Долорес Клейборн - Кинг Стивен - Страница 24

• Предыдущая
• 24/58
• Следующая

— Но это никак не объясняет случившееся! — сказала я, вернее почти вскрикнула, потому что посетители банка повернули головы в нашу сторону. Я увидела это сквозь стеклянные стены офиса. Но меня это не волновало. — Как он получил деньги без этих проклятых чековых книжек?

Он все быстрее и быстрее потирал руки. Они шуршали, как наждачная бумага, и если бы между ладонями у него была сухая палочка, то, я думаю, она бы загорелась.

— Миссис Сент-Джордж, не могли бы вы немного сбавить тон…

— Я позабочусь о своем тоне, — еще громче ответила я. — А вот вы позаботьтесь о том, как этот ваш дрянной банк ведет дела, приятель! Как мне кажется, вам нужно позаботиться о многом.

Он взял со своего стола листок бумаги и взглянул на него.

— Согласно этому, ваш муж утверждает, что книжки потеряны, — наконец-то выдавил он из себя. — Он попросил выдать новые. Это достаточно обычно…

— Обычно! — завопила я. — Вы даже не позвонили мне! Никто из банка не позвонил мне! Эти книжки принадлежат нам обоим — именно так объяснили мне, когда я открывала счета на Селену и Джо-младшего в 1951 году, и то же самое сказали мне в 1954-м, когда я открывала счет на Питера. Вы хотите сказать мне, что с тех пор правила изменились?

— Миссис Сент-Джордж… — начал он. Но с таким же успехом он мог попробовать насвистывать ртом, набитым печеньем; я хотела высказаться до конца.

— Он рассказал вам сказочку, и вы поверили; он попросил новые книжки, и вы выдали их. Как вы думаете, кто вносил эти деньги в банк? Если вы думаете, что это был Джо Сент-Джордж, то, значит, вы еще глупее, чем кажетесь!

К тому времени все в банке прекратили даже притворяться, будто занимаются своим делом. Все застыли на своих местах и смотрели на нас. Судя по выражению их лиц, большинство из них считало это грандиозным шоу, но я сомневаюсь, что это было бы столь же занимательно, если бы эти деньги на обучение в колледже для их детей улетели вот так у них из-под носа. Мистер Пис покраснел до ушей.

— Пожалуйста, миссис Сент-Джордж, — наконец произнес он. К тому времени он выглядел так, будто вот-вот расплачется. — Уверяю вас, что все, сделанное нами, было вполне законно — такое часто встречается в банковской практике.

Я понизила голос. Я чувствовала, как вся моя воинственность, а вместе с ней и все мои силы покидают меня. Джо провел меня, обвел вокруг пальца, но теперь я не стану дожидаться второго раза, чтобы сказать: позор мне.

— Может быть, сделанное вами и законно, — сказала я. — Следовало бы подать на вас в суд, чтобы выяснить это, но у меня для этого нет ни времени, ни денег. Кроме того, не вопрос о законности выбил у меня почву из-под ног… а то, что вам троим даже в голову не пришло — есть еще один заинтересованный в этих деньгах человек. Разве «стандартная банковская практика» не позволяет сделать хоть один-единственный звонок? Я имею в виду то, что на всех этих карточках есть телефонный номер, и он не изменился.

— Миссис Сент-Джордж, мне очень жаль, но…

— Вот если бы все было наоборот, — продолжала я, — если бы это я рассказала вам историю о потерянных чековых книжках и попросила новые, если бы это я начала спускать то, что откладывалось одиннадцать или двенадцать лет… разве вы не позвонили бы Джо Сент-Джорджу? Если бы деньги были все еще здесь, чтобы я могла отступить сегодня, как намеревалась это сделать, разве вы не позвонили бы ему в ту же минуту, как только я вышла бы из банка, чтобы сообщить ему — просто оказывая любезность, — что сделала его жена?

Потому что именно этого я от них и ожидала, Энди, — именно поэтому я выбрала день, когда Джо не будет дома. Я собиралась вернуться на остров, забрать детей и быть уже далеко-далеко к тому времени, когда на подъездной дорожке появится Джо.

Пис посмотрел на меня и открыл рот. Затем закрыл его и ничего не сказал. Это было уже не нужно. Ответ был написан на его лице.

