Сахара - Касслер Клайв - Страница 43

• Предыдущая
• 43/142
• Следующая

Ганн оглядел низкие речные берега и бесплодный ландшафт по обе стороны:

– Мы даже не можем пристать и укрыться где-нибудь. Местность голая, как бильярдный шар. Мы не пробежим и полусотни метров.

– Так что же нам делать? – спросил Джордино.

– Может, сдадимся, а там видно будет? – нерешительно предложил Руди.

– Даже загнанная крыса может очень больно цапнуть, – напомнил Питт. – Лично я голосую за жест открытого неповиновения. Вариант, конечно, самоубийственный, но чем черт не шутит. Мы немного покривляемся, выражая свое негодование, погрозим кулаками, затем врубим полный газ и помчимся сломя голову. Если же они снизятся с агрессивными намерениями, сделаем из них котлетный фарш.

– Скорее уж они из нас, – скептически проворчал Джордино.

– Ты действительно собираешься так поступить? – не веря своим ушам, осведомился Ганн.

– Только не в этой жизни, – рассмеялся Питт. – Успокойтесь, парни, любимый сыночек миссис Питт вовсе не жаждет отправиться на тот свет раньше времени. Бьюсь об заклад, что Казим так жаждет заполучить эту посудину, что наверняка заплатил нигерийским чиновникам, чтобы те беспрепятственно пропустили ее в Мали, где он сможет ее спокойно захватить. И если я прав – а я в этом уверен, – она ему нужна целехонькой, без единой царапины или вмятины на корпусе. Вот на этом мы и сыграем.

– А тебе не кажется, что ты слишком многое ставишь на карту? – возразил Ганн. – Попробуй сбить хоть один самолет, и ты разворошишь осиное гнездо. Казим бросит на тебя все, что у него есть.

– Я на это и надеюсь.

– Не с ума ли ты сошел, партнер? – с подозрением спросил Джордино.

– Данные о загрязнении, – терпеливо сказал Питт. – Если кто забыл, могу напомнить, что мы попали в эту передрягу исключительно из-за них.

– Не надо ничего напоминать, – отмахнулся Ганн, уже завидевший проблеск света в бредовом замысле Питта. – Расскажи лучше, что за каша заваривается в твоем дьявольском котелке?

– Как ни противна моему эстетическому вкусу сама мысль превратить эту божественную посудину в груду обломков, но диверсия – это единственный способ одному из нас ускользнуть и доставить собранные материалы в руки Чэпмена и Сэндекера.

– Смотри-ка, из его сумасшествия что-то выклевывается, – признал Джордино. – А дальше?

– Ничего сложного, – объяснил Питт. – Через час стемнеет. Мы развернемся и пойдем к Гао. Где-нибудь часа за два доберемся. Вряд ли за такой короткий срок Казиму надоест эта игра. Потом Руди прыгнет за борт и доплывет до берега.

А мы с тобой устроим шоу со стрельбой и помчимся вниз по реке, как девственница, преследуемая ордой варваров.

– А ты не думаешь, что у капитана той канонерки могут возникнуть возражения? – напомнил Джордино.

– Пустяки. Если я все правильно рассчитал, мы проскочим мимо этого ветерана малийского флота, прежде чем они поймут, что это мы.

Джордино сдвинул на лоб солнцезащитные очки и покачал головой:

– Рискованный план. Малийцы могут засечь момент прыжка и тут же начнут высматривать тело в воде.

– Кстати, а почему, собственно, я? – запоздало возмутился Ганн. – Почему не один из вас?

– Потому что больше некому, – пожал плечами Питт. – Ты самый умный из нас, самый хитрый, коварный и пронырливый. Если кому-то и удастся с помощью подкупа добраться до аэропорта и вылететь из страны, так это тебе. Опять же, только ты один по-настоящему сечешь в химии. Ведь это именно ты выделил токсичную субстанцию и определил место выброса ее в реку.

– Но мы могли бы обратиться в наше посольство в столице, в Бамако.

– Слабая надежда. Бамако в шестистах километрах отсюда.

– Дирк правильно рассудил, – согласился Джордино. – Его серого вещества и моего, вместе взятых, не хватит на то, чтобы составить химическую формулу обыкновенного туалетного мыла.

– Но я не могу сбежать и допустить, чтобы вы пожертвовали своими жизнями ради меня, – не сдавался Ганн.

