Ставок больше нет - Казанцев Кирилл - Страница 40

• Предыдущая
• 40/79
• Следующая

– Стоп, стоп! – Сумин поднял руку, останавливая капитана. – Но как тогда объяснить, что он вступил в драку с налетчиками?

– Федор Михайлович, – вкрадчиво начал Гнедков, – а кто еще, кроме самого Скопцова, видел этих самых налетчиков?

Некоторое время полковник переваривал услышанное им. А потом очень неуверенно спросил не столько у Гнедкова, сколько у себя самого:

– А как же ранение?

– Вы, наверное, хотели сказать "царапина"? – настырно уточнил Гнедков.

– Пистолет...

– На котором нет ни одного отпечатка пальцев, – вроде бы равнодушно подхватил капитан.

На этот раз Сумин задумался надолго. А ведь действительно, все то, на что обратил внимание Гнедков, говорит не в пользу журналиста. И в то же время объясняет все странности и непонятности этого дела. А что парень производит впечатление порядочного человека, так за свою почти тридцатилетнюю карьеру Сумину не единожды приходилось сталкиваться с мошенниками, чью порядочность при первоначальном общении просто невозможно было поставить под сомнение.

– Тогда как, на твой взгляд, выглядит вся схема полностью? – наконец-то обратился полковник к Гнедкову.

– Очень просто! – рассудительно начал тот. – Мацкевич – человек уже немолодой, да к тому же и изрядно выпивающий. А Скопцов – мужик крепкий, здоровый, спортивный. Когда-то раньше он явно был знаком с мадам Мацкевич. Близко знаком. И вот тут встретились снова, любовь-морковь и все такое. Но мешает старый муж. Дамочка, конечно, может бросить все и уйти к журналисту, но...

Гнедков назидательно поднял вверх указательный палец.

– С милым рай в шалаше лишь в пословице! На самом же деле дамочка привыкла к роскоши и хорошим деньгам. И если она уйдет от мужа, то ей придется нищенствовать с журналистом, который не имеет постоянного места работы, с этим писакой-неудачником. Ему, кстати, ее деньги тоже нравятся. И тогда они...

– "Они" – это кто? – уточнил Сумин.

– Скопцов и мадам Мацкевич, конечно! – Произнося слово "мадам", Гнедков презрительно скривил губы. – Так вот, решив убрать мужа с дороги, они обращаются к чеченцам – наиболее беспредельным типам! Они должны украсть и убить Мацкевича всего-навсего за сто тысяч "баксов"! Именно столько, кстати, и было в сейфе Мацкевича! А кто мог знать об этой сумме, как не близкий и доверенный человек?

– А ты сам откуда знаешь? – быстро вставил вопрос Сумин.

– Как раз в тот момент, когда они брали деньги из сейфа, я оказался в офисе! – не задумываясь отвечал Гнедков. – Конечно, это большие деньги, но зато все остальное, что получает в собственность эта парочка, неизмеримо больше! Ну, а телефонные звонки, запугивания, нападение – это только ширма! Широкомасштабный спектакль, главная цель которого – отвлечь внимание от настоящих преступников! Неужели вы не обратили внимания на то, что он сам проговорился, когда упомянул о деньгах Мацкевича? Откуда он может знать, что их намного больше, чем сто тысяч?

Теперь в голосе Гнедкова слышалось ничем не прикрытое торжество. Конечно, для Сумина все им сказанное прозвучало небезупречно. На кое-какие вопросы ответа так и не было получено. Но выглядело логично и очень даже убедительно. Очень. Тем более что похожая версия входила в число первоначальных, только пока не отрабатывалась – стремительно меняющаяся обстановка вела за собой, не позволяя отвлекаться в сторону.

И все же Сумин продолжал сомневаться...

– А машина? – поинтересовался он у Гнедкова.

– Часть оплаты чеченцам за услуги! – отвечал тот быстро. Похоже было на то, что этот вариант вызревал у него в голове не один час и для себя он уже отыскал ответы на все вопросы. – А попались они совершенно случайно! Ехали с каких-то "левых" разборок!

Начальник УУР непроизвольно кивнул, соглашаясь со сказанным Гнедковым. Простреленный кузов джипа он успел разглядеть во всей его красе. И рядом со следами автоматных пуль, выпущенных инспектором ДПС, были и другие пробоины. Скорее всего, от картечи.

