Стая (Потомство) - Кетчам Джек - Страница 39

• Предыдущая
• 39/53
• Следующая

Потом улыбнулась и провела пальцами по длинным каштановым волосам Эми, грубо продираясь сквозь их перепутанные места, где застряли мелкие ветки и прочий мусор, и все это время неотрывно разглядывая ее тело – снизу вверх и обратно.

Эми в очередной раз вспомнила про свой распахнутый на груди пеньюар, тонкие лифчик и трусики. Девушка же словно лапала ее своим взглядом.

Наконец повернувшись, она удалилась по другую сторону от костра, но вскоре вернулась снова, на сей раз держа в руках веревку для развешивания белья и нож.

Как ни странно, испугал Эми не столько нож, сколько эта самая веревка, поскольку сама девушка деловито орудовала орудием и, отмотав футов пятнадцать, резким движением руки перерезала ее и бросила нож на землю, едва не угодив им в лужу с мочой, после чего закинула конец веревки поверх массивного камня, выступавшего из стены у них над головой.

Эми смотрела на покачивающуюся веревку, а затем, увидев, как девушка стала завязывать ее узлом примерно на уровне ее шеи, в панике задергалась, пытаясь отскочить в сторону. Однако братья-близнецы тут же приблизились к ней вплотную, схватили за руки и приложили лезвия ножей к ее ребрам по обеим сторонам тела – остра", холодная сталь не прорезала кожу, просто продавливала ее, но и этого оказалось вполне достаточно.

– Пожалуйста... – взмолилась она.

И подняла взгляд на девушку. Та же, казалось, даже не замечала ее присутствия, сосредоточенно завязывая на веревке узел.

После нескольких неудачных попыток ей наконец удалось сделать нечто вроде петли на дальнем конце веревки.

Мала, —подумала Эми. – Не пролезет. Моя голова сюда не пролезет.

Значит, убивать ее они не собирались. Пока. Девушка натянула веревку, и узел чуть сместился вперед.

А затем потянулась вперед и вцепилась в волосы Эми, причем настолько резко, что та даже вскрикнула от боли. Зажав волосы в кулак, девушка накинула на них веревочную петлю, как следует затянула ее, после чего разжала руку. На том самом месте, где несколькими секундами раньше находилась рука девушки, теперь располагался крепкий узел, туго стягивавший волосы Эми.

Она почувствовала, как ей в скальп словно впились, насквозь пронзая его, тысячи острых иголок, но все же каким-то образом смогла перенести приступ жуткой боли. Это было все же лучше повешения, лучше смерти – так и не увидеть Мелиссу! – в этой кошмарной пещере, в которой летали бесчисленные мухи, то и дело опускавшиеся на ее лицо и норовившие заползти в ноздри; в пещере, где лежал этот грязный младенец, орущий от голода, алчущий и явно ощущавшийзапах переполнявшего ее молока. Все это она могла как-то пережить – чтобы просто жить.

А Эми и в самом деле чувствовала, что еще не потеряла желания жить.

Однако уже в следующее мгновение девушка нащупала противоположный конец веревки и с помощью близнецов принялась тянуть его на себя. Эми внезапно почувствовала, как ее ноги отрываются от каменного пола пещеры, а через пару секунд уже зависла над ним, отчего все те тысячи просто острых иголок превратились в тысячи раскаленных прутьев, тело ее закачалось из стороны в сторону, а рот распахнулся в сдавленном, истошном, животном вопле.

Вокруг продолжали роем носиться бесчисленные мухи.

В том месте, где тропинка ответвлялась в сторону скал, Женщина передала Кролику тело Землеедки, перекинув его через плечо мальчика, отчего разорванное горло исторгло из себя сгусток крови и еще какой-то жидкости, обагрившей росшие под их ногами мох и лишайник.

Потом дождалась, пока он не скроется из глаз, направляясь в сторону пещеры.

Ноша его явно не тяготила.

Да и сам он с годами наверняка станет сильным – таким же сильным, как Первый Похищенный. Если, конечно, хотя бы малость наберется ума...

