Жук и геометрия. Рассказы - Третьяков Юрий Федорович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/25
• Следующая

Тут уж Вовка не вытерпел:

— А ну, замолчите! Разорались!

Ребятишки сразу притихли, а Дим затянул плаксивым голосом:

— Мы вот тете Оле ска-а-ажем… Мы тебя трогаем?..

А тетя Оля сегодня утром говорила Вовке:

— Ты у меня Димку не трожь!.. Ишь, дурак большой — связывается! Житья нет парнишке!..

Вовка лег на спину и стал думать, как отвадить малышей от шалаша. Думал-думал и надумал. Достал из-под сена никуда не годный механизм от будильника. Когда-то это был целый будильник, он точно показывал время, аккуратно звонил, но Вовка все равно решил его починить: разобрал, все хорошенько рассмотрел, потом опять собрал. Собрал хорошо, только два маленьких колесика и один винтик почему-то остались лишними. Пришлось опять все развинчивать и вставлять колесики на место. Маленькое колесико поместилось, но некуда было всунуть другое. Вовка решил, что оно и в самом деле лишнее, и сделал из него волчок, а будильник, который уже больше не хотел идти, тетя Оля отдала Вовке насовсем. Вовка механизм вытащил, а корпус променял на кривой садовый нож, который потом потерял.

Сейчас Вовка всунул остатки будильника в круглую жестяную коробку без крышки и дна, покрутил пальцем колесики, послушал, как они трещат, и подошел к ребятишкам. Те перестали играть и уставились на Вовку.

— Вовк, это что? — спросил Дим.

— Это? Это — гипноз… — таинственно сказал Вовка и наставил коробку на малышей, как фотоаппарат.

— А зачем?

— Затем. Колдовство такое… Вот как наставлю на вас, вот как одну штучку поверну… Слышите, как затрещало?.. Вы заснете… и будете спать, сколько захочу, хоть тыщу лет…

Вася и Вовик, глядя то на Вовкино лицо, то на коробку, помаленьку, бочком, подобрались к Диму и спрятались за его спину. Глупая Катька широко открыла глаза и рот и уронила куклу.

— Стоите? — зловещим шипящим шепотом сказал Вовка. — Сейчас начинаю… Вот беру… Вот наставляю… Вот уже наставил… Сейчас начинаю вертеть… Вот уже начал вертеть… Не идете?.. Ага!.. Гипноз-з-з!.. — вскрикнул Вовка, шипя, как кот, которому наступили на хвост.

— Ты чего… нас… пугаешь? — заикаясь, сказал Дим. — Вот я тете Оле…

— Гипноз-з-з!! — зашипел Вовка еще страшнее, сморщился и высунул язык.

Ребята дрогнули и оглянулись — куда убежать?

— Гипноз-з-з!!! — выкрикнул Вовка самым страшным голосом и подпрыгнул на одной ноге.

Малыши разом повернулись и бросились наутек. Первой мчалась Катька, мелькая пятками и косичками. За ней, неуклюже переваливаясь, — близнецы, последним — Дим, поминутно оглядывающийся на Вовку. Они перелезли через плетень и скрылись.

— То-то! — сказал довольный Вовка. — Я вам покажу патефон! Мелюзга!

Он оглядел покинутое хозяйство. Баночки, пузырьки — ерунда всякая… Ага, увеличительное стеклышко! Откуда они только его взяли? Такое стеклышко Вовке давно нужно — точно еще не знает зачем, но нужно очень, — а маленькие все равно потеряют или разобьют. Вовка положил стеклышко в карман и вернулся в шалаш.

Но читать больше не хотелось. Какую хорошую машину он изобрел — гипноз! Кого бы еще напугать?

Вовка взял «гипноз» под мышку и отправился на улицу.

Стояла жара, и на улице, широкой, заросшей травой, было Пусто. Только под одним забором лежал в тени толстый Васька. Лежит и ест горох — зеленые стручки. А к ноге веревкой белая облезлая коза привязана. Коза дергает, тянет, а Васька лежит на травке, как будто этой козы и вовсе нет, и горох ест. Сначала горошины съест, потом стручки пожует, высосет, а шкурку выплюнет. Рядом целая куча шкурок. Увидел Вовку и сразу перестал есть — жадный!

— Вовка, ты чего несешь? — лениво спросил он, когда Вовка подошел.

— Это? Гипноз.

— Какой?

— Очень обыкновенный. Колдовство такое… Поверну вот одну штучку и — заснешь… на тыщ… на целый месяц! Вот беру… Наставляю… Гипноз-з-з!

Васька даже привстал:

— А… зачем, Вовк?

— Так просто… Теперь повертываю… Слышишь, затрещало?.. Гипноз-з-з…

— Не надо, Вовк…

— Не хочешь? Ну, ладно. Дай горошку!

