Игра теней - Катериничев Петр Владимирович - Страница 63

• Предыдущая
• 63/110
• Следующая

Бывший офицер исчез тихо, как будто его и не было Для сотрудников маленькой конторы в Алма-Ате он оставался в командировке; зарплата, и довольно высокая выплачивалась регулярно; там появилась даже должность юриста по международной торговле — личный контакт адмирала. Компаньоны — или подельники — офицера устали ждать «гонца» из Штатов, приторговывали со складов по-мелкому; кто-то опалился, кто-то погиб в разборках… «Секьюрити сервис» продолжала существовать, выплачивая небольшой процент местному «папе», некоторые налоги в казну и получив за это репутацию мелкой посреднической «крыши» для Бог знает кого…

Паспорт у Мака был подлинный, а при обилии гринов выдать москвичам тихую алма-атинскую «крышу» за процветающую многоцелевую контору особого труда не составило… Хотя Макбейн понимал, что найти в Москве человека и притом не подставиться самому — задача сложная, но для профессионала его уровня разрешимая.

Начал он с участковых. Пояснил, что у Елены Владимировны Подгорской скончался в Мюнхене двоюродный престарелый дядюшка-миллионер, который и решил осчастливить далекую родственницу после кончины изрядным количеством стойких немецких марок… То, что он Кейтель, а не Иванов, да еще отслуживший свое в Германии, придавало легенде достоверность. Впрочем, у адмирала сложилось полное впечатление, что, если бы он был по паспорту Нквама Нкрума и утверждал, что ближайший родственник Подгорской — почивший в бозе вождь бушменов, оставивший ей в наследство стадо ручных крокодилов, ему бы все равно поверили. В последние семь лет в России вообще, а в Москве — в особенности, привыкли к чудесам и отвыкли удивляться — по крайней мере, таким мелочам, как негаданное наследство престарелого немецкого маразматика… А если и не верили, то виду не показывали — зачем? Строгий казахстанский немец платит хорошо, всегда авансом, в желаемой валюте… К тому же накопавшему даже с гулькин нос полагалась премия: капитализм, ходить ему конем! Люди старались. Ибо за иные сведения тоже полагалась премия, но уже значительная.

— Живем по заветам Константина Устиновича Черненко — подытожил улыбчивый участковый-старлей, с достоинством укладывая во внутренний карман плотную пачку новеньких российских купюр. Пока Макбейн вспоминал, что упомянутый гражданин был некогда Генсеком ЦК КПСС, оставившим по себе память в виде незатейливого анекдота — «приступил к обязанностям, не приходя в сознание», старлей добавил:

— «Чтобы лучше жить, нужно лучше работать!» Изречение старика на всех заборах висело!

— Я тогда в Берлине служил. Рядом с ракетной частью. Там — другой лозунг был главным: «Наша цель — коммунизм!»

— Веселое было времечко!

— Ничего…

За месяц Макбейн основательно пополнил свой русский язык. Некоторые русские слова были странны — как вот это «ничего», к примеру. Адмирал не сразу догадался, что в разговоре это означает не «nothing», a «not bad» — обычный ответ на традиционное приветствие: «How are you?» Гораздо труднее он объяснил для себя слово «везет». Или — «катит»… Кто? Кого? Куда?.. Оказалось, это эквивалент американского «lucky».

Впрочем, поскольку Макбейн был вроде бы немцем, да еще из Алма-Аты, его незнание нюансов русских идиоматических выражений выглядело достоверно.

За два месяца он узнал многое: где проживает мама Елены Подгорской, ее брат с семьей, ее одноклассники, ее родственники ближние и дальние… Макбейн побывал везде, и везде его ждал неприятный сюрприз: все места возможного появления Хэлен были под колпаком. Выход ему подсказал тот же жизнерадостный участковый…

— Москва — большая деревня, — как-то произнес он — При правильном подходе к делу свою работу можно выполнять или хорошо, или очень хорошо…

— Это ноу-хау? — искренне заинтересовался Макбейн.

— Это то, что лежит на поверхности, но не каждый замечает.

— Тогда это — открытие.

— Ага.

— Поделитесь?

— Секрета нет. Бабушки.

— Бабушки?