Между тем Женщина пока нигде не замечала ни малейших признаков ни Первого Похищенного, ни орущей женщины, ни мальчика или хотя бы ребенка. Таким образом самым лучшим для них сейчас было возвратиться в пещеру. Чтобы перегруппировать силы и еще раз задуматься – на тот случай, если Первому Похищенному так и не удалось отыскать беглецов.

Сделать это было в общем-то нетрудно. Ярко светила луна, да и времени для охоты оставалось предостаточно.

Она стала спускаться по склону холма в направлении протоки, осторожно пробираясь через заросли к тому месту, где остался «подрезанный» ею и истекающий кровью мужчина.

Далеко он уйти не мог.

Женщина и в самом деле увидела его на берегу – он лежал на боку, поставив обувь рядом с собой и пытаясь перевязать рану длинным черным носком. Руки продолжали дрожать от боли и постоянно соскальзывали, а потому со стороны могло показаться, что они окончательно ослабли и толком не могут даже зацепить носок. Лицо его, покрытое коричневатым налетом засохшей крови, было все таким же бледным. Однако, стоило ей только приблизиться к нему, как взгляд его тотчас же вспыхнул.

– А ну, пошла прочь отсюда!

Похоже, он был все еще довольно опасен.

Поразительно.

Волк, угодивший в капкан.

– Ну ты, сука бешеная, а ну давай...

Женщина обнажила нож, поднесла его кончик к переносице мужчины, медленно сместила к центру переносицы и дождалась, пока острая точка не привлекла к себе все внимание мужчины, буквально заворожила его, после чего он застыл в безмолвном ожидании ее последующих действий – сейчас или в любое последующее мгновение.

Зажав зубами обмотанную веревкой рукоятку ножа, она ухватила концы носка и завязала его тугим, двойным узлом.

Мужчина не издал ни звука – разве что между зубами прорвался тихий, натужный свист.

Женщина поднялась и вставила нож в ножны. Прищурившись, мужчина посмотрел на нее, и она перехватила его взгляд, устремленный на заткнутые за пояс револьверы.

А потом улыбнулась. Это действительно был волк, и дай ему возможность, он обязательно станет кусаться.

Она протянула ему руку.

Надо будет его как следует приручить. Не получится – можно и убить, но сначала надо все же попробовать.

Залитая светом полной луны, она стояла и наблюдала за тем, как глаза мужчины скользили по ее изборожденному шрамами лицу, затем переметнулись на рассекавший волосы широкий рубец, оставшийся от удара молнии. Она чувствовала, что эти глаза с явной опаской смотрят на нее, и ей это определенно нравилось. Конечно же, они что-то замышляют, планируют, и это было уже не так хорошо.

Теперь его глаза превратились в две тоненькие щелки, едва поблескивавшие в лучах лунного света. Но за ними, спрятавшись в облаке боли, по-прежнему сидел волк.

Ну ничего, она выманит волка из его норы, вытащит. Женщина протянула ему руку.

Затем помогла встать на ноги и перекинула руку мужчины себе через плечо.

Теперь он уже больше не поднимал на нее взгляд и смотрел лишь себе под ноги, стараясь не споткнуться, пока она медленно вела его по тропе через лес, затем приблизилась к тому месту, где рассталась с Кроликом, после чего свернула в сторону скал, к морю.

Она вела его к своему логову. И к его клетке.

Теперь они брели по пляжу, и Люк изо всех сил старался не отставать.

В образовавшихся после отлива лужицах покачивались и колыхались морские водоросли, похожие на черные паучьи ноги, одним концом приклеившиеся к белесым от засохшего птичьего помета камням. Окружающие валуны были покрыты толстым слоем белого гуано и разбитыми панцирями сухопутных крабов.

Он внимательно смотрел себе под ноги, одновременно стараясь не выпустить из виду идущую впереди пару. После двух темных фигур на залитом лунным светом песке оставались отчетливые следы.

Люк уже не различал голоса матери. Возможно, мужчина перестал мучить ее, и потому теперь она не вскрикивала то и дело от боли; а может, просто сказывались расстояние и грохот прибоя, который беспрерывно шумел в разделявшем их узком протоке. Впрочем, он вполне допускал, что мать и сейчас еще продолжала плакать, но слышал лишь рокот волн – и больше ничего.

• Предыдущая
• 39/53
• Следующая