Ареал. Заражение - Тармашев Сергей Сергеевич - Страница 23

• Предыдущая
• 23/74
• Следующая

— И как же интуиция поможет нам уберечься от аномалии? — Лейтенант продолжал издеваться над Расом, словно был старше его не на пару лет, но на пару десятков. Иван отметил, что никто из присутствующих ни разу не подал и вида, что его выпендрёж уже порядком действует на нервы. Наверняка всё, кроме Берёзова, знали о нём гораздо больше и предпочитали не связываться. Что ж, пусть хорохорится, время покажет, кто есть кто, поживём — увидим…

— Понимание придёт с опытом, — ответил Рас, — со временем начинаешь чувствовать, что перед тобой и где. И поэтому важно не упускать ни малейшей мелочи, тем более на первых порах. Аномалии Зелёной Зоны не двигаются, их наносят на карты, которые регулярно обновляются. Но малые аномалии не существуют вечно. Она может простоять в конкретном месте день или неделю, а потом исчезнуть. Зато там, где вчера было чисто, завтра может обнаружиться какая-нибудь гадость. Время жизни таких аномалий всегда разное. Другое дело — мощные аномалии. Такие сидят на одном и том же месте годами. В общем, в Зелёной Зоне сам чёрт велел вырабатывать на них чутье.

Итак, вам показалось, что что-то не так. Первым Делом надо замереть и вообще затихнуть, это очень помогает, особенно с теми аномалиями, которые можно услышать. Другие аномалии можно унюхать. Каждый слышит и обоняет их по-своему, кое-кто говорит, что по запаху может определить степень опасности. Я как-то раз был в поиске с Болтом, так он засек Гравиконцентратор метров за пятьдесят.

— Гравиконцентратор невозможно ни увидеть, ни услышать, диапазон и спектр его видимых и звуковых колебаний находится вне пределов, доступных человеку, — скептически скривился лейтенант, — это байки.

— Согласен, — кивнул Рас с неизменной улыбкой на лице, — Граву не видно и не слышно. Это одна из самых опасных аномалий, в которой сгинуло множество народа. Это область пространства с изменённой физикой. Внутри Гравиконцентратора сила гравитации составляет, по разным оценкам, от пятидесяти до ста «g». Вычислить её можно только по слабому запаху озона, да и тот чувствуется шагов за пять-семь. Но тот человек засек Граву за полсотни метров! Я спросил, как это ему удалось, на что Болт с удивлением ответил, мол, ты что, глухой? Она же воет, словно электродрель, за версту слышно. Я стоял от неё в десятке шагов и не слышал ничего!

Рас на мгновение задумался и пожал плечами:

— Так что каждый воспринимает это индивидуально. Я иногда чувствую аномалии по лёгкому давлению на коже. Воздух перед тобой словно пружинит, только очень слабо. Тут главное обратить внимание, не прохлопать ушами… Дальше. После того как вы почуяли аномалию, надо определить её границы, чтобы понять, где и как её можно обойти.

— Это что, болты кидать? — иронично усмехнулся Берёзов. — Как в фантастике?

— Поначалу некоторые особо одарённые придурки так и делали, — Рас заулыбался ещё шире, — начитались книжек, пошли болты собирать. Все свалки обчистили, на заводах от сторожей улепётывали, в магазинах покупали. В ту пору компании в Ухте, кто метизами торговал, чуть ли не все свои запасы распродали. Только закончилось это быстро. Как только пару десятков таких вот гениальных болтофилов Центрифуги поубивали, так и закончилось.

— Центрифуга — это такое прозрачное облако, вроде дрожащего марева, что возвращает обратно всё, что в неё попадает? — спросил кто-то. — В пятницу майор показывал нам видео про неё.

— Ага, оно самое, — подтвердил Рас, — малозаметная такая дрянь. Только она не просто возвращает. Она очень метко возвращает, — он уже не улыбался, — со скоростью, ровно в одиннадцать целых сорок три сотых раза больше исходной. И перед этим ещё успевает прокрутить предмет внутри себя несколько раз, сколько именно — точно установить пока не удалось. Потому и назвали Центрифугой. У людей, побывавших внутри неё, лопались все сосуды и артерии со стороны внешнего радиуса вращения. А болт, брошенный в Центрифугу, возвращается обратно так, что пробивает болтофила насквозь. Так что мы стараемся бросать что-нибудь лёгкое, чаще всего это стреляные гильзы от автомата Калашникова калибром пять сорок пять, ну или пистолетные от ПМ. Они-то полегче болтов будут, да и этого добра всегда в избытке. Но и их надо бросать очень аккуратно. Впрочем, новенькие, впервые идущие в «Ареал», всё равно всегда тащат с собой болты, хоть это, помимо всего прочего, ещё и лишний перегруз. Стереотипы сильны.

