, как положено. Приглядевшись, поняла, что так и есть: кое-какие петли пропущены, сквозь атласную ленту проступают кружева нижней рубашки. Когда Доррана потянулась, шнуровка вконец ослабла, и платье немного сползло.

• Предыдущая
• 28/108
• Следующая