Артистка, блин! - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 20
- Предыдущая
- 20/39
- Следующая
— Господа, во избежание кривотолков и недоразумений я хочу заявить: я люблю эту женщину и здесь, сейчас, прошу ее руки! Варежка, ты согласна?
Все в глубочайшем молчании глянули на Варю.
— Да, я согласна! — неожиданно даже для себя самой громко ответила Варя.
Стас одним молниеносным движением перемахнул через стол и схватил ее в объятия.
— Варежка, счастье мое! — и впервые поцеловал ее понастоящему, в губы!
— Горько! — крикнул ктото, все захлопали в ладоши.
Только Нина Мурадян перекрестилась и прошептала, ни к кому не обращаясь:
— Ну и какой после этого пиар?
Семен Романович в полной растерянности смотрел на жену.
— Надя, я ничего не понимаю! Я же только сегодня их познакомил… Как это может быть?
— Все бывает, Сенечка!
Все шумно обсуждали сенсацию, а Варя и Стас все стояли обнявшись, ни на кого не обращая внимания.
— Варежка, ты правда согласна? — шепнул он.
— Я, наверное, сумасшедшая, но да… Да! Да!
— Давай удерем?
— Давай!
— А куда?
— Куда хочешь! Теперь ты главный!
— Поехали ко мне! Не хочу больше в ту квартиру. Переедешь ко мне! Будем жить вместе!
— Хорошо! Будем!
Когда они уже сели в машину, где упоительно пахло ландышами, он сказал:
— Кончим съемки, съездим к твоей маме и сыну.
Что я наделала? Я совсем рехнулась! Даже не вспомнила ни о Никите, ни о маме! Но разве я могла сказать ему нет там, при всех? Он не пережил бы такого унижения… А разве я хотела сказать ему нет? Даже и помыслить не могла. Он моя судьба, это так ясно…
Они стояли на светофоре. Стас вдруг схватил с заднего сиденья охапку ландышей и осыпал ими Варю.
— Ты не из жалости согласилась? — вдруг спросил он. — Можешь еще отказаться… Я пойму…
— Ты совсем дурак, что ли?
— Ага, совсем! На всю голову! Тебе завтра когда на съемку?
— К девяти. А тебе?
— И мне! Значит, поедем вместе!
Вскоре они попали в пробку.
— Черт! — изо всех сил он ударил обеими руками по рулю. — Черт! Черт! Черт! В Москве надо уже летать на вертолете.
— А я даже рада! — засмеялась Варя. — Хоть побудем еще немножко женихом и невестой!
— Это правда! — воскликнул он. — Ведь утром мы уже будем мужем и женой!
— Стас, скажи, почему ты вдруг решил вот так, с бухтыбарахты?
— А я услыхал, как ты поешь. У меня крышу снесло!
— Так, может, ты уже жалеешь?
— Идиотка! Дурища!
— Стас, а ты почему меня не целуешь?
— Потому что… Сама, что ли, не понимаешь?
У него зазвонил телефон.
— Алло! Мама? — он прикрыл телефон рукой и шепнул: — Ей уже донесли! — Да, мамочка. Это правда! Нет, мама, в ближайшее время не получится. Мама, я уже большой мальчик! Все, Варежка шлет тебе привет.
Съемочная группа осталась в смятении.
— Надя, что это было? — растерянно спрашивал Семен Романович.
— Что было, помоему, совершенно ясно, а вот что будет…
Борис Аркадьевич чесал в затылке.
— Да, отмочили ребята… Варюху жалко. Что за жизнь у нее будет с ним…
— А мне кажется, Варя — это именно то, что ему нужно, — заметил Бурмистров.
— Нет, ему нужна женанянька! — возразил Макс.
— Ты не понимаешь, не нужна ему нянька! Он сам будет и нянькой, и кем угодно, если любить его понастоящему. А она это может…
— Ты уже попробовал? — усмехнулся Макс.
— Если б не Борис Аркадьич, я бы дал тебе в рыло, — совершенно спокойно ответил Дима.
Макс вспыхнул.
— Ребята, я вас умоляю! — подал голос Семен Романович.
— Димочка, тебе хочется дать ему в рыло, дай, я разрешаю, у самого давно руки чешутся, — тихо произнес виновник торжества.
Но Макс услышал. Он вскочил.
— А ты дай! Попробуй сам, без помощников, жидовская морда! — прошипел он в ярости.
Все ахнули.
Дима рванулся было к нему, но его удержали.
— Не связывайся с этим дерьмом! Не марай руки!
Борис Аркадьич медленно поднялся, подошел к Максу вплотную.
