Мафия - Безуглов Анатолий Алексеевич - Страница 68

• Предыдущая
• 68/72
• Следующая

— О, Пьетро! Здравствуй! — вспыхнула радостью Капочка, бросаясь ему на шею.

С трудом освободившись от нежных объятий, итальянец протянул руку Кирееву.

— Синьор Донат? — вопросительно посмотрел он на него и, получив утвердительный ответ, сказал: — Рад видеть в солнечная Италия! Много слышал. — Пьетро вопрошающе оглядел Киреева и Савельеву. — А где?..

— С нами, с нами, — успокоила его Савельева, обворожительной, улыбкой.

— О'кей, — довольно произнес итальянец. — Едем в «Гранд отель». Люкс! А скоро, очень скоро будете проживать своя вилла. Прошу…

Он взялся за ручку задней дверцы, но тут к нему обратились двое прохожих мужчин, один из которых держал на поводке немецкую овчарку. Пьетро ответил им и со смехом перевел Савельевой:

— У этой бедный пес есть блохи. Ищут собачий магазин.

Но не успел он закончить фразу, как «бедный пес» с рычанием ткнулся носом в Капочкины танкетки, а затем с лаем набросился на Киреева и стал хватать зубами видеокамеру. В одно мгновение Савельева выхватила из сумочки небольшой револьвер, вдруг раздался выстрел, и овчарка с визгом повалилась на землю.

В это время из-за кустов сквера выскочило несколько человек в штатском с оружием в руках и кинулось к «рено». Среди них был комиссар полиции капитан Франческо Фальконе.

Быстро оценив ситуацию, Пьетро рванул дверцу и буквально зашвырнул в машину Савельеву и Киреева, а сам плюхнулся на переднее сиденье. Взревев двигателем, машина рванула с места. Почти одновременно улицу распорола автоматная очередь, прошившая бензобак «рено». Прогремел взрыв, и золотистое авточудо врезалось в огромное дерево. А с той и с другой стороны дороги уже подлетали к горящему авто полицейские автомобили, оглашая окрестность сиренами.

Обо всем этом мне стало известно значительно позднее. А в то время я жил делами своей автобазы. Она бурлила — готовилась к собранию по выдвижению кандидата в народные депутаты СССР на место внезапно и быстро отозванного избирателями Геннадия Трофимовича Печерского. Незадолго до этого тесть Киреева бесславно покинул кресло председателя горисполкома. В областной газете коротко сообщили: в связи с уходом на пенсию. Южноморцы возмущались — такого прохвоста надо бы судить, а не провожать на «заслуженный отдых». Однако все это так и осталось дворовыми и кухонными разговорами.

Еще несколько лет назад на предвыборные собрания загоняли силком. Естественно, кому была охота играть роль статистов в заранее подготовленном начальством бездарном и скучном спектакле. Теперь же в зале набилось народу — яблоку негде упасть. Возбуждали, пьянили свобода, демократия. И хотя «роде бы никто не назначал кандидатуру, все знали, что партком и профком будут «толкать» Крутикова. На подмогу приехали областные и городские чины.

С ходу взял слово механик Губкин, а затем главный инженер Шагалин, всегда смотревшие в рот своему руководителю и не пыльно существующие под его крылышком. Они-то и предложили кандидатом Крутикова, всячески расхваливая его человеческие и организаторские достоинства.

— Пусть растолкует свою платформу! — крикнул кто-то из зала. — Экономическую и политическую!

— Да, Константин Фомич, поделись с народом, — поддержал другой.

Мол, знаем, что такое демократия и с чем ее едят…

Крутиков только этого и ждал. Поднялся на трибуну и стал шпарить по бумажке, суля в случае избрания его народным депутатом кисельные берега и молочные реки, И жилье всем, кто в нем нуждался, и изобилие товаров в магазинах, и места в яслях, и повышение зарплаты. Что же касается непосредственно нашего таксопарка, тут Константин Фомич не пожалел грядущих благ. Полное обеспечение запчастями, чуть ли не всем новые машины, а уж о быте и говорить нечего: будет столовая не хуже интуристовского ресторана, профилакторий, сауна…

— Для начала хоть бы умывальник отремонтировали в сортире! — выкрикнул кто-то.

