Долорес Клейборн - Кинг Стивен - Страница 23
- Предыдущая
- 23/58
- Следующая
— Почему ты вечно пилишь меня, Долорес? — спрашивал он.
— Если бы ты был в достаточной степени мужчиной, чтобы делать то, что нужно твоим детям, я бы никогда не ругалась с тобой, — отвечала я, и так далее и тому подобное, бу-бу-бу-бу-бу. Иногда я страшно уставала от этого, Энди, но я почти всегда выбивала из него то, что считала необходимым для обеспечения детей. На это у меня всегда хватало сил, потому что у моих детей больше никого не было, кто бы мог обеспечить им уверенное будущее.
По сегодняшним меркам, на этих счетах было не так уж и много — около двух тысяч на книжке у Селены, восемьсот у Джо-младшего и четыреста или пятьсот у Малыша Пита, — но это было в 1962 году, а с тех пор произошли огромные изменения. Тогда этого было достаточно, чтобы уехать с детьми. Я решила взять деньги Малыша Пита наличными, а на остальные выписать чек. Я решилась сжечь все мосты и уехать в Портленд — найти жилье и приличную работу. Конечно, мы не были приспособлены к городской жизни, но люди привыкают к чему угодно. К тому же в те годы Портленд был не таким уж огромным городом — совсем не таким, как сейчас.
Как только я устроюсь, постепенно я возмещу сумму, которую вынуждена буду истратить, и я знала, что смогу сделать это. Даже если мне это и не удастся, детки у меня умные, к тому же существуют такие вещи, как стипендия. Самым главным было увезти их — тогда это было важнее, чем колледж. Первое — это первое, как гласит лозунг на бампере старенького трактора Джо.
Я уже три четверти часа рассказываю вам о Селене, но не одна она страдала от Джо. Ей досталось больше всех, но тучи сгущались и над Джо-младшим. В 1962 году ему исполнилось двенадцать — беззаботный, прекрасный возраст для мальчика, но, взглянув на него, вы бы так не сказали. Он редко улыбался и почти никогда не смеялся, да это было и неудивительно. Он не мог войти в комнату, чтобы отец не подстерег его, как ласка цыпленка, постоянно указывал ему, чтобы тот поправил рубашку, причесан волосы, перестал сутулиться, перестал быть маменькиным сыночком с вечной книжкой под носом и стал наконец-то мужчиной. Когда Джо-младший проиграл соревнования за год до того, как я выяснила, что с Селеной произошла беда, слушая его отца, можно было подумать, что сына исключили из команды за использование допинга. Добавьте к этому то, что он подозревал о возне папаши с его старшей сестрой, — и вот вам еще одна проблема. Иногда я видела, как Джо-младший смотрит на отца — в его взгляде была настоящая ненависть. А за неделю или две до того, как я отправилась на материк с чековыми книжками в кармане, я поняла, что, когда дело касается отца, у Джо-младшего есть свой внутренний глаз.
А потом еще Малыш Пит. К четырем годам он просто хвостиком ходил за Джо. Он подтягивал штанишки точно так, как это делал Джо, выдергивал воображаемые волоски из носа и ушей, как это делал Джо. В свой первый учебный день он вернулся домой зареванный, с засохшей грязью на брюках и с царапиной на щеке. Я присела рядом с ним на ступеньки веранды, обняла и спросила, что случилось. Он сказал, что проклятый ублюдок Дики О'Хара толкнул его. Я объяснила ему, что «ублюдок» — это ругательство и он не должен произносить таких слов, а потом спросила, знает ли он, что такое «ублюдок». Честно говоря, мне было интересно, что может выдать его ротик.
— Конечно, — ответил он. — Ублюдок — это такой вот безмозглый сопляк, как Дики О'Хара.
Я сказала сыну, что он ошибается, и тогда он спросил, что же это слово обозначает на самом деле. Я ответила, что это не так уж важно, но это нехорошее слово, и я не хочу, чтобы он говорил его. Он уставился на меня, выпятив нижнюю губу, ну совсем как его папочка. Селена боялась отца, Джо-младший ненавидел его, но именно Малыш Пит пугал меня больше всего, потому что он хотел вырасти точно таким, как его отец.