— А как они попадают в «Ареал»? — поинтересовался кто-то. — Каким образом людям, ни разу не бывшим внутри внешнего периметра Пояса, удаётся проникнуть сквозь ограждения и обойти системы охраны?

— Есть мнение, — тут же встрял лейтенант, — что некоторые коррумпированные служащие «Ареала» оказывают им содействие. Здесь много сотрудников из числа местного населения, — он с ухмылкой посмотрел на Раса, — кто-то из них вполне может водить знакомство с криминальными элементами ещё с самого детства.

— Да, такое бывает, — Рас снова заулыбался, — правда, ничуть не реже иностранная резидентура и бандиты попросту вербуют сотрудников РАО за деньги. Не секрет, что стоимость метаморфитов у местных перекупщиков на порядок выше, чем полагающиеся за их официальную сдачу премиальные. Зарплаты с множеством нулей тут, как и везде, только у руководства. — Он, не переставая улыбаться, смотрел на лейтенанта честным взглядом.

— Кто на что учился, — осклабился в ответ лейтенант.

Иван мысленно хмыкнул. Стало быть, он был прав насчёт лейтенанта. Сопляк имел поддержку у начальства, потому и лез из кожи вон, чтобы показать свою значимость. Не от большого ума. А вот Рас зря пошёл на обмен уколами, незачем заводить себе врага.

— Но, на самом деле, дело не в этом, — продолжил Рас, — внешний периметр Пояса охраняется и всё такое, но его общая длина составляет пятьсот с лишним километров, и служба безопасности физически не может быть каждую секунду возле каждого метра заграждений. Обычно злоумышленники выводят из строя системы наблюдений, чаще всего расстреливают камеры и датчики, а потом при помощи взрывчатки проделывают в стене пролом. Через него и попадают в Пояс. Как правило, подрыв ограждений проводят подальше от Ухты, где-нибудь в таёжной глухомани. И взрывают сразу в нескольких местах, чтобы запутать службу безопасности. Через такие проломы новички и идут. Ясное дело, что обеспечивают им такие проходы опытные криминальные элементы.

— А где же тогда проходят не новички? — скривился лейтенант.

— Не знаю, — развёл руками Рас, — я же не сталкер! Я прохожу через КПП «Ареала».

— Ладно врать-то, — усмехнулся лейтенант, — тебя взяли три года назад с поличным при попытке сбыта метаморфитов на чёрном рынке. И не посадили только из-за возраста. Но это ведь никогда не поздно сделать, надо лишь поймать тебя ещё раз!

— Даже не представляю, откуда у вас обо мне такая информация, товарищ лейтенант, — Рас театрально изумился до крайней степени, открыто издеваясь над лейтенантом, — но смею вас заверить, что с тех пор я осознал свои ошибки и встал на правильный путь! Я официально оказывал содействие Поисковому Отделу РАО, и они даже организовали мне прохождение срочной службы здесь, в «Ареале», и после демобилизации официально приняли меня на работу. Так что я официальный сотрудник Поискового Отдела и не занимаюсь незаконными махинациями, потому и не знаю, как криминальные элементы проникают внутрь «Ареала». Честное слово!

— Лицо попроще сделай, Никитин! — зашипел на него лейтенант. — Не много ли себе позволяешь?!

— Давайте без фамилий! — резко заявил Берёзов, которому надоела вся эта перепалка. Он стегнул лейтенанта колючим взглядом: — Не будем нарушать режим секретности, раз дали подписку. Не хватало ещё, чтобы офицеры ФСБ игнорировали инструкции собственного ведомства. Не стоит привыкать к этому, не лучшая будет привычка. В боевой обстановке нарушение инструкций и вовсе может привести к гибели. — Иван посмотрел на Раса: — Предлагаю продолжить тему. Итак, аномалия обнаружена, её размеры выяснены. Дальнейшие действия?

• Предыдущая
• 23/74
• Следующая