Конечно, он — или еще кто-нибудь из банка — позвонил бы Джо и звонил бы, пока не поговорил с ним. Почему? Потому что Джо был хозяином дома, вот почему. И причина того, что никто не потрудился позвонить мне, была в том, что я была всего лишь его женой. Что там я могла знать о деньгах, кроме того, как зарабатывать их, стоя на коленях, надраивая полы и вылизывая туалеты? Если хозяин дома решил потратить все отложенные деньги своих детей, значит, у него была достаточно веская причина, а если это и не так, разве это важно? Это не имеет никакого значения, потому что он хозяин в семье, он отвечает за все. А его жена — всего-навсего женщина, она отвечает только за полы, туалеты и воскресные обеды.

— Если возникла проблема, миссис Сент-Джордж, — продолжал говорить Пис, — я очень сожалею, но…

— Если ты скажешь о сожалении еще раз, я так скручу твою голову, что ты станешь похож на горбуна, — проскрежетала я, но он мог уже не опасаться за свою жизнь. В тот момент я не чувствовала в себе сил даже для того, чтобы отпихнуть с дороги пивную банку. — Просто скажи мне одну вещь, и я отстану от тебя: деньги потрачены?

— Откуда я могу это знать? — ответил он.

— Джо имеет дело с вашим банком всю свою жизнь, — стараясь казаться спокойной, сказала я. — Он мог бы положить эти деньги в другой банк, но вряд ли сделал это — он слишком тупой и ленивый и редко меняет привычки. Нет, либо он закопал их где-то, либо положил их в ваш же банк. Вот что я хочу знать: открыл ли мой муж новый счет в вашем банке за последние пару месяцев, — Только это, Энди, звучало как «я должна знать». Узнав, что мой муж обвел меня вокруг пальца, я почувствовала себя отвратительно, это было ужасно, но не знать, растрынькал он деньги или нет… это могло убить меня.

— Открыл ли он… это секретная информация, — сказал мистер Пис.

— Ну да, — произнесла я. — Она была таковой. Я прошу вас нарушить правило. Взглянув на вас, можно понять, что вы не часто это делаете. Но это были деньги моих детей, мистер Пис, и он обманным путем завладел ими. И вы это знаете — доказательство лежит прямо на вашем столе. Эта ложь не сработала бы, если бы этот банк — ваш банк — сделал одолжение и позвонил мне.

Кашлянув, он начал:

— В наши обязанности не входит…

— Я знаю, что не входит, — оборвала его я. Мне хотелось схватить Писа и как следует встряхнуть, но я понимала, что это не поможет — на такого человека это не повлияет. К тому же моя мать говорила, что невозможно поймать больше мух на уксус, чем на мед, и я знала, что это действительно так. — Я это знаю, но подумайте, один-единственный звонок избавил бы меня от горестных мук и сердечной боли. Но если вы захотите хоть немного уменьшить мои страдания — я знаю, что вы не обязаны, но если вы захотите, — пожалуйста, скажите мне, открыл ли он новый счет в вашем банке, или мне придется перекопать всю землю вокруг моего дома. Пожалуйста — я никогда не расскажу об этом. Клянусь Господом, никогда.

Он сидел и смотрел на меня, барабаня пальцами по зеленым листочкам бумаги. У него были такие ухоженные ногти, как будто он пользовался услугами профессиональной маникюрши, хотя я знала, что это не так — мы же говорим о Джонспорте 1962 года. Я думаю, маникюр ему делала его жена. Эти чистенькие, ухоженные пальчики глухо постукивали по бумаге, и я подумала: «Он ничем не захочет помочь мне, это не тот тип мужчин. Что ему за дело до жителей острова и их проблем? Он заботится только о своей собственной шкуре».

Поэтому, когда он заговорил, я почувствовала легкий укол совести за то, что думала о мужчинах вообще и о нем — в частности.

— Я не могу выяснять что-то, пока вы сидите здесь, миссис Сент-Джордж, — сказал он. — Почему бы вам не пойти в кафе и не выпить чашечку крепкого горячего кофе? Судя по вашему состоянию, вам нужно именно это. Я присоединюсь к вам через пятнадцать минут. Нет, лучше через полчаса.

— Благодарю, — ответила я. — Огромное спасибо.

Он вздохнул и начал собирать все бумажки в стопку.

— Наверное, я теряю разум, — пробормотал он, а потом нервно рассмеялся.

• Предыдущая
• 24/58
• Следующая