Поэтому я вынула чековые книжки детей из нижнего ящичка своей шкатулки (я хранила их там, потому что это была единственная вещь в доме, которая закрывалась на ключ; ключ я носила на цепочке на шее) и в полпервого вошла в здание Северного банка Джонспорта. Когда подошла моя очередь, я подала книжки кассирше и сказала, что хочу закрыть счета, объяснив при этом, как именно я хочу получить деньги.
— Секундочку, миссис Сент-Джордж, — ответила кассирша и отошла к ящикам, чтобы вытащить карточки. Это было задолго до изобретения компьютеров, и времени на всю процедуру уходило гораздо больше.
Девушка нашла карточки, я видела, как она вытащила все три и раскрыла их. Маленькая морщинка появилась у нее между бровями, и она сказала что-то другой сотруднице. Потом они немного посовещались, а я стояла по другую сторону окошечка, наблюдала за ними и убеждала себя, что нет никаких причин для волнения, и в то же время волновалась.
Вместо того чтобы подойти ко мне, кассирша проскользнула в маленькую комнатку, которую они называют офисом. Стены его были из стекла, и я видела, как она разговаривает с маленьким лысым человечком в сером костюме и черном галстуке. Когда она снова подошла к окошечку, в руках у нее уже не было карточек. Она оставила их на столике у лысого.
— Мне кажется, вам лучше обсудить счета ваших детей с мистером Писом, миссис Сент-Джордж, — сказала она и подвинула мне чековые книжки. Она сделала это ребром ладони, как будто они были заразными и она может заразиться, если и дальше будет прикасаться к ним.
— Почему? — спросила я, — Разве с ними что-то не так? — К тому времени я уже перестала твердить, что мне не о чем, беспокоиться. Мое сердце делало два удара в секунду, а во рту пересохло.
— Поверьте, я ничего не могу вам сказать, но я уверена, что если возникло какое-то недоразумение, мистер Пис все сразу же уладит, — ответила девушка, но она избегала моего взгляда, и я поняла, что она не верит в такую возможность.
Я шла в офис, как будто к моим ногам были привязаны пудовые гири. Я уже прекрасно понимала, что случилось, но я не понимала, как такое могло случиться. Господи, ведь чековые книжки были у меня, не так ли? Джо не мог вытащить их из шкатулки, а затем положить обратно, потому что тогда был бы взломан замок. Даже если бы он подделал ключ (что было смешно само по себе; этот человек не мог донести вилку от тарелки до рта, чтобы не обронить половину себе на колени), в чековые книжки были бы внесены расходы или там было бы написано «СЧЕТ ЗАКРЫТ»… однако и этого ведь не было.
Но все равно я знала, что сейчас мистер Пис расскажет мне, какой у меня дерьмовый муж, и как только я вошла в офис, именно это он и сделал.
Он сказал, что счета Джо-младшего и Малыша Пита закрыты уже два месяца, а чек Селены — меньше чем две недели назад. Джо выбрал для своего подлого дела именно это время, так как знал, что я никогда не кладу деньги на их счета после Дня Труда, пока не насобираю достаточно денег для оплаты рождественских расходов.
Пис показал мне зеленые листочки, используемые бухгалтерами, и я увидела, что Джо сорвал последний огромный куш — пятьсот долларов со счета Селены — через день после того, как я объявила ему, что знаю о его намерениях в отношении дочери, а он, сидя в кресле-качалке, ехидно заметил, что я еще не все знаю. Он действительно был прав.
Я несколько раз пробежала глазами эти цифры, а когда подняла голову, то увидела, что сидящий напротив меня мистер Пис нервно потирает руки и выглядит озабоченным. Я даже заметила маленькие капельки пота, выступившие у него на лбу. Он, как и я, отлично понимал, что произошло.
— Как видите, миссис Сент-Джордж, эти счета закрыты вашим собственным мужем, и…
— Как такое может быть? — задала я ему вопрос, Я швырнула все три чековые книжки ему на стол. Он моргнул и вздрогнул. — Как такое может быть, если все эти книжки прямо перед вами?
— Видите ли, — произнес он, нервно облизывая губы, — эти карточки были тем, что мы называем «опекунские карточки». Это подразумевает, что ребенок, на чье имя открыт счет, может — мог — снять деньги со счета, если там присутствует ваша подпись или подпись вашего мужа. Это также подразумевает, что вы, родители, можете снять деньги с этих счетов, когда и сколько захотите. Как вы сделали бы это сегодня, если бы деньги все еще были на счетах.
- Предыдущая
- 23/58
- Следующая