– Не говори глупостей, – с каменным выражением лица произнес Джордино. – Тебе чертовски хорошо известно, что мы с Дирком не подписывались покончить с собой в случае возникновения угрозы попасть в плен, да и к самоубийству склонности не питаем. – Он повернулся к Питту. – Я правильно излагаю, партнер?

– Сам Цицерон не сказал бы лучше! – восхищенно воскликнул Питт. – А после того как мы обеспечим твой отход, Руди, мы такое сотворим с «Каллиопой», что Казиму вряд ли удастся насладиться ее роскошью. Ну а сами под шумок смоемся, а затем устроим сафари в пустыне, чтобы отыскать истинный источник токсинов.

– Мы... что? – чуть не поперхнулся Джордино. – Сафари...

– Долго же до тебя доходит, парень, – сочувственно поцокал языком Ганн.

– В пустыне... – потрясенно пробормотал Джордино.

– Небольшая прогулка на свежем воздухе еще никому не повредила, – с воодушевлением заверил его Питт.

– Боже, как же я ошибся, – простонал Джордино. – Он все-таки хочет довести нас до самоуничтожения.

– Самоуничтожение? – повторил Питт. – Друг мой, ты только что произнес магическое слово.

Питт бросил прощальный взгляд на самолет над головой. Тот продолжал бесцельно кружить. Атаковать их явно не собирались – во всяком случае, пока подобных намерений не выказывалось. Как только «Каллиопа» начнет свой бросок вниз по реке, у него уже не будет возможности для таких наблюдений. Головокружительная гонка по незнакомой воде в полной тьме и на скорости в семьдесят узлов потребует предельной концентрации сил и внимания.

Он перевел взгляд с самолета на огромное полотнище на мачте, служившей антенной для разбитой спутниковой связи. Друзья спустили «Веселого Роджера», обнаружив в рундуке свернутый флаг Соединенных Штатов. Флаг был здоровенный, почти два метра длиной, вот только ветра не было, чтобы раздуть его как следует.

Питт взглянул на башенку на корме. Люки были задраены. Джордино не собирался выпускать оставшиеся шесть ракет. Он подвязывал их к танкам с горючим, прежде чем подсоединить к детонатору с таймером. Ганн находился внизу. Он собрал все распечатки анализов проб воды, упаковал их в пластиковый пакет и засунул в небольшой рюкзак вместе с провизией и всем необходимым для выживания.

Питт перевел взгляд на радар, отмечая в уме положение малийской канонерки. Усталости он больше не испытывал. Как всегда, уровень адреналина в крови подскочил именно в тот момент, когда ему предстояло лечь на курс, отклонения от которого уже невозможны. Он глубоко вздохнул, отжал до упора дроссели газа и завертел штурвал вправо.

У наблюдавших за «Каллиопой» с борта командного самолета сложилось впечатление, что яхта вдруг выпрыгнула из воды и в воздухе развернулась. Описав крутую дугу в центре реки, она рванулась вниз по течению, взметая фонтаны брызг. Нос ее вознесся над водой, подобно сабельному клинку, а корма погрузилась в кипящую позади пенную струю.

Звезды и полосы упруго растянулись под внезапным натиском ветра. Питт прекрасно понимал, что поступает вразрез со всеми политическими установками правительства, разворачивая флаг своей страны на судне, незаконно вторгшемся на чужую территорию. Государственный департамент будет вопить как резаный, когда оскорбленные малийцы, бия себя в грудь, направят дымящуюся ноту протеста. Одному богу известно, какая дьявольская буря поднимется в Белом доме. Но ему было наплевать.

Брошенные кости покатились. Черная резина воды манила. Лишь тускло мерцающие звезды отражались на ее ровной поверхности, но Питт не мог позволить себе доверять только своим глазам: если он на такой скорости наскочит на мель, яхта разлетится вдребезги. Его взгляд непрестанно метался от экрана радара к глубиномеру, прежде чем он делал тот или иной маневр.

Он не отвлекался на спидометр, где стрелка уже дрожала за отметкой «70». Не обращал он внимания и на тахометр, не сомневаясь, что там тоже зашкаливает. «Каллиопа» отдавала все, что имела, для своего последнего плавания – подобно чистокровному скакуну, проходящему решающую дистанцию выше своих возможностей. Казалось, она понимала, что уже никогда не вернется в родной порт.

• Предыдущая
• 43/142
• Следующая