Васька поморгал: жалко горох, но — делать нечего — достал из кармана несколько стручков поменьше, дал. Вовка моментально съел горошины и высосал шкурки.

— Дай еще.

— Да у меня мало…

— Ага, мало. А то сейчас — гипнозом. Давай все!

— Ну, на-а-а…

— Давай. Где взял?

— Прокофьевна дала… А этот самый… гипноз… он на кого хочешь действует?

— Конечно.

— Знаешь что, Вовк? Давай Машку, козу, — гипнозом… А то она бегает, никак за ней не угоняешься… Пусть спит… А вечером разбудим… давай, а?

— Ну вот еще! Буду я свой гипноз на твою дурацкую Машку портить! Он дорогой.

И Вовка отправился дальше.

Проходя мимо дома Прокофьевны, заглянул в щель в заборе: где у нее там горох-то растет? У самого забора — кусты сирени, акации, — ничего не видно: наверное, горох там, дальше. Хотел уж Вовка идти, как вдруг рядом появился Утенок — Вовкин ровесник, юркий, конопатый, а глаза как у галки… Заглянул в щель и сказал:

— Там горох растет… Поспел уже… Сладкий…

— Знаю, — сказал Вовка. Помолчали.

— А забор низкий совсем, — опять сказал Утенок. — Хорошо бы горошку поесть…

— Ага.

— А это у тебя что? — спросил Утенок.

Вовка повторил описание своего аппарата, только время сна сбавил с месяца до часа: Утенок — он хитрый, не поверит.

Утенок быстро взглянул на аппарат.

— Дай посмотреть…

— Нельзя…

— Жалко? Ну, ладно, как хочешь… — сказал Утенок, продолжая приглядываться к «гипнозу». — Знаешь что? Вот если бы Прокофьевну усыпить и гороху нарвать, а?

— Давай, лезь! — обрадовался Вовка. — Я сделаю, не беспокойся. Он у меня через стенку может… Ты лезь, а я гипноз буду вертеть. Горох пополам. Не бойся.

Утенок, чему-то улыбаясь, сказал:

— Ладно, иди за угол, к дому. А я полезу. Только верти лучше.

Вовка отправился за угол и стал похаживать возле дома, треща колесиками и изредка вскрикивая для успокоения Утенка:

— Гипноз!

Хороший аппарат! Сейчас Утенок гороху принесет!

Вовка прохаживался долго, а Утенка все не было. Наверное, рвет и там же ест. А может, и в самом деле Прокофьевна заснула, а Вовка ходит тут, как дурак! Вовка подошел к забору и тихо позвал:

— Утенок!

Никто не отозвался. Тогда Вовка положил «гипноз» на землю, залез на забор и крикнул погромче:

— Утенок! Скоро, что ль?..

За кустами кто-то шевельнулся, но не ответил. Вовка спрыгнул в сад, пробрался сквозь кусты и наткнулся прямо на Прокофьевну.

— Пойди-ка сюда! — сказала старуха, проворно ухватив Вовку за ухо. — Это вон кто тут у меня озорничает! Ты чей? Ну-ка, говори, чей? Ольги Андреевны, никак? Ну-ка, пойдем к ней, обезьянские твои глаза!

Не отпуская Вовкиного уха, она быстро зашагала по дорожке к калитке. Вовка, весь изогнувшись и ухватив обеими руками ее руку, ныл таким голосом, что самому было противно:

— Я не бу-у-уду, бабушка… Ну, пустите, ба-а-абуш-ка!.. Ошибся я… Да ла-а-адно вам, бабушка!

На улице Вовка увидел Утенка, который, как ни в чем не бывало, сидел у своего дома на лавочке и болтал ногами. Тут же толпились Дим, близнецы, Катька, Васька и еще человек десять мелкоты с колясками, автомобилями на веревочках, дудками…

— Гипноз ведут! — злорадно заорал Утенок, завидев Вовку. — Ура!

— Гипноз ведут! — подхватили малыши, с гиканьем бросаясь следом. Они тащили по пыли свои коляски, дудели в дудки и верещали оглушительно, как воробьи.

Только Дим, полными слез глазами взглядывая на брата, семенил рядом и, трогая старуху за подол, упрашивал:

— Бабушка Прокофьевна, а бабушка Прокофьевна… Он больше не будет… Бабушка Прокофьевна, пустите его… А бабушка Прокофьевна…

Вовка шел, уставясь в землю, и наспех выдумывал какое-нибудь оправдание перед тетей Олей…

Ненужный и теперь уже никому не страшный «гипноз» так и остался забытый под забором.

• Предыдущая
• 10/25
• Следующая