Крутиков, проигнорировав реплику, продолжал Кормить обещаниями, гарантируя водителям путевки в самые лучшие санатории и турпоездки, «вплоть до капиталистических стран»…

— А почему до сих пор всего этого нет? — раздался голос из задних рядов.

Директор пропустил мимо ушей и эти слова. Когда он закончил, председатель собрания, партийный секретарь, предложил проголосовать за Крутикова.

— Даешь альтернативную кандидатуру! — потребовал кто-то.

— Сначала обсудим эту, — возразил другой. Посоветовавшись с президиумом, председатель собрания согласился на обсуждение.

Рвались выступать многие, но опередил всех мой напарник Гриша Исаичев, первым добежавший до трибуны.

— Я понимаю так, — начал Гриша, — народный депутат должен двигать перестройку. Во всей стране. А как Константин Фомич будет ее двигать, коли на своем предприятии ничего не изменил?

— Давай конкретные факты, — крикнул кто-то из присутствующих.

— Пожалуйста. Два года пробиваем арендный подряд, а все предложения инициативной группы Крутиков прячет под сукно. А вон посмотрите, что стало с одним таксопарком в Москве, перешедшим на аренду. План выполняется без понуканий, заработки выросли, никаких жалоб от клиентов. А почему? Да потому, что ты хозяин машины и своего времени. Факт, товарищи, самолично видел по телевизору.

— Вот именно, только на одном таксопарке, — подал реплику из президиума замначальника нашего автотреста. — На других подряд не пошел…

— Задавили! — зло оглянулся на него Гриша. — Такие, как вы! — И снова повернулся к залу: — Конечно, при подряде многим из начальников делать будет нечего.

— Боятся, захребетники, — поддержали Исаичева.

— Кормушки не хотят лишиться-Видя, что обстановка накаляется, партийный секретарь обратился к Грише:

— Ваши предложения по кандидатуре товарища Крутикова?

— Против! — рубанул рукой воздух мой напарник. — Категорически!

И сошел с трибуны.

После него слово взял ветеран нашей автоколонны Пономаренко. Он давно был на пенсии, но, состоя у нас на партучете, не пропускал ни одного собрания.

— Товарищи, — начал он, — тридцать лет крутил я баранку такси. Не скрою, были и у нас рвачи, были и хамло. Но то, что творится нынче, — просто ни в какие ворота не лезет.

Зал притих, а ветеран продолжал:

— Давеча ко мне сестра прилетела погостить. Старушка совсем, ноги не ходят. Три часа, — он потряс пятерней, — простояла в очереди на такси в аэропорту. Цельных три часа! Брали только со стороны. Уж когда расплакалась, диспетчер сжалился, посадил. Стыдно, братцы!

— А не фанатазирует ваша сестрица? — выкрикнули из зала.

— Кабы так, — вздохнул Пономаренко. — Сам позавчера так и не дождался у Центрального рынка вашего брата. Одних деловых сажаете. А что ночью делается?! Самогон, водка из-под полы — пожалуйста. Проститутку — ради бога!

Зал зашумел, засвистел. Но кое-кто поддержал ветерана. Председательствующий еле успокоил страсти и заметил:

— Товарищ Крутиков не может отвечать за каждого нечестного работника.

— Какой же он тогда руководитель! — развел руками Пономаренко. — А еще навострился в парламент! Я бы такого депутата…

Его сменила Катя Балясная. И, не успев взойти на трибуну, громко проговорила:

— Вот что. Я выдвигаю альтернативную кандидатуру.

— Кого? — спросил удивленно председательствующий.

— Захара Петровича Измайлова! — выпалила Катя. Ее предложение прозвучало как гром среди ясного неба. Меня оно, наверное, поразило больше всех.

— Во дает! — громко сказал кто-то. — Его же разжаловали из прокуроров…

— И из партии исключили, — добавил другой.

— Во-первых, не исключили, а ушел сам, — поправила Балясная. — В знак протеста против несправедливости.

«Господи, откуда ей известно? — мелькнуло у меня в голове. — Ведь ни с кем в таксопарке не делился»,

— А потом, — продолжала Катя, — среди народных депутатов СССР уже есть и разжалованные и исключенные. Я читала, бывший судья, из Куйбышева. Стал грузчиком… Ну а академик Сахаров и вовсе считался недавно врагом общества.

• Предыдущая
• 68/72
• Следующая