Антисуворов. Большая ложь маленького человечка - Исаев Алексей Валерьевич - Страница 58

• Предыдущая
• 58/73
• Следующая

Теперь мы плавно подходим к «главной мысли» разведчика-аналитика:

«И не в том вопрос: успели бы построить тысячу ТБ-7 к началу войны или нет. Вопрос в другом: почему не пытались?»

А кто сказал, что не пытались? И почему именно ТБ-7? Зачем привязываться к конкретной модели, давайте переформулируем утверждение в общем виде: «Пытались ли перед войной создать флот стратегических бомбардировщиков?» Ответ будет положительный. Возможности конкретной модели бомбардировщика как инструмента стратегической авиации определяются не количеством моторов, а его техническими возможностями по доставке бомб и его стоимостью, а следовательно, возможными объемами производства. Более того, когда речь идет о флоте воздушных кораблей, то задача ставится в еще более обтекаемой форме: нужно N самолетов, способных доставить к цели заданное количество бомб в тоннах. Учитывается не количество моторов самолета, а дальность полета, стоимость флота бомбардировщиков, возможности его базирования и обслуживания. Ошибка у Владимира Богдановича возникла, когда он попробовал проследить, кто же стал наследником ТБ-3. Наследником не по количеству моторов в штуках, а в роли стратегического бомбардировщика. В. Суворов рассказывает историю поиска преемника ТБ-3, но пропускает одну весьма существенную деталь:

«Пока ТБ-3 учился летать, пока его только „ставили на крыло“, около десятка конструкторских бюро уже включились в жестокую схватку за новейший стратегический бомбардировщик, который потом должен заменить тысячу туполевских ТБ-1 и ТБ-3».

Далее идет перечисление нескольких самолетов, которые остались лишь опытными или мелкосерийными образцами. А теперь послушаем описание конкурса на создание замены ТБ-3 из уст профессионального историка авиации. Процитирую статью С. Мороза «Крылатый крейсер империи»: «Тяжелые бомбардировщики были олицетворением мощи Страны Советов, но уже в начале 30-х стало ясно, что ни новейшие ТБ-3, ни только проектируемые гиганты типа АНТ-20 или К-7 не способны пройти даже очаговую, состоящую из разрозненных аэродромов и зенитных батарей, систему ПВО противника, а главное — их дальность недостаточна для поражения целей на территории основных империалистических государств. ВВС РККА нуждались в самолете другого класса — дальнем, скоростном, высотном и при этом приспособленном для массового выпуска. На смену „линкорам авиации“ должны были прийти „крейсера“. Были сформулированы требования к такой машине, и в 1931 году Туполев приступил к проектированию рекордного АНТ-25 и бомбардировщика на его основе. Работу по последнему бригада Сухого начала в 1932 году. Но боевой ДБ-1 (АНТ-36) не удался, и осенью 1936 года фирма получила новый заказ. Двухдвигательный АНТ-37 должен был иметь меньшую дальность, но усиленное вооружение. [...] Между тем первый опытный „тридцать седьмой“ разбился через месяц после начала испытаний. Проблема бафтинга, ставшая причиной его гибели, не была окончательно решена и на дублере, но военные именно его видели в качестве основного кандидата в серию. Тем временем на старт вышел третий участник конкурса — ЦКБ-26».

Вот и появилось на сцене название самолета, от судьбы которого легкомысленно отмахнулся Владимир Богданович. ЦКБ-26 — это прототип широко известного бомбардировщика ДБ-3. В. Суворов посвящает целые страницы самолету, выпускавшемуся в единичных экземплярах, и «забывает» о машине, строившейся тысячными сериями. Точнее, он о ней «помнит», но придумывает на ходу торопливое объяснение:

«На 22 июня 1941 года советская стратегическая авиация в своем составе больше армий не имела. Остались только пять корпусов и три отдельные дивизии. Основное их вооружение — ДБ-3Ф. Это великолепный бомбардировщик, но это не стратегический бомбардировщик».