— Ты еще и антисемит, мой маленький? — спросил он и вдруг отвесил Максу звонкую оплеуху.
Тот побагровел, но ответить не решился.
— А что ж ты мне сдачито не даешь? А? Ты молодой, сильный, я тебе в отцы гожусь, правда, ты мне в сыновья не годишься, ну никак!
— Ничего, тебе, старый пень, это так не пройдет!
— Пошел вон! — вдруг гаркнул Семен Романович. — Ты снят с роли! Больше я тебя видеть не желаю!
— Что ж, переснимать материал будете? Дорого встанет!
— Зачем? Просто ликвидируем твоего персонажа, нам это раз плюнуть, правда, Надя?
— Правда, Сенечка!
— То есть вы расторгаете контракт?
— Угу!
— Я пойду к Николаю Максимовичу!
— Да ради бога!
— Макс, сию минуту извинись, скажи, что был пьян, — нашептывала ему Нина Мурадян. — Не сходи с ума, ты себе всю карьеру сломаешь! Так нельзя!
— Отвяжись! Сам не желаю сниматься у этих старперов! Тоже мне… Я уйду, а вы все ох как пожалеете.
— Послушай, парень, я твои вопли и угрозы на мобильник записала! Вот выложу завтра, ой, нет, прямо сегодня в Интернет, поглядим, что будет, — очень жестко проговорила Айгуль.
— А ничего не будет! Только пиар лишний! Я вам не Влад Галкин, я от этого не помру! Не надейтесь!
— Это точно, ты не Влад Галкин, тебе до него как до царя небесного! — воскликнула Валентина Григорьевна, костюмерша.
— Сеня, зачем ты его вообще пригласил? — спросила Надежда Михайловна.
— Потому что я осел! Надюш, необходимо чтото придумать, чтобы его из фильма выкинуть!
— Придумаю, не вопрос!
— Борис Аркадьевич, это было красиво! — сказал ктото.
— А какое я получил удовольствие!
— Он теперь пакостить начнет…
— Кому? Мне? Я его не боюсь!
— Не посмеет! — заявила Айгуль.
— Ты что, в самом деле все записала? — полюбопытствовал Семен Романович.
— Ага, на всякий случай!
— Все, друзья мои, мы поехали! Я уже с ног валюсь, слишком много сюрпризов на мою старперскую голову! Надюш, поехали! Гуля, когда наши голубки должны завтра появиться?
— К девяти.
— Если опоздают, оштрафую!
Ровно без пяти девять Варя и Стас появились на студии. Вид у обоих был спокойнонейтральным, только глаза сияли.
— Ну, вы вчера дали шороху! — воскликнула Лиза, когда Варя села к ней в кресло. — Тебя поздравить?
— Ага!
— Но ты ненормальная, предупреждали же тебя! Он, конечно, мегаартист и мегамужик, но все же…
— Лиза, я люблю его! А он меня!
— Так, прямо, и любишь?
— Так, прямо, и люблю!
— И что, правда жениться будете, повзрослому?
— Ага!
— А жить где будете?
— У него.
— Так он же снимает квартиру.
— Ну и что? Там и будем жить, а дальше видно будет! Знаешь, он такой… Он, оказывается, все умеет сам, и готовить и убирать, у него так все чисто, аккуратно… А какой кофе он варит!
— И в постель приносит?
— А ты откуда знаешь? — испугалась вдруг Варя.
— Ты что, мегадура?
— Кажется, да.
— Так приносит или не приносит?
— Сегодня принес.
— Ох, Варька, притуши сиянието, а то сниматься не сможешь. Романыч вчера сказал: если опоздают, оштрафую! Ой, ты ж еще не в курсе, что тут вчера было! — И Лиза поведала Варе о скандале, разразившемся после их бегства.
— Ничего себе…
— Мегажуть!
— Но я, честно говоря, рада, он такой противный, этот Макс!
— Мне он поначалу даже глянулся, но всетаки мразность из него перла… Мегапротивный тип!
— Варь, Семен Романыч зовет! — заглянула в гримерную Айгуль.
— На площадку?
— Нет, в кибинет!
Крохотную каморку режиссера Айгуль упорно и презрительно именовала «кибинетом».
— Скажи, что она будет через шесть минут! — крикнула Лиза.
— Доложу!
— Мой папаша, когда звал нас с братишкой, чтобы отругать или, бывало, всыпать, называл это «на правёж». Вот и Романыч тебя небось «на правёж» вызывает.
— За что?
— А сама не понимаешь?
- Предыдущая
- 20/39
- Следующая
