Голоса Синклита
— Благословенны труды вековые,
Это оружье творившие нам!
— Вон они — те,
чьи спины и выи
Давит багрово-красный портал!
— Слышите, слышите — в крепости словно
Стал голубее, синей цвет скал!
— Видим сиянье пресветлой Навны
Сквозь циклопический свод, сквозь вал!
Голос Императора-искупителя
Ярус над ярусом — точно гроба…
Ряд исполинов — справа и слева…
Вижу вас, великаны-рабы!
Вижу вас! Слава!
Голоса кариатид
— Внук!
— Сын!
— Правнук… дед,
о нас
сетующий!
— Брат!
— друг,
второй век
за нас
ратующий!
Император-искупитель
Сбросить, расторгнуть, разъять вашу цепь,
Ношу страданья —
Это мечта моя, долг, моя цель,
Смысл, оправданье!
То, что немыслимо было вчера,
Карму любую,
Цепь Иоаннов, узел Петра
Я
разрубаю.
Оковы кариатид рассыпаются в прах. Руки приподнимают циклопические плиты и предоставляют их воздействию собственного груза.
Голоса Синклита
— Рушатся глыбы с шумом туманным,
— Блики лазоревые по колоннам
Брызнули изнутри, заблистав.
— Игва Верховный в капище тронном
Вздрогнул, двурогую чашу прикрыв.
— Он, как и встарь, при спокойствии стройном,
Мнит,
что в служенье Гагтунгру
был прав?
Голос Яросвета
Разбрасываю.
Опрокидываю.
Наконец-то
Я достиг до тебя, любимая,
я вхожу!
Большая часть крепости распадается, ликующее, голубое, звучащее сияние взмывает и развивается над Друккаргом.
Голос Навны
Здесь я, здесь я…
Сестрой ли, невестой ли
Я звеню, я струюсь… я кружу…
С вами, дети Небесной России,
В вашей радости, в вашей душе!..
Но телесные жгучие силы
Еще замкнуты в темном ковше.
Помогите им…
Яросвет
Страж обезоружен,
Опрокидываю и разбрасываю
устой…
Голос Афродиты Всенародной, глухо и смутно
Мне погибельно
совершающееся снаружи…
Мои раны кровоточащие успокой!
Все терзания истребляемого
народа
Мчатся искрами обжигающими
в крови…
Дай дожить мне до обещанного
восхода!
Слой приюта, меня ожидающего,
назови.
На месте крепости слабо помавают красноватые покрывала кароссы.
Экклезиаст
Сонмы даймонов, схожих с нами,
Но крылатых — таких, как ты —
Поднимают,
как мутное пламя,
Ее льющиеся черты,
Ее волноподобную форму,
Всю истерзанную, как пар…
Голос Даймона
В эти сонмы эфирных армий
Долг зовет меня… весь пожар
Видеть сверху донизу — дар мой —
Оставляю тебе. Злой дар!
Голос удаляется. Стены крипты дрожат мельчайшей дрожью.
Гул сражения на поверхности земли явно приближается. Гром взрывов становится раскатистее.
Курьер на перекрестке
Товарищи! Войск Юго-Востока
Больше в живых
нет.
Но — не беда: до последнего звука
Ими наш гимн
спет.
Государственный одописец
Великий гимн великим спет народом.
Великий вождь вершит великий план.
В великий день великая свобода
Зальет, как солнце, наш победный стан.
Государственный лирик
Здесь до смертной черты — полшага,
Но сквозь бури невзгод и скорбей
Мне доносят родные снега
Стон жены: отомсти — и убей!
Стихотворец-затейник
Как я стиснул ему горлышко-кукушечку,
Накромсал из жира вражьего подушечку,
Распорол ему брюшастую кадушечку,
Размотал ему кишастую катушечку…
Второй курьер
В плен
гарнизон
в Северном устье
Недруг сумел
взять.
Трусов — казним! Уж изъяты для мести
Бабушка, тесть,
зять.
Государственный одописец, не унывая
Великий гнев растет в груди народа.
Сердца великой радости полны.
Мы знаем твердо, что взойдет свобода
Над миром всем, — великий плод войны!
Стихотворец-затейник все еще бодро
Эй, ребятки-малолеточки! Смеши:
Трупы недругов водой обледени,
В бойки санки-самокатки обрати
И — кати!..