– И кто же это, Сергей Петрович, может быть? – Полковник развернулся к молчавшему до сей поры Покатилову. – Если это чеченцы?

– Ну, если чеченцы, – глубокомысленно наморщил лоб Покатилов, – то это только люди Салмана Резаного! Общегородской лидер чеченской группировки.

– Дело на него имеется?

– Разумеется! – Покатилов даже обиделся немного. – Все в соответствии с требованиями приказа!

– Принеси мне, посмотрю! – коротко бросил Сумин.

– Сейчас не получится, – смутился Покатилов.

– Почему? – требовательно спросил начальник УУР.

– Оперативник, который отвечает за проведение разработки, старший оперуполномоченный Числов сейчас на месте происшествия работает.

– Как только вернется, отправишь вместе с делом ко мне! – распорядился Сумин. – А ты не сиди – дуй, готовь план мероприятий по Резаному! К вечеру мне представишь, понял? И задания в "семерку" и в техотдел – обязательно! Все, иди!

– Есть! – Полный рыхловатый Покатилов любил козырнуть строевой выправкой и носить форму, которая на нем смотрелась, как на корове седло. Поэтому, встав из-за стола начальника, он неуклюже развернулся через левое плечо и, громко топая, покинул кабинет.

– Так, теперь последний вопрос – что будем делать с гражданином журналистом?

– Задерживать и "колоть" до самой задницы! – заявил Гнедков, демонстрируя решительность.

– А если не "расколется"? – прищурился Сумин.

– Проведем внутри камерную разработку! – все так же решительно отозвался Гнедков. Похоже, у него на все вопросы были заранее готовы ответы. – У меня имеется на связи человек... По "низам" сделает этого журналюгу как младенца!

– Ну, если так... – начал было что-то говорить Сумин, но как раз в этот момент зазвонил один из трех стоящих на его столе телефонов.

– Слушаю! – снял трубку полковник.

Остальным присутствующим не было слышно, о чем шла речь. Но только выражение лица Сумина не оставляло сомнений в том, что новости не самые приятные. Густые брови сползлись к переносице, поперек которой залегла глубокая складка. Глаза потемнели, как небо перед грозой.

– Понятно, – негромко сказал начальник УУР после того, как его невидимый собеседник закончил говорить. – Оставайся на месте. Я сейчас сам подъеду и группу организую.

Закончив разговор, Сумин хмуро посмотрел в сторону сидящего у самого краешка стола Решетилова.

– Это Михайлов звонил. – Лейтенант заметно напрягся, услышав это. – Он только что обнаружил труп Панкратовой... Елены Александровны.

– Передоз? – спросил Решетилов, хотя уже видел ответ в глазах начальника.

– Она убита. – Сумин отвел глаза. – И совсем недавно. Михайлов говорит, что, когда он пришел, труп еще не остыл.

– Ну, и что я говорил?! – неожиданно выкрикнул Гнедков. – Это Скопцов, сука, тварь, пидор гнойный!

– А он-то здесь при чем? – удивленно взглянул на него Сумин.

– Неужели вы не понимаете?! – ярился тот. – Скопцов так же, как и все остальные, знал о Панкратовой!

– Ну?! – Начальник УУР все еще не понимал, о чем идет речь.

– Но ведь только он один все это время был вне поля нашего зрения! – Гнедков с видом победителя оглядел присутствующих. – Только он один мог либо сам разделаться с Панкратовой, либо позвонить кому-нибудь, тем же чеченам! Только он один!

В те времена, которые сейчас принято называть "периодом застоя", кинематографом был воспет образ сыщика-розыскника. Веселый и обаятельный молодой человек, который обязательно таскается по каким-то мрачным злачным местам, задавая различные глупые вопросы всяким-разным типам, обладателям характерной наружности и повадок. Так как эти типы отвечать по-хорошему не желают, он их легко одолевает, иногда силой закона, иногда – с помощью собственных кулаков. Ну а в конце концов, когда авторы запутают все настолько, что выхода, казалось бы, уже и нет, сыщику всенепременно повезет и искомый преступник сам свалится в руки для того, чтобы герой мог пуститься в погоню или схватиться с ним врукопашную.

• Предыдущая
• 40/79
• Следующая