Позволю себе спросить: а какой это бомбардировщик? Это не ближний бомбардировщик, эту роль на себя взял СБ, а позднее Пе-2 и Су-2. Основной задачей ДБ-3 были удары по стратегическим объектам. Авиаполки, оснащавшиеся ТБ-3, перевооружались на ДБ-3. Автор собственными глазами видел в РГВА директивы ГШ РККА 1939 г. по перевооружению 11-го и 4-го ТБАП с ТБ-3 на ДБ-3. Именно перевооружению, а не переформированию. В финскую войну ДБ-3 наносили удары по городам и портам Суоми. В 1941 г. ДБ-3 бомбили Плоешти и Берлин. Как стратегические свои бомбардировщики позиционирует и сам С.В. Ильюшин, см. эпиграф этой главы. И ДБ-3 с моторами М-85 определению Ильюшина соответствовал, с 1000 кг бомб самолет имел дальность аккурат 4000 км. Данные приведены по все той же статье С. Мороза в «АвиО». На вооружение ДБ-3 2 М-85 был принят 5 августа 1936 года, а эксплуатационные испытания машины завершились в мае 1937 г., когда московский завод №39 сдал военной приемке первую партию новых бомбардировщиков. На этом фоне начавшиеся 11 августа и закончившиеся 18 октября 1937 года испытания ТБ-7 4М-34ФРН+М-100 особого энтузиазма не вызвали.

Даже без работающего и пожирающего топливо АЦН самолет показал дальность 3000 км с 2000 кг бомб. Военные настойчиво требовали установку на ТБ-7 турбокомпрессоров, и для производства самолетов был выделен свежепостроенный завод №124 в Казани. Именно ДБ-3 стал явным лидером, именно он «перешел дорогу» ТБ-7. С самого начала карьеры ДБ-3 нацеливали на стратегические задачи. «Действительно, очень заманчиво было получить скоростной бомбардировщик с большой дальностью полета. В штабах уже чертили схемы возможного боевого использования машины. Дальность в 4000 км при бомбовой нагрузке 1000 кг от рубежа Киева позволяла накрыть всю территорию Германии и Италии, не говоря о более близких соседях. Из Благовещенска были доступны все цели на территории Кореи, из Хабаровска — почти вся Япония». (История авиации, 2000. № 6. Котельникова В. «Незаконнорожденный» бомбардировщик.) В этом смысле ДБ-3 был даже более «стратегическим», чем ТБ-3 с дальностью 2000 км.

Более-менее реальный шанс опередить бомбардировщик Ильюшина у ТБ-7 появился в 1939 г., когда ДБ-3 решили вывести на качественно новый уровень. Такая же цифра 4000 км была заложена в Постановление правительства, давшего путевку в жизнь плазово-шаблонному ДБ-3Ф с двигателями М-88, от самолета требовали дальности 4000 км с 1000 кг бомб и макс. скорости 450—470 км/ч на высоте 6000 м. (История авиации, 2001, № 3. С. 16.) Высотность ДБ-3Ф предполагалось достичь вышеописанным принципом «нецентрального наддува» — моторы М-88 оснащались двухскоростными нагнетателями и являлись, пожалуй, самыми высотными отечественными моторами на тот момент. Но с ними у ильюшинской машины не заладилось, более мощные двигатели оказались более прожорливыми, и дальность просела с 4000 до 3300 км, образ «крылатого крейсера империи» несколько потускнел. Но и здесь у ТБ-7 был сильный двухмоторный конкурент, ДБ-240 с дальностью 5000 км. У всех трех машин, ДБ-3Ф, ДБ-240, ТБ-7, были свои проблемы, поэтому руководство страны сделало осторожные ставки на каждый из бомбардировщиков. В мае 1940 г. был дан заказ на ТБ-7 казанскому заводу №124. Именно вследствие этого ТБ-7 оказался в серийном производстве на момент начала войны.

Термин «стратегическая авиация» пришел к нам из словаря союзников. В действовавшем на 1941 г. ПУ-39 есть понятие «дальняя бомбардировочная авиация», а задачи ее определены так: «Дальняя бомбардировочная авиация имеет основным назначением: уничтожение авиации противника на ее аэродромах, разрушение крупных целей военно-промышленного значения, морских и авиационных баз и других важных объектов в глубоком тылу противника; уничтожение линейных сил флота в открытом море и на базах; прекращение и нарушение железнодорожных, морских и автомобильных перевозок». (ПУ-39, Глава 2, раздел 30). Задачи, как мы видим, вполне соответствуют тому, что принято называть стратегическими бомбардировками. В «ТТТ к бомбардировочному самолету дальнего действия ТБ-7 4 М-34ФРН», которые получил ЦАГИ из НИИ ВВС 20 января 1935 г., заданы те же самые задачи, которые формулирует Устав:

«1. Назначение самолета:

бомбардировщик дальнего действия.

• Предыдущая
• 58/73
• Следующая