На краю могилы - Фрост Джанин - Страница 54

• Предыдущая
• 54/63
• Следующая

Раттлер повесил голову:

— Предательство своего господина.

— Верно. В глазах нашего народа ничто не может быть хуже. И все-таки ты на это решился. И ты просишь у меня прощения? Тебе известно, что я должен на это ответить, Вальтер Танненбаум?

Кости оставался абсолютно спокойным, — это должно было меня насторожить. Но, вероятно, моя голова еще не оправилась от удара о бетонную стену. Или Кости двигался слишком быстро, так что даже опередил Заступа и Влада, пытавшихся его остановить.

— Ты получил его!

Нож, которым незадолго до этого Кости разрезал себе ладонь, находился у него в руке. Еще не договорив эти три слова, он вонзил лезвие в сердце Раттлера и резко повернул его.

Несмотря на мою бесплодную попытку остановить его руку и на протестующие возгласы окружающих, в какой-то миг их взгляды встретились, и я могла поклясться, что на губах Раттлера мелькнула улыбка. В следующее мгновение она умерла вместе с предателем, его тело обмякло, и кожа начала усыхать прямо на глазах.

— Почему, Кости?

Я первая задала вопрос, который был на уме у каждого, кто присутствовал в камере.

Кости резко развернулся:

— Потому что, окажись я на его месте, я сделал бы то же самое. Поэтому я его простил.

В неловкой тишине опять прозвучал, мой голос:

— А я не простила.

Боль в глазах Кости удержала меня от крика. Вместо этого я, как и он, обрела ледяное спокойствие.

— Я слышала, как эта сука смеялась, рассказывая мне о твоей смерти. И видела ее лицо, когда она благодарила меня, утверждая, что это полностью моя вина. Неужели я не заслужила права на возмездие? Или мои чувства не стоят спокойствия Раттлера? Кости, может ты поступил и милосердно, но неправильно. Ты учил меня другому. Несмотря на сочувствие Раттлеру, ты не должен был его убивать. Я отдала тебе Макса, а Раттлера ты должен был отдать мне.

С этими словами я покинула комнату, и все вампиры расступились, освобождая мне дорогу.

Все время, пока мы выясняли, кто — предатель, Кости притворялся слабым и почти не посещал пленника, захваченного во время схватки на крыше поезда. Более того, в радостной суматохе после его возвращения об Анубисе — ближайшем советнике Патры — почти забыли, хотя я уверена, раньше он вряд ли жаловался на недостаток внимания. Более того, он почти удивился, увидев кого-то в камере.

Можно считать, что я увидела его впервые, поскольку совсем не обратила внимания на пленника, когда Джэн, Родни и Заступ вышли из вертолета без Кости. Анубис оказался высоким для египтянина, больше шести футов трех дюймов, длинные черные волосы и резкие черты лица выдавали его происхождение. Вел он себя не как обычный пленник, ожидающий сурового приговора. Несмотря на то, что Анубис висел на стальной стене, к которой был приварен, он казался почти расслабленным.

— Привет, Анубис. Черт возьми, мы виделись с тобой в последний раз не меньше пятидесяти лет назад. Помнишь, я еще подцепил эту бабенку, а она увезла меня в шале и чуть не довела до импотенции своей манерой трахаться. Кажется, она ни разу не шевельнулась в постели, а я так старался. Нет, если бы в матраце имелась дырка соответствующего размера, держу пари, мне бы больше понравилось вставлять туда свой член.

Дальнейшие откровения потонули в разъяренном вопле. Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица. Кости предупредил меня, как будет действовать, чтобы заставить Анубиса разговориться, учитывая тот факт, что он почитал Патру богиней, но я все равно настояла на своем присутствии. Теперь я убедилась, что он не жалеет красок стараясь разозлить плененного вампира.

— Заткнись, подлец! Не могу поверить, что ты еще жив, но это продлится недолго. Всего пламени преисподней недостаточно, чтобы тебя наказать.