— Ну да. В каждом доме, новый он или старый, со двором или без, живут старушки. А у старушек есть свои лавочки. Перед подъездами. И эти старушки знают все. Про всех. И платить не надо — просто внимание проявить… Кто когда к кому приходил, кто с кем живет, кто что пьет и чем закусывает — все они знают…

— А ведь и наврут…

— Не всякое слово на веру… Да и одна — одно скажет, другая — другое…

Так картинка и сложится…

Макбейн думал. Только что этот полицейский, закончивший лишь какой-то технический колледж, высказал основы оперативно-аналитической работы, называемой «определение тенденциозности источника путем сопоставления независимых источников». Он нигде этому не учился, понял сам. Как выражается он сам — «догнал».

Теперь «догнал» и Макбейн.

— Владимир Евгеньевич… Я хотел бы попросить вас об одном одолжении… Вы сами понимаете, речь идет о десятках миллионов долларов, и у наследницы мог быть… соперники.

— С деньгами всегда так…

— Без денег — хуже… — Куда уж хуже…

— Мне необходимо увидеть девушку раньше других лиц. А у вас будет возможность проверить теорию практикой. Ну а платить… Платить нужно всегда.

Бесплатных пирожных не бывает…

— Что нового, лейтенант? — Капитан выглядел вполне довольным. — Ночь прошла не напрасно?

По виду капитана Зайцев понял, что у Алекса — точно не напрасно.

А у него?..

Не зная почему, он не включил систему на запись — просто слушал, о чем болтали девчонки. Но… Служба…

— Она появилась…

— Подгорская?

— Да.

— Ух… Ты не представляешь, как мне осточертело торчать здесь! Ты уже доложил?

— Пока нет. Чуть не пропустил, не был уверен, что она. Да и сейчас сомневаюсь…

— В чем? — Алекс смотрел в глаза Саше Зайцеву напряженно и внимательно.

— В точности идентификации. — Взгляда лейтенант не отвел. Все же он не сопливый пацан, чтобы его вот так вот «на вшивость» проверяли.

— Если она — это уже не наша забота. Пусть обставляют «топтунами» и разбираются сами. Лично меня от этой хаты уже тошнит.

Капитан подошел к телефону, набрал номер:

— Скажите, в вашей химчистке принимают женские шерстяные костюмы?

— Да.

— У моей жены совсем новый, но пятно поставила вчера вечером.

— Мы выводим и пятна. Приносите.

Свиридов повесил трубку. На лице его было написано полное удовлетворение — наконец-то он избавился от надоевшей работенки. А лейтенанту вдруг стало абсолютно ясно, почему тот до сих пор капитан. И майором не станет никогда.

Баба Таня набирала номер медленно, сверяя с бумажкой каждую цифру. Трубка прогудела двумя короткими гудками и отозвалась:

— Участковый старший лейтенант Костин.

— Михеич? Это баба Таня. Из семнадцатого дома, что по Бронной…

— Как здоровьице, баб Тань?

— Слава Богу, слава Богу… Ты припоминаешь, про девчонку меня пытал и фотокарточку еще показывал?..

— Да?..

— Вроде нашлась она, пропажа-то.

— Видела ее?

— А как жись…

— Где?

— В гости вчерась ввечеру приехала. К этой студентке, ко Князевой… Ну в ту квартиру, где раньше этот бобыль жил, Радислав Анатольевич, он пил еще шибко — царство ему небесное… Нумер-то квартиры его я запамятовала…

— Двадцать четыре.

— О, в точку. На одной площадке с Елизаветой Карповной, у ней — двадцать первая…

— Чего замолчала, баб Тань?..

— А… все… У ее, у этой Князевой, видать, и заночевала. Может, родня?..

— Спасибо, баб Тань.

— Да это тебе, Михеич, спасибо. Если б ты этих алкашей не урезонил, не подъезд бы у нас по ею пору был — сплошное безобразие. А ныне — тишь да благодать… Да и где это видано — от собственных деток бегать? Ты уж эту, прости Господи, определи куда следовает… А то много щас их таких развелось — наплодят, сдадут по детдомам, а сами летают, что твои ласточки, — ни стыда ни совести… А одета она сама справно — видно, что в нужде не сидит, а детей, вишь, на шею государственную подвесила… Не люблю я этаких, не люблю…

• Предыдущая
• 63/110
• Следующая