— Да что ты, — фыркнул Кости. — Неужели она до сих пор не подпустила тебя к себе? Парень, поверь мне, это к лучшему. Посредственность, — самое мягкое слово, которым я мог бы охарактеризовать то, что прячется у нее между ног. До сих пор удивляюсь, как мог Менчерес связать себя узами брака с этим жалким подобием женщины. Но любовь порой бывает слепа. Будь она моей женой, ей бы пришлось ночевать в отдельной спальне. Вот настоящая женщина во всех смыслах этого слова. — Кости подтолкнул меня вперед. — Даже когда она спит, в ней и то больше страсти, чем в этой глыбе египетской глины, которой ты поклоняешься. Патра знает, что проигрывает по сравнению с ней. Разве не из-за этого она так старалась ее убить? Ей известно: стоит взглянуть на Кэт, и никто больше не поверит ее сказкам о превосходстве.

— Вы оба умрете! — зарычал Анубис. — Патра — воплощение Изиды, богини, которая управляет всем миром. Она правит две тысячи лет, и ее не остановить каким-то букашкам!

— Тебе надо с кем-нибудь переспать, — участливо заметил Кости. — Она ведь все эти годы даже не позволяла тебе мастурбировать, верно? И несла всякую чепуху насчет чистоты своих приближенных? Знаешь, долгое воздержание совсем покорежило твои мозги. Когда ты в последний раз смотрел на обнаженную женщину, а? Еще до обращения Константина?

Подобное словесное истязание было не обычной тактикой для Кости, но он решил, что стоит попробовать. Джэн, Родни и Заступ уже применяли свои методы, все они были не слишком приятными, но Анубис или ничего не знал, или отказывался сообщить важные сведения. Как мне показалось, язвительные замечания Кости по поводу сексуальных отношений с Патрой были для Анубиса все равно что рассказ какого-нибудь проповедника о плотских утехах с Девой Марией для папы римского. Патра, безусловно, не была целомудренной женщиной, но если у нее и случались интрижки с кем-то кроме Кости, она об этом не распространялась. Зато повсюду объявляла о своем божественном происхождении. Многие ее люди поклонялись ей как богине, и Анубис был из их числа.

— Ты себе это представляешь? Мои руки на теле Патры, м-м-м… Как часто ты воображал себя рядом с ней? Не мог заснуть, планировал мое убийство, а теперь вот узнаешь, что я, хоть и спал с ней, не получил никакого удовольствия.

Усилия Кости не пропали даром. Глаза Анубиса уже метали зеленые искры.

— Ты недостоин даже того, чтобы стать жертвой во славу Патры. Она легла с тобой лишь для того, чтобы тебя приговорили к смерти, но Менчерес и тут ее подвел. Жаль, она не позволила мне прикончить тебя той же ночью.

Кости опять рассмеялся, но не так весело, как прежде.

— Думаешь, она была первой женщиной, которая спала со мной в надежде погубить? Ничуть небывало. Этот прием использовали и до нее, и много раз после. Нет, извини! Патра не потому так отвратительна в постели. Она просто притворщица, подделка, и если ее лишить всех лживых посулов и одежды, останется маленькая девочка, одержимая манией величия и испорченная такими идиотами, как ты.

— Смерть уже идет за тобой! — взревел Анубис, лишенный остатков самообладания. — Патра призвала ее, и она отыщет тебя и поглотит, движимая неутолимым голодом.

Внезапно он замолчал. Даже не глядя на Кости, я поняла, что он улыбается. Он выпрямился и сбросил напускное добродушие. Лицо Анубиса вновь стало бесстрастным, но было поздно. Он проговорился, и отлично это понимал.

— А теперь, дружок, — сказал Кости, подойдя к Анубису и с обманчивой легкостью касаясь пальцем его лица, — расскажи, что бы это значило.

— Будем открывать шампанское или подождем, чтобы обрызгать им парней? — спросила Дениз.

Мы собрались в гостиной — огромной помпезной комнате, отделанной в восточном стиле, с обилием позолоты и антикварной мебели. Массивный стол, казалось, был вырезан из цельного ствола дерева. Еда и тяжелые серебряные столовые приборы соответствовали этой роскоши, но никто почти ничего не ел. Я перестала барабанить пальцами по полированной столешнице и подняла голову:

— Что? А, да, стреляй пробкой. Они еще не скоро придут.

• Предыдущая
• 54/63
• Следующая